...всего одно желание: понять, почему же город так называется. Каждое утро он вставал и надеялся, что уж сегодня-то ему откроется эта тайна, но вечером ложился, так и не разгадав загадку и всё же веря, что это ничего, значит, всё случится завтра.

Однажды ранним весенним утром дворник подметал вверенный ему двор на углу улиц Русалки и Домового и вдруг среди фантиков от конфет и черновиков ненаписанных сказок увидел что-то блестящее. Приставив метлу к стене, он наклонился и поднял с земли маленькую брошку-бабочку. У бабочки были рубиновые крылышки с мелкими крапинками и серебряные усики, но, несмотря на блеск и красоту, выглядела она грустной. Покачав головой, дворник положил её во внутренний, самый крепкий, карман, решив, что обязательно поищет хозяйку – после окончания работы.

Когда солнце поднялось достаточно высоко, двор засиял чистотой и порядком, и все фруктовые деревья и цветы в нём получили утреннюю порцию воды, дворник сложил инструменты в свою каморку и подошёл к играющим в резиночку девочкам.

– Роза, Маргарита, Лилия, вы не знаете, чья это брошка?

– Нет, дядя Кеша. Мы такую красивую и не видели ни у кого. Но ты Кенгу спроси!

Кенга была сказочницей, живущей в мансарде, и почти все дни проводила за своей печатной машинкой, однако при этом знала всё и обо всех. Дворник тяжело вздохнул: потолки в доме были высокими, а в его возрасте и на крыльцо тяжело взбираться. Но потом он представил хозяйку брошки, горько плачущую над пропажей, поправил пояс и твёрдой походкой двинулся к подъезду, засыпанному сверху комками черновиков. Однако едва поднявшись на крыльцо, он чуть не упал с лестницы обратно – дверь резко распахнулась, и на крыльцо выпорхнула Кенга в бордовой шляпке с вуалью и цветами. Шляпка, как и полагается всякой порядочной шляпке, пыталась сделать свою хозяйку более серьёзной и даже взрослой, но рассыпавшиеся по плечам рыжие кудряшки и веснушчатый нос были куда убедительнее, так что дворник сразу расплылся в солнечной улыбке.

– Кенга, как я рад тебя видеть! Помоги мне, пожалуйста.

– Доброе утро, дядя Кеша. Можно, я тебе помогу потом? Я очень спешу, а выгляжу сегодня не так хорошо, чтобы опаздывать.

– Но Кенга, кто-то потерял брошку...

– Ах, это Квинни! Эта фея вечно куда-то торопится и всё теряет!..

– Как ты сейчас? – улыбнулся дворник, с трудом нагибаясь и поднимая белый цветок, слетевший с шляпки разбежавшейся сказочницы.

Кенга обернулась, удивлённо посмотрела на находку, похлопала ресницами и вдруг рассыпалась в звонком смехе.

– Вот так всегда! Пишешь-пишешь о ком-нибудь и сама не замечаешь, как становишься тем, о ком пишешь, – она покачала головой, сняла шляпку и попыталась приколоть к ней цветок. – Ты, дядя Кеша, не переживай за Квинни, она даже не заметит потерю. Лучше найди бабочке новую хозяйку. Мне кажется, она нужна для поднятия настроения кому-то очень несчастному. – Затем Кенга посмотрела на солнечные часы посреди двора, весело фыркнула, чмокнула дворника в щёку и вприпрыжку направилась к площади Сказок, размахивая зажатой в руке шляпкой.

Дворник, всё это время пытавшийся не отставать от быстрого шага неугомонной девчонки, устало опустился на скамейку, достал из кармана брошку и принялся разглядывать, не зная, где же искать «кого-то очень несчастного». Да и как может поднять настроение такая грустная бабочка?..

