В темах школьных сочинений есть нечто одмомоментно набивающее оскомину - вот я еще только-только услышала "Образ Татьяны Лариной в поэме "Евгений Онегин" или "Маленький человек" или "Русская деревня в стихах Клюева" или что-нибудь еще в том же духе - и уже скривилась в предвкушении. И сочинения потом пишутся с той же скукой, с той же оскоминой, возможно потому, что в 11-15 лет редкий человек способен размышлять о том, что же вкладывает писатель в тот или иной образ, какие у него цели. Прочитать, каким-то образом воспринять, вообразить - да, способен. Размышлять? Хорошо, если кто-то способен и после 15ти. Кто в двенадцать всерьез поверит, что эти маленькие смешные человечки из "Бедных людей" - жалкие, несчастные, да за них же вечно испытываешь неловкость, пока читаешь, что они и есть герои романа? Скуке школьных сочинений помогает полное понимание того, что желает прочитать в твоей тетради литераторша. Нас, конечно, пытались приучить таким образом к анализу, к тому, что всё пишется не просто так, к тому, что мы должны думать, хотя бы, стараться думать, раз уж какой-нибудь очередной бессмертный автор трудился не только потому, что было нечего есть и он решил быстренько накатать свой шедевр, чтобы развлечь толпу и срубить бабла. Но я сейчас не про огрехи образования (скорее, огрехи - про меня), я сейчас про одну из классических тем - "Поэт и поэзия". Когда во мне еще была злость, я говорила "что за чушь", я говорила "как можно", я говорила, что ничего более нелепого, чем человек, осознавший себя поэтом и решивший, что миру есть до этого дело, сложно представить.
Мне, пожалуй, нравилась честная и гордая Цветаева:
Моим стихам, написанным так рано, Что и не знала я, что я - поэт, Сорвавшимся, как брызги из фонтана, Как искры из ракет,
Ворвавшимся, как маленькие черти, В святилище, где сон и фимиам, Моим стихам о юности и смерти, - Нечитанным стихам! -
Разбросанным в пыли по магазинам (Где их никто не брал и не берет!), Моим стихам, как драгоценным винам, Настанет свой черед. Мне было плевать на постоянные ахматовские обращения к музе:
Когда я ночью жду ее прихода, Жизнь, кажется, висит на волоске. Что почести, что юность, что свобода Пред милой гостьей с дудочкой в руке.
И вот вошла. Откинув покрывало, Внимательно взглянула на меня. Ей говорю: «Ты ль Данту диктовала Страницы Ада?» Отвечает: «Я». Какая там муза, думала я, когда тут такое любование: "И стих уже звучит задорен, нежен, на радость вам и мне."
Маяковский? Маяковский мне не нравился, но вызывал ощущение, напоминающее, как приседает и как-то сжимается расшалившийся ребенок от грозного окрика взрослого:
Орут поэту:
«Посмотреть бы тебя у токарного станка. А что стихи? Пустое это! Небось работать — кишка тонка». Может быть, нам труд всяких занятий роднее. Я тоже фабрика. А если без труб, то, может, мне без труб труднее. Знаю — не любите праздных фраз вы. Рубите дуб — работать дабы. А мы не деревообделочники разве? Голов людских обделываем дубы. Конечно, почтенная вещь — рыбачить. Вытащить сеть. В сетях осетры б! Но труд поэтов — почтенный паче — людей живых ловить, а не рыб. Огромный труд — гореть над горном, железа шипящие класть в закал. Но кто же в безделье бросит укор нам? Мозги шлифуем рашпилем языка. Кто выше — поэт или техник, который ведет людей к вещественной выгоде? Оба. Сердца — такие ж моторы. Душа — такой же хитрый двигатель. Мы равные. Товарищи в рабочей массе. Пролетарии тела и духа. Лишь вместе вселенную мы разукрасим и маршами пустим ухать. Отгородимся от бурь словесных молом. К делу! Работа жива и нова. А праздных ораторов — на мельницу! К мукомолам! Водой речей вертеть жернова. Иосиф Бродский - он озвучил все с какой-то простотой и покоем, кажется, у него нет потребности ни осознавать себя, как поэта, ни самоутверждаться, ни придавать всему этому хоть какое-то значение:
