-Аленка!

-Что-о?

-Аленка, - повторил, крича, Димка, - ты дура!

-Сам дурак! – крикнула в ответ девочка.

Он сидел на ветке, болтая свешенными ногами, и грыз еще зеленные кислые абрикосы.

-Дурак, - уже более спокойно повторила Аленка. – Живот болеть будет.

Она потирала затылок – именно туда угодила твердая косточка, пущенная меткой рукой мальчугана.

-Неа! – заверил Димка. – Сто раз ел – не болело.

-Потому что ты – дурак!

-Дура!

-Да ну тебя, - обиженно сказала Аленка. И стала уходить от дерева.

-Эй!- закричал мальчуган. – Ты куда?

Его совсем не прельщала возможность остаться одному, ведь так совсем неинтересно.

-Ну, Аленка, подожди! – слезая, продолжал орать он. – Я больше не буду обзываться. – Он спускался ловко, быстро преодолевая расстояние до земли. Один раз нога соскользнула на отслоившемся кусочке коры. – Блин… - вырвалось тогда у него. И тут же следом, когда ноги почувствовали твердость земли: – Да стой же!..

Но девочки нигде не было видно. Димка видел, как она пошла налево от абрикосового дерева, в сторону деревни, через вовсю зеленеющее поле. А справа высился лес, уже совсем одетый в густую листву, достойно примеривший наряд нового года.

«Так, - подумал Димка, - не могла же она успеть перебежать все поле. – И добавил уверенно: - Я быстрее бегаю». Закричал, надрывая горло:

-Аленка-а!!!

Почему-то ему стало не по себе. Абрикосовое дерево находилось на самой опушке леса, а вечер близился, и первые тени, достаточно плотные, начинали подступать именно от него. Ряд деревьев – липкая зелень и коричневая шероховатость – стал еще выше, еще темнее, еще грознее и страшней. Дима боялся ходить в лес, как бы Алена не звала его, и приходилось ограничиваться этим самым абрикосом. Темнело не то, чтоб быстро, но мальчугану, оставшемуся в одиночестве, казалось, что очень уж быстро.

-Але-енка-а!!! – пуще прежнего заголосил Димка, и в голосе что-то надорвалось. Он тут же охрип, закашлялся. – Аленка. – Еще раз попробовал он крикнуть, но ничего не получилось – лишь хрипота.

Каким бы крепким мальчик не казался в свои шесть лет, он был готов разреветься как… «Как девчонка…» От этого становилось еще обиднее; слезы сами спешили навернуться на глазах, и скатится по покрасневшим щекам. В девочке, всего на год старше его, но на полторы головы выше, он, как бы ни противился внешне, видел и ощущал защитника от всего неизвестного. Да вот, к примеру, от того, что может выползти из мрачнеющего леса. Выползти?! Дима поежился. Ох, выползти – это противнее всего. Он сказал бы: «Так мерзко», но еще не слышал подобного сочетания и ограничился внутренним: «Фу-у». В лесу могут водиться самые разные существа. Нет, конечно, волков он не боялся, да и медведей тоже – они лишь животные, такие симпатичные на фотографиях и рисунках; но вот леших и бабок-ежек он боялся до жути – видел однажды зарисовку к какой-то сказке, потом не мог заснуть две ночи.

В лесной чаще что-то щелкнуло, а затем ухнуло.

-Мама! – казалось, дико проорал Димка, на самом деле только прошелестев сорванным голосом. А негодяй ветер лишь издевательски сыграл шелестящий вальс на миллионах листочков.

Димка дал деру к деревне. Бежал быстро, резво перебирая короткими ногами. Синие шорты немного сползли на левое бедро, чуть оголяя ягодицу. Из носа показалась кристальная сопелька. Губы и брови скривились в неестественные зигзаги. Глаза расширились и видели одну конечную цель – дома деревни со столь же широкими глазами-окнами, залитыми закатным ярко-красным огнем. Солнце садилось. Тени удлинялись. Страх усиливался.

