Характер, как и судьба героев в названии, а потом выписывалось поведение. Но любая страсть, оказывается, поддается статистике…
«Потому что у него была старая мама, а она ещё не слишком доверяла ему, чтобы пустить его в свой уютный мирок» - кто «она»? Старая мама?
«Она уже носила на пальце аквамариновое колечко, кричащее о её счастье, о том, что она помолвлена» - повтор «она». Можно проще: «о помолвке»
«…Она любила свой дом» и «Тут был уют, который она создавала, своими руками. На аккуратных полочках, которые она сама старательно подбирала и прибивала, стояли ровные ряды банок варенья и маринованных огурцов. Эти полочки были одни в магазине» - ее дом был в магазине? Или же в магазин она вошла, и тогда с ним познакомилась…(я не спрашиваю; но звучит двояко)

Вроде, как и глобальных проблемах, а потом переход к сущности каждого. Надо начинать с себя – зачем тогда рассуждать вовсе. А все остальное (как и такие же зарисовки) – было, есть и будет.

Много общих фраз: свобода, свет, тьма. Какая-то операция, какое-то наказание. Мрак и смерть - здесь разные вещи. А если подробнее? Напускная тайна о чем-то, доступном только героине. Шаблонно: борьба, любовь, полет... Не обижайтесь. Все мечтают о свободе и быть кем-то (это о главной героине).

Всегда забавно читать о чужих нелепых похождениях, представлять.
Написано очень живо и, наверное, правдоподобно (насколько правдоподобными бывают галлюцинации).
Вроде и дана справка о действии препарата, а все равно каждый шаг в рассказе – неожиданность)

