Жизнь - череда опытов в поиске свободы. А свобода и творчество - неделимы.
Хорошая миниатюра, открытая.

Мне кажется, что сказка это не только погружение в полностью сказочный мир. Сказка – это элементы чуда в обычной жизни, в вещах, которые можно увидеть детскими глазами.
Получилось живо и жизненно. Героев видно сразу, с первого диалога.
Повествование беглое – мир прописан через эмоции. Такие эпизоды, как страх перед лесом, легкое соперничество между мальчиком и девочкой – отлично рисуют детское восприятие мира.
Даже возвращение домой и сора в доме - реалистично - лишь на миг заставили их взгрустнуть. Сказанное напоследок «Герой» затмило другие впечатления, идея рассказа заключалась в преодолении страха, и только сказка помогла в этом.

Соответствуя названию, рассказ держит в напряжении, не открываясь до конца. Тайна книги так и остается нераскрытой и судьба главная героя обрывается на самом интересном месте, не достигнув трагической или победной развязки.
Сюжет рассказа завершается на кульминации – появляется таинственный шорох за спиной. Идея рассказа также эфемерна, как шорох, потому что истина лишь приоткрывается на время, ускользает, как от читателя, так и от главного героя.
В основе сюжета – существование книги, которая запускает в душу читателя страх, сводящий с ума.
Книга вызывает видение – вероятно, это демон, первородный страх, которого каждый видит по-своему. Судя по тому, что происходит в последствии с Андреем – это мания преследования, боязнь потустороннего. Понятие такого страха слишком обобщенное, тяготеет к мистике, связи иллюзий и реальности. Ведь страх перед чем-то неопределенным не возникает на пустом месте. Ему предшествует определенное событие, и в данном рассказе – это внезапная смерть друга.
Андрей очень переживает и опечален потерей, сомневается в том, что такой человека, каким был Алексей, способен на самоубийство. На протяжении всего рассказа Андрей задается вопросом – «почему так случилось». Ответ находит его.
Есть и другой возможная причина, по которой мог возникнуть страх, инициированный книгой – боязнь смерти. Смерть, после похорон, после разговора с родителями, после посещения комнаты мертвого друга, становится осязаемой, неизбежной и близкой для Андрея. Он проникается ее духом, когда наблюдает за погружением гроба, видит ее последствия в слезах родителей, она заполняет его мысли до края. Книга нащупала слабину Андрея, и указала ему возможность смерти, которая воплотилась в шорохе и видениях, приходящих ему.
Автор не дает подсказок. К тому же, в рассказе нет четкого выделения характеров героя – склонности к страху, привычек, которые бы определили стойкость или ранимость души. В рассказе показаны лишь размышления, которые вертятся вокруг внезапной смерти друга, у которого «никаких проблем не было». Стандартные модели поведения в такой ситуации: скорбь, переживания, слезы. Действия перечислены без оттенка индивидуальности персонажей. И родителя Алексея, и второй друг Иван – является лишь фигурами, необходимыми для продвижения сюжета.
Почему Алексей выбрал именно книгу? Возможно, он любил читать; или тоска в глазах женщины, потерявшей сына была так велика, что герой сделал нечто необдуманное? Ничего такого не показано, психологические аспекты утонули в событиях, составляющих сюжет. Вроде, «Андрей разговаривал с отцом Алексея. Иван сидел на диване и слушал. Потом они снова выпили»; «Друзья вышли в подъезд и начали спускаться вниз» - как по сценарию герои движутся без выражения эмоций и отношения к происходящему (не событиям, а деталям).
«Андрей разглядывал книги, лежащие на столе. Затем он услышал шорох за спиной» - первое появление странного звука. Из текста видно, что герой не обратил на него внимания – его могла издать мать Алексея, когда входила в комнату. То есть, в главном эпизоде рассказа, направляющем сюжет в сторону кульминации, нет мотива. Или автором нарочно показана простота случая – рокового выбора, который меняет всю жизнь.
