День первый. Проснулся в квартире. Темно. Свет щемится сквозь плотные шторы, тяжело просовывается между ними. Смотрю в потолок. Ничего не болит, голова в порядке, жить хочется. Значит не похмелье. Непривычно скользко под жопой. Видимо, шелк. Левая рука занемела и отекла, с трудом могу ее оторвать от простыни. Кусаю ее, чтобы хоть как-то оживить в своем сознании – болит, значит есть. Не болит. И ничего это не значит, утешаюсь. Правой рукой пытаюсь нащупать что-нибудь связанное со светом. Нащупываю кота. Он, печально мяукая, заползает под кровать. Надо от него избавиться, у меня аллергия. Делаю грузный переворот через правое плечо – в ответ левая рука перелетает через мое тело и плюхается на бра, притаившееся на тумбочке справа. Почему-то включается свет. Жмурясь, оглядываю комнату. Она длинная, вытянутая вдоль оконного проема. Тот в свою очередь занимает весь полукруг левой от меня стены. Стекла, видимо, от пола до потолка. Зашторены. От пола до потолка. Правой убираю с себя шелк, встаю. Левая жалко болтается вдоль и вниз. Живой. Подхожу к окнам. Нажимаю кнопку на стене. Шторы уезжают вверх. Только натертое до блеска стекло и солнце в глаза. По левой руке начинают бегать мурашки. Неприятно. Прямо напротив, метрах в тридцати – жилой дом с такими же – от пола до потолка – окнами. С занавесками. От пола до потолка. Во всех окнах. Зашторено. Только небольшая прореха в окне напротив. Будто бы в ней кто-то есть, но я только что из темноты и вижу плохо. Вдруг прореха самоликвидируется, и я чувствую, что нагой. Рука где-то в районе кисти начинает болеть. Присматриваюсь. Кровь. Оглядываюсь. Возле кровати, справа, тумбочка, а по ней рассыпаны осколки светильника. Ептер. Пойду найду «че похавать» и лапу перебинтовать. Нахожу в скорости и то и другое, попутно изучая квартиру. Она представляет из себя одну большую комнату в виде сектора с условным делением на отсеки. Отдельно только ванная комната, которая также выходит на улицу, однако выход этот вместо большого – от пола до потолка – окна закрыт бетонной стеной. Но там все равно мило. Побаловав себя джакузи, выхожу. Смотрю в окно. Закат. Все окна напротив зашторены. Стою голый (вдруг понравилось, хотя раньше не любил). Изредка шторы кем-то одергиваются, но тут же нервно принимают исходное положение и продолжают жить своей монотонной жизнью. День второй. Смотрел огромный телевизор, прилипший к стене. Снял шелковые простыни. Спал на матрасе. Не скользил. День третий. Позвонила какая-та дама, сказала, что завтра придет в гости. Застелил шелковые простыни. Нашел в холодильнике шампанское, клубнику, сливки, банальность (съел). Включил большой телевизор и мастурбировал под Фэшн ТВ. День четвертый. Впервые задумался, с чего бы вдруг я здесь. Начала болеть голова. Прекратил. В обед пообедал и выпил сто грамм. Раньше не пил, утешил себя тем, чтобы для храбрости. Шторы вот уже четвертый день не опускаю. Заметил, что третий день подряд кто-то из дома напротив и этажом ниже меня постоянно подглядывает за мной, с каждым разом все шире раздвигая шторы. Сегодня в 16 часов 30 минут этот кто-то окончательно поднял штору одного из окон. Девушка. 17 часов 00 минут. Я нашел в углу, слева от кровати, два тренажера. Занимался до 18 часов 00 минут. Очень устал, но надо было. Девушка одела красивое черное белье и села напротив окна – от пола до потолка – в кресло, с книжкой. Делала вид, что читала. Принял душ, не одевался. Потерял такую привычку. 