Мои слова, я думаю, умрут, и время улыбнется, торжествуя, сопроводив мой безотрадный труд в соседнюю природу неживую. В былом, в грядущем, в тайнах бытия, в пространстве том, где рыщут астронавты, в морях бескрайних – в целом мире я не вижу для себя уж лестной правды. Поэта долг – пытаться единить края разрыва меж душой и телом. Талант – игла. И только голос – нить. И только смерть всему шитью – пределом. Всё это, в общем-то, проявления общей темы у разных авторов, они совсем не обязательно будут что-то нам втирать про свою роль в этом мире, про то, что они - смотрите-смотрите - Поэты, про то, что поэт в России больше чем поэт, и пр. И, конечно, ничего удивительного (хотя я и была удивлена), в том, что людям, публикующимся на ЛК не впервой писать о поэте и поэзии. Некто просто обращается к героине, пленившей разум и пылкое сердце стихотворца, некто распекает въедливых критиков, а есть работы, которые я просто процитирую и всё, потому что на мой взгляд сказано в них достаточно:
Тьяна - 22 октября вот счастье. лопай и молчи: шурши желтеющей травой, раздай синицам семена, ногами листья уминай. когда немеешь, все равно, какой семье языковой принадлежат твои стихи, народы их и племена.
будь старой лодкой и линем, на глубину не заплывай, но чую - тщетно. ночь черна, и ты полезешь на рожон, потом подкараулишь стих и грубо схватишь за слова, а он еще/уже не жив. он вырожден, но не рожден.
в березах глохнут голоса. кому ты это написал? придумай листьям имена, туман ладонями разгладь, поймай закатные лучи у черной кошки на усах - ноябрь нацелен на тебя, бездонен, томен и стоглаз.
таких как ты не легион - вагон и малая арба, не из-за вас ли мы не спим, карабкаемся по коре? и может, из-за вас зима ушла не солоно хлебав, скребутся мухи в янтаре, колышет вечер очерет...
Настоящее всегда приходит тихо, Потому, впотьмах отыскивая выход, Снег молчал. Поглядеть бы, как края узорных платьев, Ночь сшивает, бесфонарьем ощербатив Свой оскал. Снег грядёт и шлёт поэту злые письма: "Всем стихам твоим и будущим, и присным - Грош цена, Когда в небе ощущается заранье Односнежное и веское молчанье: Ти-ши-на..." Маргарита Ротко - зачем тебе эти буквы? < ...> *
когда-нибудь, я надеюсь, когда-нибудь я не поеду в твой родной город, где даже стены не раскачивают, я просто напишу, что это – не рио-де-жанейро, что ради тебя мне пришлось совершать преступления, переступая через экватор нашего «ровно», ошибочно называемого рубиконом – руби-на-корню, вот как нужно… когда-нибудь, сидя в мерседесе, не страдающим ни цветностью, ни косоглазием, вспоминая милого ровенского динозавра, ты спросишь меня, написала ли я о нашем goodbye-to-heaven-voyage я скажу: да, конечно, осталось только подправить фактаж, провести расследование, уточнить у даля несколько смыслов, оттренировать ударение о землю, словом, ты же всё равно этого не читаешь – слишком много букв, слишком мало смысла, лень напрягаться…
сидящий между нами тринадцатый апостол сплюнет, обнажит в улыбке коричневые зубы (в тон клетчатой тюремной рубахи), отопрёт дверцу автомобильного карцера, предупредительно подморгнёт: мол, пройдусь по надобе, но перед уходом кисло чмокнет меня в губы, бормоча: 10 килограмм лишнего веса, детка, зачем тебе ещё и буквы? Маргарита Ротко - Анархия букв
… и никаких весёлостей карнавальных, и никаких «спой оду!» да «возвеличь!», а всё о пустошах, мусорках и подвалах, - за это раньше, конечно, бы линчевали, сейчас же разве что сплюнут, мол, брак и китч, - грустить о личном… Нелепица да крамола! Я – дутый овощ с надтреснутой сердцевиной, я - многогодница в альтернативной школе, царя Гороха женоподобный олух: душа – на вырост, а речь всё идёт на вынос (наверно, не срезана чёртова пуповина!) Я всё пишу, страданья свои фарцуя – то вздох, то прочерк, то буквы щекочет уксус: меня бы током, живительным поцелуем, я плод, я детка, глядите: других балуют! – мне остаётся только реветь да дуться (дайте пустышку, заткните больного пупса!) <...> Точно – как не заткнули, так обобрали, чтобы не рассыпалась снопом проблем. Слишком утыканы пробками магистрали, - бабу с лошади, возу – сено, а раку – шлем. Пишется не по-щучьему повеленью, строки отмониторены – и в дуршлаг. К чёрту метанья меченых поколений, в топку детьми раздолбанный кадиллак ( это всё, правда, деточки исполняли танец чуток подвыпивших лебедей, и справедливо, что наши ханжи –анналы не сохраняют плясок хлыщей-блядей, так что, я лучше – грамотою пропавшей, может быть, рассчитаюсь за беспредел. <...> Даша - а чем еще?