Идея снов – интересна, открывает просторы воображения. Сны для героя произведение – мир, в котором останавливается время.
Что ж такое сны для обычных людей: видения, которые нельзя заказать – ни слова о подсознании. Правда, была мысль о поле с мечтами (снами).
Даже не читая предыдущих глав можно понять сюжет: главный герой слишком разговорчив и несколько раз объясняет (мысленно) о черном замке и его угрозе человечеству.
Теперь к замечаниям.
«разбудив себя насильственным образом во время арт обстрела» - насильственным образом – это как, представляет удар по голове или что-то похуже… лучше – заставил себя проснуться…
«Будто я только сейчас понял, насколько я, мы другие, не такие как обычные люди» - основная проблема этого текст – многословность, избыточность. Вторая часть могла звучать проще и лаконичнее: как мы отличаемся от обычных людей
«Мне ЭТО казалось игрой, игрой затягивающей и великолепной по своей красоте и реальности. Но я понимал, что ЭТО всего лишь сон. И только когда я был в девятом классе и ввязался в драку из-за девчонки, я понял, что ЭТО не просто сны. ЭТИ сны дали мне больше» - проблема с местоимениям ЭТО. Всюду, где только можно и не нужно.
«Но отступать было уже некуда» и «Все приёмы мгновенно улетучились из головы, я отчаянно трусил, но отступить не мог – избыточность – дважды про отступать. Первая фаза вовсе не несет смысловой нагрузки после второй.
«В школе после этого я прослыл как страшный человек» - еще один бич – КАК. Проще: я прослыл страшным человеком
«Пол школы тогда видело, как разлетались, будто кегли незадачливые нападавшие» - и снова КАК.
«Но плохо, что я к этому не готов. Не знаю чего ждать, к чему готовиться» - опять избыточность (не готов, не знаю)
«Голос Супруна не был обиженным, просто констатировал факт» - не голос констатировал, а Супрун таким-то голосом
«Ежели что приключится – пусть хоть тело заберут, до того как разлагаться начну» - перед КАК запятая, и вообще много лишнего
«Накрутил себя, предчувствиями своими» - своими - лишнее
«В ближайшем пузыре, с красивыми радужными кругами, ползающими по всей его поверхности, скакал на вороном, иссиня-чёрном коне прекрасный юноша» - получается что юноша был с красивыми радужными кругами…
«Я, конечно, не совсем понимаю куда именно это я попал, но кажется, получилось именно то, чего добивался. Даже больше – я вижу сны, которые видят другие люди» - ну, зачем столько слов о понимании! Это же не конспект мыслей, а литературное произведение…
«и методично, положив на колоду, отрубал себе пальцы. Но он продолжал методично крушить собственное тело» - повтор «методично»
«И слава богу. А то сейчас я тут не один мотался бы» и через некоторое время повтор и продолжение мысли: «Мало ли, могу и не сдержаться. Да, а если бы тут ещё несколько тысяч людишек моталась да в пузыри заглядывала? Что бы стало? Кто-то влез к кому-то, и утром некто не смог подняться с постели» - нужно упорядочить
«Ну, и где мне теперь Игоря искать? Во все подряд пузыри заглядывать?» - в тексте слишком много вопросительных предложений. Герой получается слишком дерганным, а рассказ – сбивчивым.
«Голос Игоря прозвучал в нескольких метрах сверху и позади меня» - на слух нельзя определить расположение, даже в несколько метров. Ведь никто не знает об особенностях данного мира.
«Пришлось быстро соорудить себе костюмчик. В смысле придумать» - избыточное уточнение – почему сразу не сказать «придумать»
«Вот за что люблю сны, так это за отсутствие проблем с транспортом. Вжик – и всё» - нет, тут не проблемы отсутствуют, а транспорт. Потому проблем нет с ПЕРЕМЕЩЕНИЕМ
«опускать глаза от небесного свода вниз, на песок под ногами отчего-то не хотелось» - пускать, вниз, под ноги – столько уточнений, чтобы указать напарвление. Избыточно. Потому что одного из них достаточно.
«огненные струи воздуха растекались в разные стороны от бегающего и орущего мужика» - зачем же, излагая события от первого лица, вдруг перемещаться на третье…
«Я мог себе это позволить, имел полное право» - избыточно, что-либо одно
«заострились предчувствия. Я был спокоен как тысячелетний камень» - противоречие: чутье обостряется отнюдь не в спокойствии
«Слушая Игоря, мозг получал всё новые и новые факты, они не выстраивались в цепочку. Но червяк интуиции подсказывал, что это нужное направление. И всё же – чего-то не хватало» - «не выстраивались в цепочку» и «чего-то не хватало» - избычно об одном и том же
«Мы ведь во сне хозяина замка. Хоть лети мы, хоть под землёй ползи – он всё равно уже знает, что мы тут. Это ведь его сон» - мы ведь во сне/ это его сон – зачем дважды?
«Одна мысль не даёт мне покоя. Ну, направились мы в замок, а что делать будем? В двери стучаться?» - ну, совершенно странная мысль! Зачем тогда вообще нужно было искать замок?
«Но вокруг всегда вертится много солдат, этих одинаковых клонов» - мало масляное – одинаковые клоны…
«Начинается. Одинаковые люди. С оружием» - не пойму смыла дробить так фразы, тем более, до этого стиль был иным…
Если упорядочить форму, то произведение будет интересным.
Мне понравились шары, в которых были сны, особенно, незнакомец с топором – выразительный образ, но представлен невнятно.
То, что герой чересчур самонадеян (иногда кажется глупым) совершенно лишает произведение атмосферности: не страшно там, где должно быть страшно; эмоции выражены так, что драмы и потери принимаются с иронией.
Конечно, это лишь мое мнение (ведь без героизма не было бы описанных приключений).

«Лишь бы любовь…»
Трагедия просматривалась с самого начала, но не думалось мне, что будет описан так подробно и горько страх маленькой, никому не нужной девочки, который некому больше послать лучики чувств.
Разделенная на две половинки фантазия неожиданно сбылась…Или наоборот исчезла, как препятствие другим, маленькое и ненужное счастье. Как детские образы впервые сменились злостью.

«Вся жизнь проносится перед нами, а время зовёт умирать» - так и каждая миниатюра начинается со спелого образа, который потом жухнет и стареет прямо на глазах.
Ключевой образ, как показалось, здесь – старость, увядание. Но и молодость (в двух зарисовках) показана, податливой настроению общей тоски – влияние грустной песни, влияние весны. И то, как видно со стороны: «Как ты посмел не идти с кислой миной, ненавидящего жизнь человека, глядя себе под ноги, а бежать вприпрыжку, смотреть в небо и смеяться безо всякой на то причины?!»

