А почему лирика - гражданская, извините за глупый вопрос.
Есть интересные строчки, спелая роза озадачила.

Очаровательная сказка. Поэтичные и гармоничные образы. Олицетворенный советчик в ветре и буре, который перенимал настроение персонажей и подсказывал им верный путь.
Понятные и раскрытые характеры, неприятие к чужаку из большого города в сердце юноши и тяга к высокому и сказочному у маленькой девочки. Конфликт, который решился лишь одним добрым жестом. Револьвер – образ, обозначающий недоверие, стал бумажным, символом дружбы.
Хорошо, что нагнетаемая во время бала драма не сбылась. Осталась лишь намеком, а тут их множество, и они удивительно приводят персонажей к искренности.
«Красивая молодая женщина перебирала складки на юбке, будто бы хотела найти там спрятанные давным-давно крошки» - этот образ можно было довершить. Например, крошки могли означать тайны, желания, воспоминания, которые женщина оживить пыталась.
«Пустые попытки выжать хоть строчку вызывали только рвотную реакцию у бумаги» - на мой взгляд «рвотная реакция» - слишком медицинский термин для художественного текста.
«Близился праздник последнего сбора урожая. Городок был настолько мал, что здесь до сих пор выращивали разные овощи и хлеб не только на окраине. А вместе с праздником близился и ежегодный небольшой бал» - повторяется «близился», однако, смотрится вполне гармонично, как усиление.

Подчеркнутую фразу исправлю обязательно. В любом случае, искренне благодарю за внимание. Надеюсь, что все же голос автора не настолько испортил произведение. Хотя и не всем это придется по душе.

Вообще неплохо – шанс умереть свободным, гуманный обман.
Понятные характеры, канва интересно.
Но персонажам не хватает самостоятельности в тексте. Да и ограничения в замкнутом мире не показаны на примерах.
«Я не считаю нужным подробно рассказывать о каждом дне пребывания Николя среди новых людей. Скажу лишь, что он жил по определенному распорядку дня, который вполне устраивал его натуру интроверта» - на мой взгляд не нужно зазря вторгаться в мир героев, это делает его ненатуральным.
Как и во фразе: «Конечно, это все был иллюзия, но крайне достоверная, поэтому на стене осталась царапина» - и герой лишен возможности почувствовать иллюзию, она стала данностью.
Верность манере сказочника – хорошо.
Но не всякий сюжет выдержит таких рамок, тем более, в конце произведения голос автора пропадает, и герои доживают историю сами.
«Мечтал о том, что однажды сможет сотворить эту розу не просто желанием, которому подчиняется этот мир, а своими пальцами. И она будет соткана не из воздуха, а будет дышать и цвести у него в руках. От этой страсти он тихо плачет и засыпает с улыбкой, пока мягкая постель впитывает и собирает его слезы» - почему-то последняя фраза в настоящем, а все в прошедшем.

Здесь острые углы сюжета заменяются острыми конфликтами в душах героев.
Так, персонаж Фабиан – канатоходец, который зарабатывает себе на жизнь опасными трюками, создает вокруг себя ореол чудачества и таинственности, чем отталкивает незнакомцев и манит детей с высоты. В то же время у него есть нереализованное желание о хорошем детстве в семье, о том, чтобы мечта сбывалась легко, и не нужно было оглядываться на пройденные испытания. Он видит такую, счастливую судьбу-двойняшку в глазах мальчика Исайи, и ненавидит его за то, чего сам был лишен. Сны о том, как Фабиан расправляется с выдуманным (выбранным) образов врага (мстит другим за прошлое) перерастают в сексуальное влечение. Тут подмигивает Фрейд, подсказывая, что у Фабиана, вероятно, не было подружек из-за его изуродованной внешности, и ненависть к женщинам, как к чему-то недостижимому, он проявляет в отношениях к Аники, называя ее шлюхой.
Как видно в рассказе мотивация поведения ясна и возможна.
Идет столкновение двух образов жизни: развязного и обреченного Фабиана с благовоспитанным миром Исайи. В пору сравнение с дьяволом-искусителем.
Исход такой трагедии предсказуем. Не выдерживает мальчик, готовясь к самоубийству; не выдерживает и Фабиан, одержимый желанием обладать, стреляет в мальчшку.
«Его родные никогда бы не простили самоубийцу, а теперь они будут любить его еще больше, чем при жизни» - конечно, его поступок выглядит благородным, преподносится так. Их мысленный диалог, встреча двух одиноких солнц, после того, как прозвучат два выстрела. Но второго выстрела не было, но револьвер все-таки сыграл в рассказе свою роль.
Остается у меня один вопрос: зачем вступительное слово нарратора? Ведь оно предполагает и заключение- отношение к произошедшему. Но хорошо, что морали нет, хорошо, что герои выпущены на самотек, и сюжет переход от одного к другому, минуя взгляд рассказчика.

