… и никаких весёлостей карнавальных, и никаких «спой оду!» да «возвеличь!», а всё о пустошах, мусорках и подвалах, - за это раньше, конечно, бы линчевали, сейчас же разве что сплюнут, мол, брак и китч, - грустить о личном… Нелепица да крамола! Я – дутый овощ с надтреснутой сердцевиной, я - многогодница в альтернативной школе, царя Гороха женоподобный олух: душа – на вырост, а речь всё идёт на вынос (наверно, не срезана чёртова пуповина!)
Я всё пишу, страданья свои фарцуя – то вздох, то прочерк, то буквы щекочет уксус: меня бы током, живительным поцелуем, я плод, я детка, глядите: других балуют! – мне остаётся только реветь да дуться (дайте пустышку, заткните больного пупса!)

…у пупса слюнка капает, выедая кровати, парты, почки – как царской водкой!
Бумага терпит, бумага мне потакает – её и засуньте вместо пустышки в глотку!

Дубль два

Точно – как не заткнули, так обобрали, чтобы не рассыпалась снопом проблем. Слишком утыканы пробками магистрали, - бабу с лошади, возу – сено, а раку – шлем.
Пишется не по-щучьему повеленью, строки отмониторены – и в дуршлаг. К чёрту метанья меченых поколений, в топку детьми раздолбанный кадиллак ( это всё, правда, деточки исполняли танец чуток подвыпивших лебедей, и справедливо, что наши ханжи –анналы не сохраняют плясок хлыщей-блядей, так что, я лучше – грамотою пропавшей, может быть, рассчитаюсь за беспредел. Если слова мешались в сплошную кашу, значит, их кто-то сверху не захотел…)

Точно! Не обобрали и не заткнули, даже не взяли строго на поводок. Толку-то, если гудит разномастный улей, если меня чем-то болтливым таким продуло, что размножается лингво-стафилококк. Так что – ни пять конвоев, ни тридцать суток карцера, кубик брома, бараний плов не помогают: я прячусь собакой в будке, кутаюсь в плед – мне комфортно, легко, тепло.
Вы все гибриды, а я же – гранитный панцирь, сердце по блату достала себе на го-…. Мне же тут даже не с кем совокупляться, - овощ диковинный каждый бы пнул ногой, впрочем, увы, обленились…

….стучит лошадка синим копытцем по скомканному листу. Линч засыпает с верёвкой на штрафплощадке, буквы выходят и топчутся по брусчатке, я говорю им, что всё, перебор, с'est tout, -
буквы не слышат. Походкою от бедра гордо виляют восьмёрку “et cetera”…