Из-под арки выглянула серая кошка, осмотрела двор и, убедившись, что её вечного соперника Шарика нет на посту, засеменила к скамейке. Старик ласково потрепал её по голове, и благодарная Анфиска тут же запрыгнула на колени, урча и ластясь. Осмотрев брошку, она муркнула и лизнула её. Бабочка испуганно трепыхнулась, но кошка ободряюще ткнула её носом и, словно потеряв интерес к этой компании, спрыгнула вниз и важно прошествовала под крыльцо. Дворник посмотрел на повеселевшую брошку, встал и пошёл к улице, решив поскорее отыскать ту несчастную, кого нужно утешить.

На перекрёстке Русалки с проспектом Жар-птицы несколько пар танцевали вальс. Играл им на редкость слаженный квартет: банкир из Старого города, постовой Слава и два ворчливых пенсионера из соседнего двора. Дирижировал ими учитель музыки Владислав Ефимович, с которым маленький Кеша когда-то дрался из-за черноглазой Люськи.

– Опять Кенга озорничает, – улыбнулась ему пожилая леди в бордовой шляпке, из-под которой задорно сияли тёмные глаза. Она проплыла мимо и присоединилась к танцующим.

Удивлённый дворник хотел было пойти вслед, но неожиданно расстегнувшаяся брошка кольнула его сквозь одежду, напомнив, что он обязан кого-то спасти от грусти. В пределах видимости были только удивлённые, улыбающееся и счастливые люди, так что дворник прошёл мимо танцующих и отправился к площади Сказок.

Он очень старательно высматривал того, кому мог бы помочь, но навстречу попадались только весёлые лица: маленькая девочка, тянущая на ниточке розовое облако вместо воздушного шара, улыбающаяся продавщица из продуктового с авоськой пахнущих Новым годом мандаринов, держащиеся за руки парочки и довольные мамы с довольными ребятишками, даже несколько совершенно счастливых милиционеров...

"Кажется, в центре города сегодня праздник – и очень хороший. Вряд ли я там найду несчастного, которому надо помочь. Куда же пойти?"

Тут взгляд его упал на тихую липовую аллею, начинающуюся от площади и двигающуюся к парку Лешего. Поскольку на аллее было пусто, дворник решил, что до парка праздник не добрался, а значит, там могут быть несчастные люди.

Листва только-только появилась на деревьях, напоминая россыпь мелкого зелёного бисера в лучах быстро склоняющегося солнца. Каменные скамейки парка были наполовину пусты. Среди деревьев гуляли спокойные, но явно счастливые люди, и дворник уже хотел пойти поискать в другом месте, когда увидел женщину с всклокоченными волосами, одетую в старомодное серое пальто и нечищеные сапоги. В то время как все любовались деревьями, цветами, прудом, утками и друг другом, она что-то вычисляла на счётах, не обращая внимания на окружающий мир.

– Главный бухгалтер в Управлении, – доверительно шепнул парковый смотритель дворнику, грустно наблюдающему за женщиной. – Каждый день приходит сюда и заканчивает свои расчёты – с работы-то в четыре всех выгоняют, чтобы шли отдыхать и развлекаться.

– Что вы говорите?! Я думал, она бедная и считает свои доходы, – покачал головой дворник с ещё большим сочувствием. Он достал из кармана брошку, повеселевшую после встречи с множеством счастливых людей, и подошёл к скамейке.

– Здравствуйте, мне кажется, это ваша брошка.

– Ничего подобного, – отрезала женщина, не поднимая голову. – Эта брошка не может быть моей.

– Почему же не может? Если вы возьмёте её себе, она станет вашей. Разве вам не хочется сделать свою жизнь чуть красивее?

– Красивее, счастливее... Все только и говорят о радостях и развлечениях, а если им скучно – жалуются. Но запомните: хныкать и пищать могут только детёныши. Взрослые знают, что слабого и больного не жалеют, но жрут.