В таком случае, нет цепочки перехода проклятия от человека к человеку. Жертвой книги мог стать любой, вне зависимости от силы духа и веры в потустороннее. Тогда почему прежний владелец книги – старик на рынке – был жив, и даже нашел способ, как избавиться от груза.
Почему книга привлекла Алексея – «Сегодня я купил эту книгу», «Что-то в ней меня притягивает». На барахолке бывает много людей, но почему-то только один заинтересовался книгой.
Преподнося события так, как они есть со стороны, без углубления в каждого персонажа, автор делает историю поверхностной. И уже не важно, каким был Алексей или Андрей, какие события предшествовали появлению в квартире главного героя книги, остается только факт ее существования и сила, скрытая в ней.
Герой наедине с книгой, она начинает завладевать им. Все описания концентрируются на книге, и уже с этого места ясно, что в ней скрыта причина гибели друга, что похожий конец неминуем для главного героя.
Рассказ становится предсказуемым, когда вплетается мистическая линия книги.
Идет плавное ее развитие, которое показывает силу и способы влияние книги на человека. Линия делится на три этапа соответствующие трем записям в дневнике.
Конечно же, все начинается с обычного интереса. Здесь, для привлечения внимания, автором используются традиционные сюжетные повороты в мистике – книгу сдувает порывом ветра, она падает на пол и раскрывается.
Дальше внимание привлекает необычность книги – «страницы были покрыты странной вязью». При этом, описание значков, которыми исписана книга, дублируется в рассказе безо всякой конкретики: «плавные, гибкие значки перемешивались со странными угловатыми значками» и «странная вязь шла с самого начала. Совершенно непрерывная, то плавная, то угловатая». Данный отрывок изобилует повторами слова, связанных с ключевым событием – чтением книги: «странная» (определение будет в дальнейшем сопутствовать сюжету, является ключевым); «страницы», «вязь».
Как подсказка звучит фраза про схожесть с арабскими буквами, но упоминается, что геометричных знаков в арабском языке нет.
Даже в справочниках по древним языкам не было подсказки. И у Алексея не получилось понять, что написан там, «несмотря на… два высших образования» (такое замечания еще ни о чем не говорит, потому как образование могло быть вовсе не гуманитарным).
Книга вызывает усталость у человека, вязь угнетает, заставляет Андрея погружаться в прошлое. Автор опять вторит о том, что смерть Алексея была бессмысленной: «Он не понимал, как Леша мог такое сделать. Зачем ему было прыгать с крыши своего дома» (как раз «зачем» понятно – чтобы покончить с собой).
«Неужели он просто взял и сошел с ума» - удивляется главный герой (судя из смысла фразы, потому как мысленный ряд, переведенный в авторскую речь, лишен психологизма).
Беспрерывность мыслей о друге, смерти и книге могли вызвать сон, который приснился Андрею. Сон также является частью композиции мистических рассказов. Описание сновидение короткое, введенное лишь для того, чтобы задать два вопроса, которые, по сути, являлись ответами и предупреждением для главного героя. Однако, уже ощутив странное влияние книги, Андрей даже не задумывается о сне, а вспоминает лишь лицо друга, наполненное тоской.
Череда туманных событий (смерть, книга, странная вязь, запись в дневнике) должны были родить в любом человеке сомнение. Но дальше автор переходит к перечислению будничных действий героя – «Андрей приготовил себе ужин. Во время еды он продолжил чтение записей». Возможно, это и есть указание на отношение героя к мистике – он не тревожится, не верит сны, а принимает все как есть. Книга – для него просто книга, и она не может убить человека.
Только прочитав вторую запись, Андрей задумывается – «в книге действительно было нечто странное», и «что Алексей чувствовал то же самое что и он вчера. Только более остро». Нужно сказать, что «техника» влияния книги интересно, но в описании нет подробностей: «вязь словно начала двигаться, сплетаясь в какой-то еще более странный узор, вызывающий в сознании какие-то непонятные образы». Стоит посчитать, сколько допущений сделано в этом отрывке, сколько лишних слов размывают смысл, не несут нагрузки: какой-то, еще более странный, какие-то непонятные образы – все непонятно, странно и неопределенно. Как раз образы, возникающие при контакте с магией, могли бы показать индивидуальность каждого случая, разнообразить и сделать глубже влиянии книги на подсознания. При такой подаче событий – нет визуализации, и страха нет. Он неощутим, неосязаем читателям, лишь подается, как данность – «в какую-то секунду он смог понять смысл написанного. Оно опустилось куда-то вовнутрь, оставив в глубине души неприятный осадок».
