Иду домой, недовольно пофыркивая. Падает лёгкий и такой необычный снег. Пускай я назову его первым, неважно какой он там по счету.

Неужели в году всего лишь тридцать миллионов секунд? Еще раз фыркаю и начинаю размеренно считать, сначала вслух, после про себя.

Раз. Два. Три…

Серое небо слепит глаза своей правильностью, но вовсе не обыденностью. Слепой поток людей вокруг меня несется к истине, а может быть к жесточайшей лжи.

Мне уже совсем ничего не важно, так, наверное. Чувство одиночества рвет душу, сопротивляться бесполезно, оно любого уложит на лопатки. Но я все-таки пробую: прячу глаза от колючего снега, судорожно ищу мобильник в кармане – сейчас будем отогреваться.

Где-то глубоко в мозгах, точно попадая под стук колес проехавшего трамвая… четыре миллиона сто шестьдесят тысяч… четыре миллиона сто шестьдесят тысяч и один…

Глупо смотрю в пространство, ковыряя ледяными пальцами перила. Это как так – прошла? Это как так – все получилось? Отчего-то хочется плакать. Кто-то трогает меня за плечо, а вот слов я уже не слышу. Теряю равновесие и больше ничего не помню.

Десять миллионов и пять… десять миллионов и шесть…

Стол, так уютно освещённый лампой, тетрадь с парой строчек, развалившаяся стопка книг, плоский и цветной весенний вечер за окном. Плед на плечах и кошка на коленках. Больше никакой пустоты в душе, весна же. Горячий чай в руках и ожидание звонка в дверь…

Двадцать миллионов шестьсот тысяч и двадцать пять…

Последний день лета, немного грустно, хотя теперь в моём распоряжении опять абсолютная свобода. Смотрю на последний закат и на такое полюбившееся синее небо, зло оглядываюсь на зачем-то вытянутые с антресолей осенние куртки…

Двадцать семь миллионов и сорок…

Осень вновь катится к своему логическо-календарному концу. Я неуверенно смотрю на себя в зеркало. Какая-то я пять другая. Рассматриваю пышный букет цветов в вазе на столе, и даже не хочу вспоминать, кто его подарил. Очень боюсь людей, очень боюсь их ненависти, зато не ненавижу сама. Больше не хочу свободы, прячусь от неё за решетками заборов и четырьмя стенами.

Но улыбаюсь небу и окружающим. Обнимаю на прощание того, кто подарил букет. Слушая музыку и живу… Хотя бы для того, чтобы досчитать до конца.