Лейтмотив рассказа: «…ты такой же сказочник, как и твой отец…» - противопоставление, в котором герою виделся упрек до знакомства с сестрой, которая была воспитана на этих сказках.
Основная часть рассказа – столкновение двух восприятий, миров, семейств.
«Нас только двое: я и мама. Нас ВСЕГДА было двое» - в мир мальчика, воспитанного без отца, вторгается сестра (пустой звук для него), как тот же светлячок.
Автор показывает, как на миг соединились личности (легко, как в детстве) и также просто забылись потом.
«Я так и не сказал маме о том, что перестал писать письма. Как не рассказал о тетрадке в нижнем ящике письменного стола, с детскими глупыми рукописями» - герой так и не стал писателем (сказочником), чтобы не расстраивать мать.
Концовка показывает, что в герое все еще сохранились прежние надежды:
«Все было просто.
Анютка шагнула за светлячками» - ни слова больше о причинах, событиях и судьбах.
Финальный эпизод скомкан: если они писали друг другу письма, то кто тогда позвонил, чтобы сообщить герою о случившемся. Линия отца тоже оказалась заброшенной, и то, что он писатель не нашло продолжения в истории сестры…
Стоило, видимо, продолжить линию Анютки, ее сказочности, хотя пение, услышанное героем, после ее смерти, уже говорит о том, что волшебный мир жив.
«Как-то, отдыхая с женой в Абхазии, мне вспомнилась наша неделя» - ошибка в построении: как-то, отдыхая с женой в Абхазии, я вспомнил…
В первой части рассказа избыток местоимений, например:
«Наверняка ОН сотни раз репетировал речь первой встречи, и теперь ОНА впечаталась в ЕГО губы…»

Какой призыв содержится в названии – улыбаться, делиться хорошим настроением. А если нет хорошего настроения, тогда наблюдать за окружающими. Ведь вокруг, как показывает автор на примерах, столько нелепого и забавного, что можно запросто продлить жизнь несколькими минутами смеха.
«И смеёмся мы, как правило, или чаще всего, чужой неловкости, ошибке или даже горю. Я Вам сейчас это попытаюсь доказать…» - впрочем, это не требует доказательств. Написано, как всегда, живым языком.

"В больнице - после операции - я понял, что моя проза становится интересной, почти остросюжетной" - пожалуй и без этого тоже. Интересные размышления, и они всего лишь проза. Обмен прозы на прозу, времени на время, пересечения сюжетов и историй. Жизнь.

"Это просто ужас какой-то! У меня нет столько машин, сколько заказов. Складывается такое впечатление, что вечером каждый житель нашего города вызывает такси, причём делают это все как-то одновременно" - надо уточнить, что на праздники особенно. Так, к эпиграфу о двойном тарифе:)
А вообще - интересные наблюдения (подслушивания).

Кратко, почти эссе о человеке с тяжелой судьбой. "м.и.м" действительно необычная подпись, вместе с инопланетной собакой, которая подкосила бюджет неполной семьи. Окончание истории закономерное, печальное.