Аналогично прописан и второй эпизод с видением – «вязь медленно складывалась во что-то, наполнявшее его душу липким, холодным ужасом» - общие фразы, не подкрепленные реалистичностью, не имеющие основу из прошлого, мировоззрения героя, которое могло бы вызвать ассоциации и действительную панику.
Герой увлекся книгой, осознал странность и влияние, и теперь пожинает плоды. Его подозрения (которых автор не показывает) находят отражение в третьей и последней записи Алексея.
Переход к финальному чтению необоснован: «Андрей почувствовал себя неуютно. Вернувшись к книге, он снова открыл записи». «Неуютно» это не то слово, которое характеризует состояние близкое к шоку. Ведь Андрей уже захлопывал книгу в страхе, слышал за спиной шорох, и, как показывает автор, - это не помешало герою отдаться страху полностью – «не сумев удержаться, он снова расфокусировал взгляд» - без оснований на то.
Кульминацией является появление уродливого лица на страницах книги. Автор намекает на то, что герой все-таки взглянул в лицо собственному страху, тем самым, обрекая себя на постоянное преследование.
Необдуманное поведение героя можно объяснить переживаниями, любопытством, желанием знать правду о гибели друга, но, вплетая в повествование немного эмоций и детальных описаний, можно было сделать этот рассказ реалистичнее и напряженнее.
«На похоронах Алексея было много людей. Некоторое держали в руках зонты. Шел дождь» - сбита последовательность: сперва о дожде, потом о зонтах.
«Андрей перевел взгляд на мать Алексея… Ее муж стоял рядом с ней. Андрею казалось, что он тоже вот-вот расплачется» - кто «он»? Муж или Андрей?
«Лица присутствующих были печальны. Никто не понимал, как подобное могло произойти…» - повествование ведется со стороны Андрея. По печальным лицам он не мог бы судить о мыслях людей, собравшихся на кладбище.
«Он никогда не был похож на человека, который способен покончить жизнь самоубийством. Тем не менее, это произошло. Алексей убил себя, спрыгнув с крыши собственного дома» - «самоубийством» и «убил себя» - избыточность в описании, ведь одно следует из другого.
«Андрей разглядывал книги, лежащие на столе»; «Андрей подошел к столу, на котором лежали книги»; «которая лежала немного отдельно от остальных» - повтор о лежащих книгах в разных вариациях.
Алексей или Леша? – раз история проводится через призму Андрея, то стоило бы выбрать тот вариант имени, который был бы ближе ему.
«Андреи точно знал, что никаких проблем у ДРУГА не было. Если бы у него появились какие-то неприятности, он обязательно поделился бы со своими ДРУЗЬЯМИ. Они всегда так поступали, по отношению ДРУГ к ДРУГУ» - повторы однокоренных.
«в комнату мелкие капли дождя и, изредка, порывы ветра»; «Порыв ветра открыл ее и изредка перелистывал страницы» - повтор «порыв ветра»
«книга, выпав из рук, соскользнула с живота и упала на пол» - повтор однокоренных выпав/упала
«С их помощью мной было потрачено четыре часа на изучение этой книги» - получилось, что без справочников времени он бы потратил меньше…
«Понял только, что это нечто пугающее» - понять можно конкретное. И дальше – «непонятным и пугающим». Противоречие – понял или не понял, и что именно понял.
«странные образы», «странные ассоциации»; «очень странно»; «действительно очень странно»… - повторы слова, не обозначающего сути явлений.
Идея не нова, но интересна благодаря продуманной технике воздействия книги. Но сюжет требует более детальных описаний и погружения в мир героев с помощью образов, чтобы недосказанность (как отличительная черта мистики) вызывала страх и многовариантность событий, уже в зависимости от возможного поведения героя.

