Героям не хватило пламени. Слишком легко и поверхностно показан любовный треугольник, а все переживания свелись к обычным: ушла, вернулась, простил.
Такое возможно - да, но в жизни у каждого человека были бы мотивы внутренние, чтобы понять и простить. Здесь же видны только внешние; а ведь настоящее - то, что внутри. Вот и герои практически без начинки.

Не бойся дождя, и он не причинит тебе вреда.
Дело не в дожде, а в городе, зеркальном покрытие, которое и обозначало хрупкость, стремление к чистоте, смываемое "опасным" дождем.
Ставка на описания - можно увидеть город, дождь, луг и смеющуюясь девушку. Герой сделал выбор: сбежал он или вернулся - смотря как прочесть.
Имя героя Генка настраивает на позитив, хотя дела могли сложиться мрачно. Добрая фантастика.

Целостная и лаконичная зарисовка. Всего одна сцена вместила в себе несколько трагедий, позволила заглянуть в прошлое и будущее, не сделать выбор герою, а покориться судьбе, воле небес.
«не могла испытывать чувства, отличные от добродетельных» - иных чувств, кроме благодетели
«Барон К. передаёт вам свои извинения… и изъявляет желание отменить дуэль, если, конечно, вы примете их…» - если… нужно сразу после извинений, а потом ведь о дуэли

Мужчина и женщина – как две разные расы. Это показано в незатейливом сюжете об охотнике и фее, которая отказалась от крыльев, чтобы испытать человеческую жизнь. О любви тут тяжело говорить (со стороны феи был только интерес).
Написано гладко, но и слишком обыденно. В языке нет индивидуальности, приемы, использованные в тексте, вписываются в контекст, но не отличаются оригинальностью.
Впрочем, все лаконично и на местах. И мораль в ночной бабочке.

Сплошная аллегория: мрачная и безысходная.
Сказка по атмосфере жуткая, хоть действительно сказка: старик, мальчик, грустная песня, гора и пророк.
Сумбурное повествование, из которого нельзя найти ответ на вопрос их текста, лишь прочесть о проклятии или даре пророка.

Периметр обязательств, которые подтолкнули героев к поступку. Периметр пляжа или вечности для тех, кто случайно нашел ради кого "быть".
Конечно, угадывается возвращение Евы, но иначе не могло случиться, раз они уже пересеклись.
Диалоги пронзительны, заставляют видеть.

avisv1960, кстати, да. Неизвестно как воспринимался бы рассказ целиком, без дробления.
Обреченность выживших - виделась первоначальной идеей, вторая - переживания, конечно.
Но думала бы "о сыне", а не "за сына", как получилось тут. Была и третья линия - сына, его догадок и прощания с детством.

А закончилось все иначе. Спасительный мир в голове, когда тело почти умирает - слишком легкий финал для такого начала. Ведь мир описывался с позиции матери и ребенка, так что еще должна быть одна сторона реальности/пробуждения.
Все равно "нажатием кнопки" оборвало бы несколько жизней, уничтожило бы маленький мир.

С каждой главой становится сомнительнее: а нужно ли было это спасение людям, смогут ли они долго протянуть, хоть и закалились.

Рассказ развернут, но не так, как можно было бы описать данный сюжет; отличается от предыдущих количеством персонажей, тематикой поднятых проблем, и, конечно, действием, которое пробладает над диалогами и рассуждениями.
Полноценно выведен главный герой - Игорь - в пятнадцать лет он осознает, что обычен, и потому сон становится для него таким важным, предопределяющим.
Образ Кристины - видение - таким и должен быть, потому что судьбы у нее не было. Только имя, и то забытое, почему она и затерялась в неопределенном месте для тех, кто без имени и забыт.
Паранджа подверкивает безликость неупокоенной души.
Возможно, ближе к финалу, не хватило описаний: декораций, чтобы не упускать видение главного героя, который бродит по коридорам чужого прошлого. Наверное, из-за концовки рассказ выглядит сумбурным.

Чья-то жизнь расписание, а чья-то импровизация, и лишь сценка умещается в письмо. Иногда безумие выступает сценаристом для жизни, не обращая внимания на факты, вот и героя, олицетворяющий безумие, плетущее чужую судьбу.
Благодаря чудному рассказчику вечер становится романтическим, и разговор о счастье превращается в счастье для двоих.
Образы – знакомые, вплоть до прогулок под дождем и теплоты пледа; сплетены очень туго, красиво, и в целом – получается, может, чересчур сладкая и идеальная картинка.
Рассказ действительно поход на гадание со странным привкусом сладкого там, где ожидается чуть соленого после первой фразы: «Практическая ценность безумия более чем сомнительна»

Явно это не полноценная вещь, а набросок к роману. Конечно, если автор захочет нарастить детали, цвета, а не только сосредоточиться на судьбе главной героини.
Читается легко, но лишь потому что написано поверхностно.
1. Диалоги и восклицательные знаки подменяют эмоции.
2. Описаний очень скупы, невозможно представить ледокол изнутри.
3. Некоторые сюжетные повороты и сцены очень наивны, например, та же свадьба, та же тусовка аристократов. Может, потому что они описаны в первую очередь, и так, словно ключевые фигуры, но их похождения пока что выглядят наигранными.
Например: «На почти идеальном лице не было и следа тех пороков, что свили гнезда в душах танцующих» - вызывают сомнение такие вот натянутые фразы.
4. Историческая справка могла быть пополнее, хотя она, по-прежнему, выступает фоном для истории о девушке, нежели наоборот.
«Оно настолько вмерзло в лед, что даже таяние, наполовину освободившее его, не выполнило свою работу до конца» - интересно, какая работа могла быть у таяния
«При этом он был густо населен. Помимо команды на корабле жили сотни людей…» - избыточно, и густонаселен, и сотни людей. Кстати, в этом месте и просится полное описание ледокола.
«– Имя?… Я не знаю… Кто вы? Где я? – в ней постепенно нарастала необходимость кричать» - необходимость? Может, желание, а может, вовсе – «хотела кричать» или «начинала кричать»
«Тонкие руки девушки испещрены в кровоподтеками» - что-то тут лишнее
«Она бежала так, что сердце останавливалось, и сама не могла остановиться. Все время казалось, что за ней бежит кто-то. И в то же время не догадывалась, что это всего лишь эхо ее шагов. Корабль был настолько огромен, что в нем можно было бежать сколько угодно» - бежала, бежит, бежать- повторы
«– Батюшка, можно мне задать вопрос?
– Да, дочь моя!
– Скажите, а зачем вы меня создали? Я не помню своего детства, юности. Значит ли это что-то?» - неправдоподобно… Надо отступить от шаблонности, как и в описании «аристократов».

"А та прошлая жизнь - вся была вкусной и сладкой, как десерт, или эскимо на палочке" - хоть и так, но люди к новому этапу не совсем подготовлены, хотя стараются, охотятся, создают новый порядок.
"Но мир огромен, так огромен, что в нем мало что и когда зависит всего от одного человека" - зато действие/бездействие солдата моздало мир на скале. Видимо, так.

"Говорили о каком-то солдате, не нажавшем какую-то "свою кнопку" - звучит очень апокалиптически. Нажатая кнопка - измененный мир.
Последний из рода, потому что охотников было больше. Сумбурное видение мира, от пробуждения до следующего пробуждения рассказчика, который только познает мир.