Во-первых, "в последний раз решил" подразумевает не то, что человек знает о своей смерти, а то, что он решил "завязать" с каким-то делом и потому исполнить его в последний раз. Во-вторых, это сказка, в которой эффект неожиданности может свести на нет всю полноту описания. Конечно, больше в духе Андерсена, но это не изменяет законов сказки, так что, с вашего позволения, я оставлю эффекты неожиданности для другой своей прозы. Благодарю за внимание, Винсент.

И вот холодной осенней ночью бывший нелепый человек решил в последний раз выйти на дорогу в черном облачении.
После этой строки стало все понятно - что дальше будет. Может быть "и вот, в последний раз" - переделать как-нибудь, чтоб был... пусть хоть небольшой эффект, но неожиданности?

Иногда лучше не снимать маску, если под ней кукла – герой, пораженный открытием в душе больше, чем с прошлым. И как глупо поступает он, разрушая причину…
Психологический конфликт в темноте. Лишенный зрения и слепой в нелепой мести.
Рассказ о красоте, и потому написано красиво. Здесь и бал, и куклы, и красивые люди. Стилизация во внешних деталях; внутри - драма, которая преследует персонажей.
Еще рассказ о любви и нежности к живому, что и стало причиной преступления, самоубийства. Тот, кто мог открыть другую сторону, навсегда ее потерял.

восхитило...

Благодарю вас за отзыв в очередной раз. Приятно, что вам понравилась моя сказка. Ошибки я исправил, но общую композицию оставил ту же, да вы и сами, я думаю, понимаете, что кому-то добавленные отрывки понравятся, кому-то нет, поэтому лучше пусть остается как есть. А касательно "зарывания в воду" - уж очень понравилось мне почти символическое высказывание. Все-таки по натуре я - создатель безумных и нелогичных сравнений, поэтому лишь надеюсь, что вы простите мне это. Еще раз благодарю. С почтением, Винсент.

Грустная сказка в сказке, которая превращается в ложь.
Дом одиночки прячет ложь, ведь туда не заходит никто, кроме хозяина и детей. «…он был просто домом и, естественно, не умел говорить. Какими бы свойствами не наделяли его пьяницы и дети» - и в этом отличается принятие сказки. Для детей – волшебный мир, способ познания мира, его законов; для взрослых – способ приукрасить ложь и жить в легенде, как и делал хозяин дома.
Вообще мне нравится мистика про дома, и тут заметила описание: «Неисправимый курильщик человеческих эмоций, он внимал сну мальчика, даже не собираясь отступать перед его наготой» - пожалуй, четко раскрывает суть дома и его владельца.
Впрочем, все зависит от того, как принимать стены… на них действительно можно увидеть глаза, если ждать.
«В руках он сжимал трость, которая совершенно не была ему нужна…» - тут, наверное, стоит добавить о его походке: прямой, элегантной, то есть, без храмоты.
«Дом, в который вошел маэстро, сначала удивил мальчика», а потом говорится, что:
«Небольшой двухэтажный особняк был на первый взгляд самым простым…» - так чем дом удивил сначала?
«Фредерик словно почувствовал внимательное касание пальцев и тут же отдернул руку. Дом будто глядел на него, без особого внимания….» - повтор однокоренных
«он весь зарылся худым и грязным телом в теплую и вкусно пахнущую воду» - зарыться можно в землю, нечто сыпучее, не в воду…
«…и дом оставался в полное распоряжение Фредерика. Хотя это сказано достаточно условно» - вот тут словно незавершенна мысль, хочется продолжения, красочного описания: почему условно.
«И в очередной день внешне покорный мальчишка решил бежать» и «но решил взять только деньги» - повторяется глагол

Ну так ведь и я о том же, двое, на самом деле, тут юродивых, - каждый творец безумен, и в самом деле, какая для него мелочь Гитлер по сравнению с Моцартом, правильно ведь я поняла?
Ну а с расстрелом, конечно, всякое бывало и в те времена, извините уж за придирку.