У каждого воспоминания свой вкус и запах. Зарисовка приглашается окунуться в прошлое, но не погружает в него. Наверное, потому что оно у каждого своё… Написано с чувством, немного не хватает экспрессии… (которая задумывалась)

Красивая зарисовка – метафора почти в каждом предложении. Страсть неба и земли. Но по конструкции фразы перегружены причастиями и деепричастиями.
«Яростный ветер, рвущий ночную духоту на части, гнал клубы пыли по дороге. Земля выгибается..» - абзац один, а время не согласовано.

Начало фэнтези романа или повести. Мир без техники, с ограниченными знаниями о природе вещей, но в полной гармонии с живой природой. Персонажи – люди, которые живут, охотятся, продолжают род. Главная героиня – не такая как все (что, собственно, принимается в таких сюжетах, как должное). Она тянется к знаниям, хочет познать мир за пределам круга обитания… И трагедия, которая случилась в конце этой главы, приведет к этому, как кажется.
На рецензирование лучше подавать все произведение.

Да, живенько, как записка, сделанная в тетрадке на уроке английского в офисе...
В общем, просто забавная ситуации. Поделились.

Описательный отрывок, в принципе, это характерно для авторского стиля, как и предложения с причастными и деепричастными оборотами. Такие обороты замедляют чтение, зарисовка статична – встреча прошлого и будущего в тетради, найденной на чердаке старого дома. Показана чувствительность главного героя через образы, которые приходят к нему, когда он берет планшет в руки.

Понравилось, как приближались два мира – беззаботный, детский и опасная реальность. Но столкновение не произошло, что очень радует. Чувства и мечты, будто ангелы-хранители защитили девочку. «Даша уже не спиной вперед, а самым нормальным образом пошла домой» - изменилась ли девочка, а нужно ли ей меняться))

Однако очень живописно… «Вне бога, вне времени…» - судно, которое стало адом. Морской плен описан необычно, с ужасающими деталями, и не утешит то, что речь идет не о живых. «Бой на берегу» - как недостижимая мечта под черным флагом смерти.

Описан такой случай, когда мания преследования становится развлечением.
История из жизни обеспеченных людей, готовый сюжет для фильма или сериала. Кстати, можно было сделать серию рассказов о таких персонажах, с иронией.
Замечая, что схема сюжета (изложения историй) приблизительно одинакова. Краткое описание героя (причем, в малой объеме получается показать очень хорошо характер), потом «проблема» (зачин, несколько ситуаций из прошлого), и развязка – обычно в виде диалога. Может, поэтому концовка кажется скомканной… В целом, без лишнего раскрыта идея.

Волшебство разрушено одним словом. За красивым всегда следует обыденность. В зарисовке – контраст, а в жизни – постоянство. Ожидалось, виделось по настроению, наверное, по указанной наигранности персонажей в саду.

Жестокость всегда вызывает противоречие. Но это не жестокий рассказ, а рассказ о жестокости, которая рождается от себя же, и так – до бесконечности. Мальчик Илья – светлый образ в рассказе, ангел, не только для матери. Другим он не станет, волна, описываемая автором, не захлестнет его.
Контур – показывает подъезд, объединивший несколько судеб. Сперва описывается каждая отдельно, а потом - в ужасном сплетении событий. Взять дома, рассмотреть поступки и мысли каждого обитателя, и останется мало человеческого…
Штриховка, увы, не может спрятать изъяны. Хотя она направлена в будущее, но такое же мрачное, как и описанное прошлое. Вообще такое рвется наружу, рано или поздно, и подобное видено многократно….

Жизнеописание подведено под концовку, выбран самый неудачный сценарий судьбы, потрагичнее. Поэтому мало деталей - герой прыгает по ступеням жизни, и на прыжки похоже описание.
Концовка неожиданна, возвращает к началу, потому что показаться могло что угодно.

Похоже, что это конец цикла, ощущается это по задумчивости, по настроению и выводам, сделанным в рассказе.
Безысходность, зависть, сплетни. Ничего хорошего, только работа и затихающая жизнь...

Очень экзотично. Герой покорен поступком девушки, очарован. Кровь - символ чего-то магического. Интересно и необычно.

Рассказ о предвидении, даре, который не всегда верно истолковывается обладателем. Белые лепестки в крови могли стать отличным образом, однако, без создания нужной атмосферы мистика превратилась в пересказ истории, краткий, как заметка о подобном событии в газете.
К концу деталей становится меньше, потому концовка блеклая, хотя идея яркая. Главный герой показан хорошо (мятные леденцы, поездки на «шестерке» и «морская болезнь»). Однако, выписанные детали, оказываются абсолютно бесполезными, потому что их перекрывает ДАР, на котором основывается сюжет. Видения показаны блекло, не контрастируют с реальностью, потому что и сделан упор на реализм, жестокость ситуации.