Гудки прекратились, и в ухо хлынул поток плохо разделенных между собой слов с позитивно-восторженным окрасом. Дождавшись прекращения этого извержения, я поморщился и спросил: "Может, зайдешь?"

- Извини, я не в городе.

Под фонарем роились насекомые, я стоял, скосив глаза и наблюдая за тем, как огонек сигареты постепенно стачивал бумагу, образовывая вокруг себя панцирь из серого пепла. А идти домой не хотелось, дом казался ловушкой, тюрьмой, чем-то чужеродным, словно я был заключенным, который не хочет возвращаться в камеру; но идти все равно бы пришлось, раньше или позже, а тем временем намокали кроссовки, и вода текла сквозь шапку на волосы. Идти придется, сухому или мокрому, открыть входную дверь беззаботно, с гнетущим чувством, которое возникает всегда, когда физически ощущаешь отсутствие свободы выбора, или с грузом обязанностей и тем же самым чувством. Я сделал правильный выбор и пошел.

В темной подворотне стояла старушка с собачкой и выдающей ее склонность сплетничать фигурой; она провожала меня взглядом, будто бы я был поездом или сидел в нем.

Чтобы разогнать наваждение, я пошел наперерез ее представлениям, перестал двигаться параллельно воображаемой платформе и пошел ей навстречу. Я хотел пройти мимо нее, это ничуть бы меня не обязало, но, поравнявшись со старушкой, остановился из-за одного факта, вызвавшего во мне интерес, - ее глаза были закрыты.

Она повернула ко мне свое безжизненное лицо, и я машинально, помимо своей воли, сказал: "Здравствуйте"

- Он придет, - забормотала старуха, - он придет еще раз, он будет бесконечно добр, он поведет нас за собой, к свету и счастью, но я этого не увижу, поезд ушел, а я осталась, я замерла в одной точке, в одном мгновении, идти никуда не осталось, я буду здесь всегда...

Я опешил - ее речь не была характерна для любительницы сплетней, ее глаза были закрыты, значит, ей больше не надо ни на что смотреть.

И поезд, в голове крутился этот поезд, дурацкий поезд, значит, это было не просто предположение, она его провожала взглядом, и я был в нем... Как ей представлось, быстро добавил я, а потом я сошел и оказался и платформе, в месте для остающихся, но это она на платформе, а я - нет, я перевел дыхание.

Я присел на корточки и смотрел, как медленно темнеет лицо старушки, как она роняет поводок, как она умирает. Потом я вызвал скорую помощь.