Уважаемая Мария, вопрос этот, как вы понимаете, неоднозначен. С одной стороны мы можем ждать от героя логики, отчета в действиях, солидарности с обществом, с другой - перед нами человек, подверженный губительной силе искусства, излишне самоуверенный, как и все принадлежащие к слою творческих людей, отчасти еще ребенок, взявший на себя ответственность за еще большего ребенка. Он живет не по законам общества, совершает безумства и всякие глупости, но для меня в этом и есть привлекательность данного героя. Еще не закостеневший, не выросший до конца, пропитанный пламенем юности и творческого безумия, если бы он был другим, разве достоин ли он был звания истинного творца, настоящего поэта скрипки? Я считаю, нет. Но, конечно, каждый имеет свою точку зрения по этому поводу. А расстрел... Я думаю, в то время было проще тихо расстрелять, чтобы не отчитываться за сбежавших и пр. А если даже и нет (в конце концов, не жил там я) - так везде найдутся солдаты, либо очень кровожадные, либо просто ленивые, которым проще убить и закопать, чем переправлять по накладной кого-то и куда-то.
Это исключительно мое мнение. С удовольствием выслушал ваше. Благодарю за отзыв, Винсент.

Ну, с юродивого, понятно, спрос невелик.
Но вот "умному, хоть и всегда пьяному" Валентину надо бы отдавать отчёт в своих действиях - не без просыпу же он пил последние семь лет, должен понимать, к чему приведёт публичное плевание на Гитлера в Германии 1940 года? Слышал он хоть краем уха и о ночи длинных ножей, и о хрустальной ночи?
По-детски совсем - ну, убегу в Швейцарию, невольно подумаешь, а не двое ли тут юродивых?
Впрочем, вряд ли бы их расстреляли, - скорее всего тихо сгнили бы они на перевоспитании в Дахау.

Это мне надо либо работать, либо читать, чтобы не цитировать по ошибке другие фрагменты...
Ухожу.

Чувствую, что краснею. Такое произведение не стоит затраченных усилий на отзыв. Так что благодарю вас еще раз.
В первом случае замечания, перечитав много раз, нашел лишь несчастную нехватку запятой. Видно, я совсем неграмотен. А ко второму моменту: путь никак не может бежать, а вот лежать - пожалуй. Зато бежать может герой по пути, который лежит куда-нибудь.
С уважением, Винсент.

Рассказ имеет два слоя. Первый – внешние условия, война, которая держит людей, хоть и живущих далеко от линии фронта, в напряжении. Страх влияет на несвободных персонажей, вроде, Пауля и Грюнберга, и те боятся сделать «неверный» шаг против режима. Но… военное положение служит прикрытием для таких людей, и путь к искусству закрывается «требованиями» режима.
Для Ганса игра – единственный способ выразить чувства, для парня, который навсегда останется мальчиком с добрым сердцем.
Для Валентина – гордого, умного – не только способ показать себя, но и любовь к музыке: «И злобно-обиженный путь Валентина лежал к той, которая всегда оживала под пальцами и рождала прекраснейших сынов и дочерей, чье пение невозможно услаждало душу. Он искал свою скрипку». Конечно, он был обижен, обозлен, местами показал себя не с лучшей стороны, прикрываясь юродивым Гансом. Но в финальном монологе раскрывается его истинная сущность: «А мы все идем к своей двери по бесконечной лестнице, как во сне, в самом кошмарном сне, мы вынуждены искать в темноте ступени и никак не можем добраться до так близко приоткрытой двери, из которой блаженной струйкой льется свет…» -жизнь, не просто, как существование, а стремление к свободе души через музыку.
В предыдущем отзыве я говорила о том, что финал ясен. Война слепа к чувствам, искусству и даже к тем, кто смотрит на мир блаженно. Потому расстрел неизбежен, и первое предупреждение о нем: «А, оркестр коммуны Грюнберга. Так значит, расстрелять их всех и Грюнберга этого самого в первую очередь. Представляете?» - сбывается.
«Это была власть, которой владели два человека, не имеющие ничего общего» - здесь тайно соприкасаются два слоя: власть режима и власть таланта, но режим в рассказе проиграл только одиночную битву.
Образ юродивого все же подчеркивает беспощадность войны, бессердечность солдат, которые, смеясь, называли его «идиотом», подобные образы перетягивают внимание на себя, хотя в рассказе Ганс все же не главный персонаж. Но в то же время присутствие Ганса немного обличает (сдерживает) Валентина (мне так показалось), и потому хотелось, чтоб это было подчеркнуто. Иначе выходит, что талантливый, хоть и блаженный парень, призван в сюжет именно для усиления концовки.

Рассказ перечитаю, раз уж упрекнули в недопонимании (если это нужно, конечно)

Винсент Линд, к банальным не относила. Это ваша трактовка. Может, хотелось бы раскрытия характеров более глубоко, и все.
В целом, характеры вписываются в сюжет, а проблема искусства во время войны все же вынесена на первый план. Впрочем, это не критика была, а мнение.