Каждый раз, открывая рассказ, который начинается с цитат из дневника девочки-подростка, где говорится о смерти, уже ясно, о чем пойдет речь.
Тем более эпиграфом служит цитата: « Правды всегда как минимум две »
Двое – любовь; правды две – непонимание, обман; смерть – несчастная любовь и, конечно, самоубийство.
Из года в год авторы стараются смоделировать ситуацию, которая давно уже всем ясна, и думать надо не над тем, как все произошло, а как избежать таких повторений.
Возможно, в основе данного произведения лежит реальная история любви и смерти. Никого не хочется обидеть. И то, что рассказ написан от первого лица, то есть «Я» в рассказ, автор, становится причиной гибели второго персонажа, героини, заставляет искать причины разочарования. Но, как о себе, от своего лица автор-герой, вероятно, старается избегать негатива в свой адрес. Иначе не видно совсем этих причин, кроме того, что он не умеет готовить курицу и не был в Париже, как ей сказал. Потому что любовь их, развитие отношений описаны просто и с трепетным вкраплением деталей, вроде, мандарина в ее руках, портрета, из которого они сделали самолетик и той же курицы, с подробным описание процесса готовки.
« Когда человек решает умирать – он умирает. » - может быть в этом кроется загадочная причина или в странном вопросе, не получившем продолжения: « - А если я заболею раком... или СПИД-ом? - спросила я у него».
Автор представляет три линии (не две – прошлого и настоящего, не две – он и она), а три, которые на протяжении повествования меняются, переходят то в прошлое, то в настоящее, то от показывают ее мысли, то его, и, в конце концов, получается мозаика из разбросанных элементов, упорядоченных сюжетом, конечно, но неоднородных внутри.
А сюжет прост и начинается не со «встретились и полюбили», а с того дня как ее не стало. Потому все так путано в рассказе, ведь воспоминания при чтении дневника не могут быть упорядоченными.
«Дата по-прежнему замазана. И зачем ее постоянно писать, а потом зачеркивать?» - интересный вопрос задает главный герой. Но опять же это не находит продолжения, раскрытия в дальнейшем, теряется, будто эта особенность ни в чем не проявилась – тогда зачем упоминать о ней?

«- А давай устроим день откровений? - спрашивает она.
- Игра. В твои откровения. - говорю я – только немного интереснее.
- Задаешь вопрос, но не требуешь какого либо ответа. Ты можешь его получить, а можешь и нет. Только не врать – иначе не интересно. - продолжаю я» - вот этот эпизод со странной игрой показывает, что оба героя не доверяли друг другу.

И с этой игры, как автор тривиально пишет «с начала» начинается чередование от начала к концу и наоборот: развитие их любви и приход ее смерти. Однако параллели, которые здесь необходимы быть, чтобы дать ответ читателю на вопросы: почему и зачем – не найдены. Идиллия их романтики переплетается со злополучным днем, когда:
«Не так – смотрят на меня люди… Не так – как будто все они уже знают то, о чем я лишь слабо догадываюсь» - почему он догадывался – остается тайной…
Прерывая хронику их совместных дней автор замечает:
«Пушистое небо из сказки и дорога в никуда.
Мы идем по этой дороге» - несомненно, красиво сказано, но почему в никуда.
Все было в их руках - так и хочется сказать, где же тогда реальность, если всюду была сказка?
«- Если ты сам пишешь свою историю, выбор остается за тобой. - говорит она» - звучит верная мысль, но ей не находится подтверждения в тексте, в этой истории.
« - Как по-твоему, зачем иногда люди придумывают то, чего не было? » - и вот, добредая почти до финала, когда уже ясен исход (хоть и ясен он с самого начала) становится понятно (нет, есть намек), что не было ни курицы, ни круасанов, ни моря, ни Парижа. Что они все выдумали, и опять же тупик: а где была реальность?
Так в чем же суть: что девушка и парень придумали то, чего не было, лежа до обеда под одним одеялом, чтобы потом разочароваться в реальности, не найдя ни одного правдивого совместного воспоминая.
Запутанная структура не является недостатком произведения, наоборот, это попытка приукрасить банальный сюжет о несчастной любви и самоубийстве.
Однако при чтении хочется больше концентрации образов и смысла в каждой абзаце, чтобы не шло обычное перечисление действий, а раскрывалось восприятие обеих персонажей.
Такие попытки были:
«Нам тогда казалось, что это солнце, а не трава – мокрое»
«- Когда ты ешь собственную еду, ты самодостаточен. - говорю я, обмазывая кусочки курицы майонезом и приправами»
Недостаточно, хоть и интересно описано поедание мандарина. Мандарин в ее руках – холодная долька – вот бы добавить, что она хотела закусить сладостью или охладить.