А когда за ногу что-то схватило, и мальчуган плашмя полетел на землю, казалось, сердце выскочит из груди и само даст деру, забыв о хозяине. Падение не было болезненным, напротив, каким-то медленным, ленивым и мягким. Широкие стебельки травы хрустнули, окрасили зеленными полосками коленки, локти и желтую майку. На майке полосы оказались темнее, почти черными, но Димка этого не увидел. Закрыв глаза, он замер, затаил дыхание, делая вид, что расшибся в смерть. Но сердечко слишком сильно стучало, аж оглушая его самого.

-Дурак, - раздался знакомый девчачий голос, - на меня чуть-чуть не наступил.

Радость, вспыхнувшая в детской тесной груди, которая уже не будет разорвана предательским сердцем, окрылила трясущегося мальчика и вылилось в одно емкое, но так симпатично-признательно прозвучавшее слово:

-Ду-ура-а…

Аленка хмыкнула. Так, наверное, хмыкают серафимы, иронично умиляясь над двукрылыми собратьями.

-Помолчи лучше, а то не покажу кое-что.

О! Это совсем меняло дело. Кое-что показать стоит и испуга и падения и много еще чего! Но вот, все-таки, надо разузнать – стоит ли на самом деле?!

-Что там? – как можно небрежней сипло спросил Димка. Но нет, даже от маленькой девочки не скроешь, как сильно его заинтересовало предложение. В наступающем сумраке, лежа на полторса впереди, мальчишка не мог увидеть улыбки девчонки. Улыбки теплой, как прошедший день, улыбки нежной, как абрикосовое цветение. Пройдут года, и он узнает, что улыбка эта слаще сахарной ваты. Ей было смешно от напускного спокойствия друга, от его выдуманного безразличия; но смешно как-то… как, она и сама не смогла ответить. Больше всего подходило: ласково. Мальчик был симпатичен, он давно нравился ей.

-Эх, - легонько вздохнула девочка. – Ползи за мною. И подумала: «Бедняжка». Имея введу, конечно, севший голос мальчишки.

За спиной Димка услышал шорох, поспешно развернулся и пополз за Аленкой, проворно перебирающей руками и ногами по рыхлой земле. Стало еще темнее, трава из ярко зеленой превратилась в серую. Но и среди сумрака мальчуган замечал, то и дело показывающиеся из-под платьица трусики девочки. Видел он не первый раз, даже смеялся над этим, но не мог понять, почему так сильно они привлекают его взгляд. «Дурацкие трусы», - только так он мог объяснить это.

Солнце скрылось за пиками леса, небо красиво слоилось багрянцем облаков. Птицы уже не пели, тише стали и насекомые, разве что сверчки стрекотали.

-Тихо, - предупредила Алена, неожиданно остановившись.

-А, - неопределенно изрек Дима, ткнувшись носом в сандалию девочки.

Она чуть слышно хихикнула, он же нахмурился, молча оползая ее и пристраиваясь рядом.

-Ну? – кинул он.

-Тссс… - прижав палец к губам, цыкнула Аленка. – Должно сейчас случиться. Смотри вперед, на норку. И помалкивай! – резко добавила она.

Неразборчиво пробубнив что-то себе под нос, мальчик оперся подбородком на руки и стал смотреть, куда сказала подруга. И только он глянул, как тут же увидел. Это было волшебно! Пораженный, он хотел вскочить, начать дергать Аленку, что-нибудь начать восторженно, пусть хрипло, голосить. Но не смог даже пошевелиться – зрелище заворожило его. К норке, как-то неуверенно, постоянно оглядываясь и смотря по сторонам, подползла маленькая мышь-полевка. Усики так и подрагивали на ее малюсенькой мордашке. Она уже почти сунула головку в нору, как из ближайшего пучка травы молча вынырнула мышка побольше. Большая мышь быстро схватила маленькую цепкими передними лапками, что та запищала. По тому, что произошло дальше, Димка понял, что крупная мышка есть не кто иной, как мама мышонка. Она села на камушек у норки, положила себе на колени (именно так думал мальчуган, не находя других слов) мышонка, и начала хлестать того незаметной до этого травинкой – маленькой-маленькой. Маленький продолжал надрывисто пищать, а мама пищала тоже, но более грозно, назидательно. Тут девочка не выдержала и хихикнула, добавив громко:

-Попался, Полик! А я тебя предупреждала!

