2

Игофа проснулся от шума. До рассвета было еще часа три, но охотники клана уже встали. Отец складывал в дорожный мешок ножи и куски жареного мяса. Вчера вечером, когда он обдирал тушу, то умудрился сломать старый каменный нож своего отца. Дед Игофы прожил самую долгую жизнь в клане. Целых сорок три зимы. А потом умер от лихорадки. И спасти его не удалось даже шаману. Только говорили люди, что ножик тот его, вроде как волшебный. Беду отводит, когда надо. И в жизни помогает. И сейчас отец протягивает нож ему.

- Он сломался, но я знаю, что тебе он поможет и в таком виде.

Охотники снялись с лагеря и двинулись дальше. Теперь осталось пройти на восток до полудня, а там еще день на север, и вот она – тропа мамонта. И казалось Игофе, что вот она – его жизнь. И вроде не так уж и плохо охотником быть. Ходить по следу, ждать в засаде, а потом разделывать туши, и пить еще теплую кровь, как делает это его отец. Он уже знал вкус крови. Теплая, чуть солоноватая, она лилась, нет, плавно перетекала по горлу в живот, и становилось тепло внутри. Но ему всегда было жалко зверей. Они мертвые, смотрели на него молящим взглядом. Как будто спрашивали: «За что же ты меня так? Я ведь так хотел жить!» Игофа тогда извинялся перед ним и долго просил щура своего, Медведя Великого и отца его Боха простить людям убийство животного.

К полудню они остановились на привал, и каждый вытащил из дорожного мешка остатки мяса. Пообедали и Игофа с отцом. Дальше Стырой повел их на север. И чем дальше вел важан клан на север, тем непонятнее ощущал себя Игофа. Все то, мимо чего они проходили, он уже видел и знал наперед, что случится. Из-под какого куста выбежит заяц, или вылетит птица. Знал даже то, что Лихобор сейчас упадет, поскользнувшись на толстом, мокром дереве, которое снесло ветром.

Сны… Это все он знает из снов. Он часто видит во сне старого Лихобора, со шрамом на щеке.

- Странно, но у него нету шрама – шепчет мальчик сам себе

- Ты что-то сказал, сын? – переспрашивает отец

- Нет. Все хорошо, отец

Он видит себя шаманом. С бубном, в шкурах, в шапке из головы медведя. Но потом решает отвлечься от мыслей.

- Отец, а мамонт… он страшный?

- Нет в мире зверя страшнее человека

- Но почему, ведь и волк, и мохнатый носорог могут убить. А человека если ж попросить хорошо неужто не пожалеет.

- Нет Игофа. И волк, и носорог убивают, чтобы с голоду не подохнуть, а человек, чтобы похвалиться. А могут в живых оставить так, что потом сам жить не захочешь. И так тоже бывает, сын…

Следующие дни для клана были нелегкими. Им предстояло вырыть огромную яму и заложить ее кольями. Пока одни копали, другие охотились и держали костры. Потом менялись. Длилось это двадцать заходов солнц. А потом пришли они.

Мамонты.

Их заметил Лихобор. Целое стадо громадных мохнатых животных с чуть удивленным взглядом. Впереди шел вожак. За ним три самки, две из которых с детенышами, а еще одна беременная. Закрывали колонну два молодых самца.

- Берем молодого – отдал указание Стырой.

- Вожака – вдруг прервал его Лихобор и клан замер

Еще никто, за всю историю клана не осмелился перебить важана.

- Мы берем вожака – сквозь зубы процедил Лихобор.

Стырой вытянул нож из-за пояса и сказал:

- Лихобор, сын славного Борея, я вызываю тебя на поединок. Все решит кровь. Пусть тот, кто победит, будет править кланом, до конца дней своих. Так повелеваю я, важан клана Большого Медведя.

- Я согласен, Стырой. Пусть будет так, как ты желаешь – ответил Лихобор, доставая свой нож.

Но славного боя не вышло. Лихобор слишком молод и неопытен в бою. В момент наивысшего напряжения, Игофа уронил сломанный нож деда в траву. Полез искать и отвлек Лихобора. Этого момента хватило, для того, что бы нанести удар. Нож скользнул по щеке, и капли крови медленно скатились вниз.

- Лихобор, сын Борея. Ты смыл свой позор кровью. Не смей больше перечить старшему, или в следующий раз я отрежу тебе голову.

- Мне жаль за свое поведение…

- Мы берем молодого…

Они загнали молодого мамонта в ловушку. Оттуда он уже никогда не выбрался. Охотники были довольны. Они шли в родное стойбище с большой добычей. А на щеке Лихобора еще долго не заживала рана, от ножа Стыроя. Да и на Игофу он смотрел косо.

Клан возвращался домой…