«Сменяются миры и нереальные реальности. Я – между» - вот такие пустые фразы о мирах, мыслях и чувствах составляют основной текст. И его можно оживить, показав миры, чувства их взаимосвязь с событиями, которые были и могли быть.

Конечно, автор сам решает как поступать со своими персонажами, но все же хотелось большее правдоподобности или более глубоко взгляда на мотивы для такой трагической концовки.
«Телефонный аппарат абонента выключен или нах…» - выразительная концовка фразы, да…
«Окно в нашей комнате занавешено и поэтому дождь не видно» - пропущена запятая
«Из за непогоды и занавесок в комнате тоскливо темно» - из-за
«На морозе на срезе образуется лед.
Я дарю ей розы.
Её счастливые глаза небесного цвета и темные вьющиеся волосы.
На ней – какое-то лёгкое цветное платье, которое едва не сносит порывами ветра» - сказано на морозе, а девушка гуляет в легком платье. Зачем тогда о морозе?

Они нашли друга, экспериментируя, и дети их будут тоже увлечены экспериментами.
Просто, ясно и линейно – даже слишком просто.
О своеобразной дыре к судьбе. Только здесь таких мыслей…

«Только теперь я избегаю неожиданных вторжений куда – либо» - а ведь часто узнать нельзя: будет ли кто ожидать…
Случившееся не стало знамением чего-то. Новое правило в матрице сознания главной героини, названное страхом перед неизвестным и мистическим.
«Мы накинули телогрейки, и пошли в соседский дом» - странно, но в этом эпизоде кажется, что героиня не собиралась вовсе задерживаться у соседки, то есть, ее возвращение в дом было логичным и предсказуемым. Хочется узнать, как вела себя при этом ее бабушка: говорила, делала… она так и осталась упоминаемой фигурой - «бабушка сидела спиной ко мне, прислонившись одним плечом к печке, ее лица в тот момент я не видела». Не видно было ее лица и на протяжении всего рассказа, хоть сперва было долгое вступлении о любви к дому и к бабушке. Изба вот истинно живая. Потому история пересказана поверхностно, лишь для того, чтобы указать на страх. Это не мистика – нет атмосферы; а для произведения полноценного, на мой взгляд, маловато деталей…
«другие возникли вследствие определенного жизненного опыта»; «которые в свою очередь, несмотря на новый век» - выражения официального стиля в литературном тексте
«пожилые, и не вечные»; «Мы накинули телогрейки, и пошли в соседский дом» - лишние запятые
«дома одной – жудковато» - опечатка

Сюжет развивается. То есть, передается информация о действиях героев. Передается простыми предложениями, в которых не видно желания автора разнообразить язык, сделать произведение привлекательным не только по содержанию, но и форме.
Например, частое употребление глагола «быть». Легче всего сказать – он был, она была – просто и доступно. Так говорим друг другу, так говорит героиня произведения. Но, хотя оно и от первого лица, все равно должно быть написано не разговорным, а литературным языком.
Основная информация в тексте передается здесь через диалоги. Причем, реплики не всегда сопровождаются комментариями (мимикой, жестами героя). Нельзя понять, кто и что думал, затевал, чувствовал и показывал, нет описаний. Только то, что чувствует главная героиня, а не другие.
«Ирина достала белую, тонкую коробку с синим цветком» - что характеризует этот призрак, и почему не пачка, а коробка.
«Все-таки убийцам тяжело живется. Хотя, им и не 15 лет. Все взрослые жесткие и злые по-своему» - странная мысль на фоне того, что ее подругу мучает брат (опять же, КАК он ее мучает, неужели настолько, что заслужил смерти). Разве убийцы не бывают малолетними; и такие уж все взрослые и злые – действительно, рассуждения совершенно юного создания…
«Ира слабо улыбнулась в ответ. Мне показалось, что все же помогать мне придется» - помогать мне или Ире?
«Ничего, Бог не послал бы нам испытания, не зная, что мы с ними справимся» - Бог явно не такое «справимся» подразумевал…
«Но когда я шла домой, мне стало грустно и страшно. Я глянула на балкон. Пусто. Какая глупая любовь!» - неоправданно быстрый переход от одних мыслей к другим. Вот о Боге, а теперь о балконе и любви
«Я села на кухне за стол и налила себе оставшийся в пакете апельсиновый сок. Господи, как же я его люблю! Что-то теплое расплылось по телу, начиная от сердца» - кого она любит, сок? Нет, явно парня. А про сок вообще зачем? Это ведь произведение, а не конспектирование мыслей героини. Сок, значит, должен играть роль по сюжету?
Отчего теплое расплылось – от холодного сока?
«Положив трубку, я подошла к окну. Машинально взглянув на его окно, я никого там не обнаружила. На улице было жарко» - то, что героиня постоянно обращается к окну – верный ход. Теперь она еще будет просить у окна (парня) помощи, поддержки. А вот к жаре надо было не так перейти, может, ей стало жарко при мысли какой-то и т д.