19 часов 08 минут. Девушка напротив надела шортики, шторки оставила как и было. Кто-то позвонил в дверь, едва успел накинуть полотенце. Она, кажется, обещала, быть позже. Или нет?! Клубника, шампанское и шелк так и остались нетронутыми. Занимались сексом прямо перед окном, периодически прилипая телами к холодному стеклу. Закат. Девушка напротив (все еще в белье) стояла в окне, перекрестив на груди руки, и долго смотрела на нас. Затем взяла в руки телефон. В голову закралась крамольная мыслишка. День пятый. На пике ревности сидел на полу, прижавшись к стеклу спиной и прикидывал, при каком на него давлении оно может пропустить меня на улицу. Смотрел большой телевизор. Старался не думать много. Пил. Не оправдывая себя, скорее оплакивая. День шестой. Девушка напротив все утро занималась сексом прямо перед незашторенным окном, затем приносила кому-то кофе в постель. Я стоял, скрестив на груди руки, уткнувшись носом стекло. Полегчало. Решил избавиться от условностей и окончательно пришел к выводу, что шторы – это лишнее. Забыл про них, снял шелковые простыни. Съел клубнику. Выбросил сливки. Выпил шампанского. Решил вести здоровый образ жизни и ни от кого ничего не скрывать. Оформил мысль, что неплохо было бы и в ванной стену убрать и снабдить ее стеклом – от пола до потолка. Мыл пол полотенцем. Злился. Девушка напротив осталась напротив одна. Напротив была в прекрасном расположении духа. Долго смотрела на мои болезненные потуги привести все в порядок. Оценила мою открытость. 15 часов 54 минуты. Подняла остальные шторы. Теперь я видел все, что делает она. Конклюдентно решили делать это вместе. 16 часов 02 минуты пошли готовить омлет. 16 часов 32 минуты омлет съеден. Моем посуду, поем застольные песни про мороз. Далее временные интервалы теряются в бесконечном потоке всяких интересностей. 22 часа 34 минуты. Я выигрываю в монополию, она меня натягивает в покер. Меня?! Растроганный до слез иду в душ. И тут возникает проблема. Возвращаюсь в комнату. Она уже стоит перед своим окном, прилипнув голой грудью к стеклу, и недоуменно пожимает плечами. Звоню куда-то и приглашаю гостарбайтеров убрать стену в ванной. Договариваемся на завтра. 23 часа 00 минут. Стоим посреди своих комнат и поливаемся из чайников. На паркете длинная, в форме утконоса, лужа. Ложусь в кровать и долго смотрю на нее. Она специально включает свет, чтобы я мог ее видеть, игриво вытягивает ножку из-под шелка и непрестанно посылает мне воздушные поцелуи. Лежу, улыбаюсь как имбецил. Засыпаю. День седьмой. В доме напротив появляется еще несколько свободных от штор окон, в которых изредка мелькают люди. Девушка, которая напротив, стоит возле окна и протягивает мне тарелку с тостами и чашку с молоком. Улыбаюсь. Уже несколько более осмысленно. Следующий час дышим на стекла и, резвясь, выписываем на них признания. Признаний, конечно, не видно, но значение их от этого не преуменьшается. К ней кто-то приходит, и через некоторое время стена ее ванной исчезает, появляется огромное – от пола до потолка – окно. Звонят в дверь, открываю с полной уверенностью, что сегодня мы с ней будем вместе валяться в джакузи. Вместо многочисленных гостарбайтеров из родной Беларуси - на пороге пожилой еврей в белом халате и два шкафа с антресолями щелкают костяшками пальцев. Оглядываюсь. Девушка, прижавшись голым телом к окну что-то шепчет на ухо…И вся такая грустная отчего-то.

ЗЫ

ЗЗЫ

ЗЗЫ

ЗЗЫ_2

И специально для любителей сюжетов и смыслов мелким шрифтом:

- пойдемте с нами.

- зачем?

-не упрямьтесь.

- зачем?

- у хозяина остановилось сердце.

- и?

- ему нужно новое. И зашторьтесь, он не любит открытых окнов.