– Бедная вы моя! Но неужели вам никогда не хотелось бросить всё – работу, дом, такой вот образ жизни, – и сбежать на поиски счастья? – дворник и сам когда-то был молод, и ему хотелось чудес и счастья, а разумным и спокойным он стал куда позже, поэтому жёсткость такой молодой женщины его удивила до невозможности. Больше, чем любое другое чудо за этот странный день. Она подняла голову.

– Хотелось... Я ведь мечтала быть актрисой, играть на лондонской сцене – и не Шекспира, а современных, молодых авторов. Или и вовсе сбежать куда-нибудь в Азию, бросив всё-всё, – она улыбнулась далёким мыслям, однако тут же посуровела. – Но вы знаете, такие поступки совершаются раз в сто лет, одним человеком из сотни тысяч и ложатся в основу великих книг и хороших фильмов. А моё дело маленькое – баланс проверять, кредит с дебетом сводить...

– Жаль. Я бы посмотрел фильм про вас. Правда-правда. А пока позвольте подарить вам эту брошку. Просто так, – подчеркнул он под недоверчивым взглядом зелёных глаз.

– С... спасибо, – улыбка разлилась по бледному лицу при виде алых крылышек с крапинками. Женщина аккуратно взяла бабочку и приколола к лацкану пальто. Потом подошла к пруду и погляделась на своё отражение. – Эх, к ней бы шляпку с вуалью... Кажется, я видела такую в центральном магазине. Пойду, посмотрю – вдруг пока не купили.

Расцветшая на глазах бухгалтерша вскочила и быстро пошла к аллее, но на выходе из парка провернулась на каблуках вокруг своей оси, на ходу послав дворнику воздушный поцелуй. Возле скамьи остались валяться счёты.

– Ну что, дядя Кеша, нашли хозяйку броши? – с другой стороны парка к нему шла Кенга.

– Да. Кажется, она действительно сделала несчастного человека счастливым.

– Она или вы? – девушка задорно подмигнула и протянула руку. – Пойдёмте ко мне, пить чай с вареньем.

Лестница далась на удивление легко, дворник даже не заметил пути. Влетев в комнату, хозяйка бросилась к столу, внимательно перечитала текст, вставленный в печатную машинку, и резко выдернула его. Решивший помочь ей с чайной частью дворник подошёл к раковине в углу и повернул вентиль. Из крана потекло возмущённое фырканье, но Кенга не обратила на него ни малейшего внимания.

– Что с краном?

– Вода не доходит. Я же высоко живу, – махнула рукой сказочница, комкая запечатанный до половины лист и отправляя в окно.

– Но ведь это же непорядок! Нужно пожаловаться.

– Что вы, дядя Кеша! Кому же мне жаловаться, если я сама этот кран выдумала.

– Как так выдумала? – дворник, уже осматривавший трубу на предмет починки, захлопал глазами.

– Сама выдумала. И недоходящую воду, и единственную на весь город мансарду, и наш двор, и даже Анфиску – хотя кошек выдумывать очень сложно, они вечно пытаются поступить по-своему, – Кенга смущённо пожала плечами и усмехнулась.

– И вальс на улице тоже ты сочинила?

– Нет, конечно. Ты знаешь, они же все – банкир, постовой, бывший слесарь с бывшим завхозом – с детства хотели заниматься музыкой, а им не дали. А Владислав Ефимович хотел быть дирижёром, но ему только детишек и доверили... Вот я их и собрала, чтобы они поиграли. По-моему, здорово вышло! Я даже не ожидала, что Людмила Васильевна так чудесно танцует вальс!..

Всю ночь просидел дворник в мансарде Кенги, болтая с нею о чудесах города, пил мятный чай, не заканчивающийся в чайнике, слушал сказки, рассказывал истории из своей долгой жизни. В окно постоянно заглядывал бубен луны, которому тоже было интересно творящееся в комнате волшебство.

Рано утром дворник пошёл подметать двор. Он так и не спросил про название города, которое наверняка придумала всё та же Кенга, – ведь тогда ему не о чем было бы мечтать.