Всякую идею можно развить (обновить) до рассказа, чтобы не казалось схемой. «Ибо никто не может смотреть в глаза Смерти, и никто не может изменить книгу «жизни и смерти». Даже сама Смерть…» - зарисовка написана ради этой фразы. Заключительной.
«не пришло ли время кому-то умереть. И все 13000 лет ни одного живого человека» - конечно, ведь Смерть живет не среди живых
«Ее удивление было вызвано тем, что в этот день никто не должен был умереть, а это значило, что сегодня она может делать все что угодно кроме одного.
Убивать…» - разве «убийство» входило в ее обязанности, если она не управляла судьбами

Люся, если не надо, то не буду указывать повторы.

Птица Феникс, а вы к кому? Цитата относилась не к тексту, а к предыдущему отзыву.

Сказка с явной моралью – красавица баронесса отказывала всем и потому состарилась и умерла в одиночестве, думая, что старость – страшная болезнь.
Конечно, эпизод с баллом и таинственным человеком в маске черта заставляет думать о колдовстве, жертвой которого стала баронесса. Намеренно не указывается возраст героини: «почему баронесса фон Дункель так долго жила в своём большом красивом доме с множеством прислуги, красивая, но совершенно одинокая» - но подсказка есть в слове ДОЛГО.
«Посмотри на этот большой старый заброшенный дом!»
«в окне этого дома можно увидеть женщину неописуемой красоты»
«Да, ещё в то время, когда этот дом был молод»
В первом абзаце второй части трижды повторяется сочетание ЭТОТ ДОМ

«Баронесса же, в свою очередь никогда не уставала следить за своей внешностью» - повтор местоимений; лишнее, намой взгляд, «в свою очередь» (ничего не добавляет)
«Он был полон людей в немыслимых нарядах: то там, то тут можно было встретить»- повтор был/ было
«С первого взгляда на эту особу, всякий бы догадался, кто скрылся за этим костюмом» - эту, этим
«баронесса тихий голос над самым своим ухом» - лишнее «своим» (над чьим еще)
«Он слушал спокойно, и ни один мускул его лица, насколько позволяла его видеть маска» - лишнее «его», ведь сказано – «он»
«…Часто плохое подкрадывается незаметно, подобно хорошо обученному убийце – душителю, и тогда, словно намеченная жертва, ты уже не вырвешься из цепких холодных рук» - можно и без сравнения: и тогда намеченная жертва уже не вырвется из цепких холодных рук
«светило солнце, никого не гревшее, но так ослепительно отражавшееся в лужах, ещё не успевших высохнуть после дождя» - перебор с причастиями
«она стремительно вышла из комнаты. Баронесса вышла на улицу» - повтор «вышла»
расдосадовался когда вскоре баронесса
«И вся прислуга, забросив свои обычные дела, занималась прихотью своей хозяйки» - лишние сой, своей
«Голова её металась по подушкам, а лоб покрылся испариной» - «металась» (несовершенное), тогда и «покрывался» надо.
«безупречно белый медицинский халат»; «массивным письменным столом» - штампы
«С минуту он внимательно изучал лицо баронессы, шаря по нему своими ярко-зелёными глазами» - лишнее «своими» (чужими невозможно ведь)