будто бы кто-то ходит за мной за мной.
вздумав: «поэт», забываешь навек «не дюж». всех, кто в ковчеге выжил, сжигает ной после потопа в костре из спасённых душ.
страшно молчать, если город увит плющом звуков, готовых спариться сгоряча и наплодить раздумий о нём о нём.
будто бы кто идёт за меня конём или летит грачом вереща, крича.
будто бы кто за мною бежит бежит что-то брюзжит различить, разобрать бы зов.
гречка грехов просо просьб – эта жито-жизнь так несъедобна без будничной соли слов.
плюнуть бы на парнас. мои сны свербят. дни запирают двери своим ключом.
тур в подкидного. и Бог походил под нас. мы в дураках. как ходить-то? а под себя.
только стихами стихами
а чем еще? _____ *** Трижды прошу прощения у Марго за "порезанные" стихотворения.
Ведь что стихи! Бряцанье шпор. Меж прочих величин их номер - даже не второй. Стихи, положим, вздор - как говорил один герой. И даже не один.
Слова не труд, слова не в счёт, поэт на деле - враль и плут, и дом его - корчма, и календарь не врёт: и впрямь повсюду тьма, и смысла нет стремиться вдаль.
Хорошо сказала, Нэн. Здорово. добавлю еще одно - тоже про поэтов..
Десны гниют. Из десен сочатся стишки. Нелепы твои подскоки. Забавны твои грешки. Какие теперь упреки? Ты видишь: руки легки. На бумажку садятся строки – как мотыльки – то есть не надолго, не навсегда, отнюдь. Когда зарядил двустволку – теперь уж не обессудь.
…а под вечер голова будет крутить головой, про себя причитая: жива… Живой. (с)
vaffanculo!, если мне что-то нравится, я проглатываю не слишком-то думая, это если не нравится - начинаю ворчать и выяснять, что там хотел сказать автор.
Flame, вот, кстати. у Щербакова есть хорошие вещи, но то что ты цитируешь, Саш, это кошмар какой-то. Такой осмысленный кошмарчик.)
Apriori, я думаю, на сайте можно найти достаточно хорошего данной тематики.) (правда, мне пару дней назад попадался такой ужас, что я перестала слишком уж искать.)
Вообще, у нас давным-давно убили понятие "учитель"... Вы вспомните: ко всем основателям религиозных направлений обращались с этим Званием - "учитель"! Учитель - это тот, кто сам до сих пор ещё не нашел ответов, тот, кто сам мучается "детскими" вопросами... и поэтому за разрешением их прибегает к своим ученикам - устами младенца... А у нас остались почти сплошь одни "преподаватели" - слышите, каким "официанством" отдаёт это слово?.. А уж теперь - теперь уж тем более остались почти слошь одни "чтоизволитес"...
Да ну, какие там гламурные подонки! Так... комбедовцы духа.
Во-первых не пафос по определению (пафос в античной риторике относился вначале к трагическому, впоследствии Гегель расширил его до торжественного, возвышенного). Пафос сам по себе не есть плохо, это лишь один из возможных приёмов которым пользуется автор. Плох неуместный пафос. Но в процитированном фрагменте его и нет - нет там ни трагического, ни торжественного.