И засмеялась уже во всю силу. Следом засмеялся и Дима. Мама-мышь же юркнула в норку, крепко держа малыша за шиворот.

Дети смеялись; вскочили и начали прыгать, размахивая руками, улюлюкая. Мальчуган подхватил оброненную мышью травинку, и они побежали наперегонки к деревне. На этот раз, словно в благодарность за показанное чудо, Димка поддался и позволил Аленке прийти к финишу первой.

-Ух! – выдохнула добежавшая к ближайшей изгороди девочка. – Я победила! – Ее радости не было предела. Как бы закрепляя победу, она, тяжело дыша после быстрого бега, показала язык, игриво насупившемуся, подоспевшему мальчику. – Бе-бе-бе! – торжествуя, добавила она.

-Ну и что, - продолжал притворяться Дима, морщась от першинки во рту. – Один раз не в счет.

Уже неспешно, обмениваясь впечатлениями, они добрались до своих домов, расположенных по соседству; только вот мальчик приезжал летом с папой к бабушке, а девочка здесь жила с родителями с самого рождения. Подойдя к домам они услышали, приглушенные деревянными стенами, ссоры. Одна вязко текла из дома мальчика – папа о чем-то спорил с бабушкой, другая из дома девочки – мама и папа ругались. Детям сразу стало грустно, заметно притихшие, они сели на лавочку и облокотились на невысокую ограду, вытянули ноги.

-А откуда ты об этом узнала? – спросил Дима, чтобы хоть как-то отвлечься от грозных взрослых голосов. – И как его зовут, откуда знаешь?

Прищурив глаза, Алена смотрела на первые звездочки.

-Вот знаю. Полик сегодня маму не послушал, в лес с друзьями удрал. Он еще маленький, и ему нельзя так далеко забегать.

Казалось, Димку вполне удовлетворил ответ. Он мотнул согласно головой. Она же украдкой скосила на друга взгляд – смотреть на него даже чем-то приятней, нежели на засеиваемое звездами небо.

-А почему раньше не рассказала?.. – спросил он, подразумевая, наверное, не только произошедшее невообразимое представление.

-Я только этой весной замечать начала. – Алена вновь посмотрела на стемневшее небо. – Точнее, они сами первыми со мной познакомились.

В общем, не стоило и объяснять, кто это – они. Детским чутьем Димка понял, что одними мышами здесь не ограничивается.

-Да-а, протянул он. – Класскно-о!

Девочка улыбнулась: поделиться заветным секретом и увидеть такую положительную реакцию – что может быть лучше?!

-Только никому не говори, - попросила она.

-Ага, - кивнул Дима. – Никому не скажу.

-А хочешь, - Алена поднялась с лавочки, - а хочешь, мы завтра на речку сходим? Там еще забавней и чудесней. Но это в лесу, - добавила.

Он хотел, он очень хотел, но, все же, еще боялся леса. Ему казалось, что деревья – а их так много – могут ожить. Ужас.

-Ну, э-э…

-Не бойся, - бодря, сказала Аленка. – Я там много раз была. И совсем не страшно. Честно.

И мальчуган верил ей, но…

-Согласен, - твердо произнес он. – Пойдем…

-Только завтра.

-Угу, завтра!

Она внимательно посмотрела на него и, склонившись, прошептала «Герой». У Димки отвисла челюсть, а Аленка, задорно хихикнув, побежала к себе домой; благо ее родители уже перестали кричать друг на друга.

-До завтра, - крикнула напоследок ему. – Спокойной ночи, дурачок!

Но мальчишка не обиделся, да и «дурачок» было сказано так мягко, что ли. Мягче… Сравнения так и не шли.

-Ага, - тихо сказал он. – До завтра…

И покинув нагретое место, под росчерками не замечаемого им звездного дождя, поплелся в дом к себе.