Мой милый Эмиль, ты знаешь, я так скучаю, уже и не чаю с тобой повидаться снова,
Печаль заливаю смертельною дозой чая, у нас все спокойно, а мама – мама здорова.
Тут снег засыпал весь белый свет до макушки, зима как будто срывает на нас обиды..
Представь себе, третью ночь, как коснусь подушки, мне тотчас снится твоя сестренка Ида.

Ты знаешь, я словно с каждым письмом старее, а, может быть, все оттого, что так много снега.
Эмиль, спеши, скорее, скорей, скорее! Эмиль, мне снилось, горит твоя Лёненнберга..

А ты, конечно, из тех, кто по свету бродит – в одной одежке в дождик и в зной и в стужу,
Во мне застряла одна из твоих мелодий, застряла крепко, не выбраться ей наружу.
И мир наш не плох, но как-то уж слишком пресен, и всё как у всех: и хозяйство и чашки-плошки,
Но мне так отчаянно недостает песен, пылится на полке твоя губная гармошка.

Но знаешь, Эмиль, я взрослею и всем довольна, а тетя Астрид регулярно мне письма пишет:
Малыш теперь архитектор – гроза Стокгольма, и хуже всего ему удаются крыши.
Мой милый Эмиль, Фрекен Бок сидит на диете, содержит бордель и курирует нарко-точки
А Пэппи выросла в разбитную леди, и носит под самым коротким мини - чулочки.

Наш хутор горит, вот только огонь не греет, я не удивляюсь, и не удивляю – что хуже.
Срываюсь на крик: Эмиль, приезжай скорее! Пожалуйста, приезжай, ты здесь очень нужен.