Во-вторых, банально всё. Например, любовь. Например, смерть. Даже запуск Большого Адронного Коллайдера в каком-то смысле банален, несмотря на то, что происходит впервые в истории Человечества. Запуск этот - элемент поиска истины, а поиск истины банальнее даже, наверное, чем любовь и смерть вместе взятые.
Ну а поза - поза у Щербакова как раз удачна - взгляд одновременно и со стороны и изнутри.
Но раз эта песня тебе не пошла, то вот из него же:
То, что хотел бы я высказать, высказыванию не подлежит, ибо вот то, что я высказать хотел бы, оно таково, что, когда его всё же высказать пытаешься, оно бежит, а когда не пытаешься, ввек не избавишься от него.
Кое-кому в этом видятся контуры некоего совершенства.
Мне же мерещится нечто нелепое: новый наряд короля; к чучелу чудища не подошедшие зубы, хребет, плавник; тёмный аккорд вне тональности, вязкое «до - фа диез - ля»; в муках разбитую мастером вазу склеивающий ученик...
Кое-кто без особых причин именует это соблазном.
Бью себя по рукам, твержу: оставь, не сходи, брат, с ума; ты, даже в родном диалекте не ориентируясь наверняка, будучи лишь приложением к вывеске «Генрих» или там «Франсуа», ловишь на слове то, для чего не выдумано языка...
Кое-кто, неизвестно зачем, прибегает с этим к латыни.
Видимо, я не прав, говоря, что погоды стоят ещё те. Видимо, они уже эти, двадцатого раза по сто нашей, не чьей-нибудь эры, в не чьей-нибудь нищете... Стоп! Это всё уже было, было... значит, не то, не то...
Кое-кому это кажется чем-то несовместимым с карьерой.
Мне же - вот только что - чудилось: вижу, нашёл, сошлось! Явственно обнаружились какие-то маяки, резеда, мистраль... Правда, через секунду это покрылось коростой и взорвалось, в воздухе вычертив снежную сверхскоростную горизонталь...
Сбросить оцепенение, буквы пересчитать, повторить «не то», встать, потоптаться несколько - и снова назад, в дурман... Есть, наконец, эксперты авторитетнее, нежели кое-кто... Шар замедляет движение... Прах осыпается со стремян...
Ольк, я уже говорила, что ты умница? Ну вот, повторяюсь, значит.
я живу среди немыслимых совпадений - сейчас у меня в аське был очень похожий разговор. И вспомнила Галича. Не совсем в тему, но если вдуматься - самое оно:
А бояться-то надо только того, Кто скажет:"Я знаю, как надо!" Гоните его ! Не верьте ему! Он врет! Он не знает - как надо!
Flame, да, не угодишь) (в процитированном фрагменте пафос не торжественный, а такой - "я-многое-повидал-в-этой-жизни-пафос", ну, мне так показалось.) вторая песня гораздо интереснее.
pro, меня называнием умницей не испортишь, тем более, когда это говоришь ты, Оль.)
я тоже среди совпадений, а что касается кусочка - да. взашей!
patriot, любовь к литературе как к предмету не имеет ничего общего с любовью к литературным произведениям. что касается роли учителя и о том, испортилось ли окончательно образования, то я бы не хотела заводить об этом разговор.)
у ахматовой и гумилева все-таки классическое образование, которое не могло не влиять на слог, довольно тяжелая нагрузка на плечи
чистая гордая цветаева считала себя скорее современницей человека, чьи тексты молчат о вопросах риторических "поэт, стихи, мухи", прошлом, будущем, родине, судьбе, прочей чуши. и сам человек не обособляется и не красуется в текстах, но толкается окружающими предметами, и предметы значимее него самого
марбург
Я вышeл нa плoщaдь. Я мoг быть сoчтeн Втopичнo poдившимся. Кaждaя мaлoсть Жилa и, нe стaвя мeня ни вo чтo, В пpoщaльнoм знaчeньи свoeм пoдымaлaсь.
Плитняк paскaлялся, и улицы лoб Был смугл, и нa нeбo глядeл испoдлoбья Булыжник, и вeтep, кaк лoдoчник, гpeб Пo липaм. И всe этo были пoдoбья
Нo, кaк бы тo ни былo, я избeгaл Иx взглядoв. Я нe зaмeчaл иx пpивeтствий. Я знaть ничeгo нe xoтeл из бoгaтств. Я вoн выpывaлся, чтoб нe paзpeвeться.
Инстинкт пpиpoждeнный, стapик-пoдxaлим, Был нeвынoсим мнe. Oн кpaлся бoк o бoк И думaл: "Рeбячья зaзнoбa. Зa ним, К нeсчaстью, пpидeтся пpисмaтpивaть в oбa".
"Шaгни, и eщe paз",- твepдил мнe инстинкт, И вeл мeня мудpo, кaк стapый сxoлaстик, чpeз дeвствeнный, нeпpoxoдимый тpoстник, Нaгpeтыx дepeвьeв, сиpeни и стpaсти.
"Нaучишься шaгoм, a пoслe xoть в бeг",- Твepдил oн, и нoвoe сoлнцe с зeнитax Смoтpeлo, кaк сызнoвa учaт xoдьбe Тузeмцa плaнeты нa нoвoй плaнидe.
Пoвсюду пopтплeды paзлoжит тумaн, И в oбe oкoнницы встaвят пo мeсяцу. Тoскa пaссaжиpкoй скoльзнeт пo тoмaм И с книжкoю нa oттoмaнкe пoмeстится.
Чeгo жe я тpушу! Вeдь я, кaк гpaммaтику, Бeссoнницу знaю. У нaс с нeй сoюз. Зaчeм жe я, слoвнo пpиxoдa лунaтикa, Явлeния мыслeй пpивычныx бoюсь!
Вeдь нoчи игpaть сaдятся в шaxмaты Сo мнoй нa луннoм пapкeтнoм пoлу, Aкaциeй пaxнeт, и oкнa paспaxнуты, И стpaсть, кaк свидeтeль, сeдeeт в углу.
И тoпoль - кopoль. Я игpaю с бeссoнницeй. И фepзь - сoлoвeй. Я тянусь к сoлoвью. И нoчь пoбeждaeт, фигуpы стopoнятся, Я бeлoe утpo в лицo узнaю.
предметы толкаются и жмутся, занимая строку, они не намерены уступать ее чему-либо лишенному облика и времени суток; цветаева от мелкого и наносного по-моему пыталась уйти в первое приближение к языку, в звук, когда каждая морфема ставится под сомнение в соответствии образу, тону; эта парочка именно интересна своей работой как поиском и пониманием деталей; бродский и ахматова более социальны и совсем из другой оперы
Среда. Весна. Две тыщщи первый год. Бежать за водкой-пивом еще рано. Любить кого ни то, пожалуй, уже поздно. Давай покурим, что ль, за жизнь поговорим… А впрочем, что там говорить – безмолвствует народ. Безмолвствует, кряхтит, да лишь моргала пучит. А, черт!.. уж лучше я за водкой побегу, А то как трезвый – начинаешь думать. Нет, лучше, право слово, по… Ну ты, братишка, уже уже в курсе…
Да ну, какие там гламурные подонки! Так... комбедовцы духа.
У тебя есть нога. У меня есть рука. В этом есть какая-то своеобразная причинно-следственная связь… А еще есть "Москва"... Казаки, пушка и... колокола!!!. Ну, а дальше-то - что?.. Ты ж - филолог: возьми и придумай!..
Да ну, какие там гламурные подонки! Так... комбедовцы духа.
Я так люблю кричать поэтам в рыло!.. Вот так вот за манишку их прибрав - А чё?!.. они тут будут умные такие... Послушай, брат Гомер, ну ты... не прав!!!..
Да ну, какие там гламурные подонки! Так... комбедовцы духа.
patriot ковыряет пальцем в ладони: "Да нет... я тут так вот... но при дамском народе я этого говорить НЕ БУДУ!.. нет, ну, в смысле, я ведь вообще-то - ничего... я тут так вот просто..." - ковыряет истоптанным, как копыто, ногтём в истоптанной, что мостовая, ладони...
Да ну, какие там гламурные подонки! Так... комбедовцы духа.
Библиотека // Объявления
