- Превед, красавчег! Сергей поморщился, прочитав сообщение на экране монитора. - Достали падонки. Ладно, на своей Гадюге, а то вставляют куда следует, куда нет, - пробормотал он. В самом начале работы в паутине Сергей завел за правило не отвечать самозваным корреспондентам. Стрелка курсора метнулась к кнопке на панели: «Удалить». Комп пискнул, и на экране засветилось новое сообщение: - Превед, медвед. - Ну, хоть бы что-нибудь новенькое, в самом деле, - Сергей страдальчески закатил глаза. Пальцы автоматически пробежали по клавишам: - Превед, падонок. - Почему подонок? С чего ты взял? Я не подонок, - неожиданно обиделся собеседник. - Ниипёт! – отстучал Сергей. Так и знал, очередной подражатель слыхом не слыхивал о «МАНИФЕЗДЕ АНТИГРАМАТНАСТИ». Сколько их, не знающих, не принимавших участия в дискуссиях о том, кто выступил в роли славных братьев Кирилла и Мефодия в распространении языка падонков: Сова и Винни Пух или Заходер с Милном? Кто-то ищет истоки у Хармса и придумывает незыблемые правила Албанского языка. Форумы сотрясаются от дискуссий, как правильно писать: красавчег или кросавчег? Спорящие нисколько не берут в расчет, что самим желанием установить правила противоречат основополагающим принципам МАНЕФЕЗДА: «Все художники рускава слова далжны бросить вызав убиванию нашива живова изыка биздушными автаматами! Галавный Принцып нашева великава движения ПОСТ-КИБЕР гаварит: «настаящие исскувство новава тысичулетия - это то что ни можыт делать кампютыр, а можыт делать тока чилавек!!!» - туда же: «Медвед». - Хотел предложить тебе одну вещь. - Фтопку, - огрызнулся Сергей. - Не понял. - Йа што фтыкатель? – Сергей вошел в роль. Последовала небольшая пауза. - Ты – моск, красавчег! Аццкий криатифф, ниибацца,. Фтыкайся фтему. - Диточка, а ти не лопнесс? – Сергей несколько опешил от столь стремительно расширившихся познаний оппонента. - Та песпесты. Аффтар жжот нипадеццки, сцуко. - Сливай криатифф, - не веря своим рукам, отстучал Сергей. - Ржунимагу, - пробормотал он через минуту, просматривая страничку полученного текста. Цифры и буквы латинского алфавита перемежались графическими символами, переливались всем многоцветием палитры, так, что экран, казалось, начал пульсировать. В конце странички примостилась табличка самйликов, неуловимо отличавшихся от общепринятых. Смайлики строили глазки, делали рожки, умильно улыбались или капризно кривили губки. Весь спектр эмоций, ничего необычного, но глаз непроизвольно цеплялся за табличку и, пробежав от одной рожицы к другой, возвращался обратно. На кухне зазвонил телефон. Резкий звук оторвал от созерцания мерцающего послания. Сергей босыми ногами отыскал под столом вечно убегающие тапочки и вприпрыжку поскакал к аппарату, стараясь не упустить норовистую обувь. Татьяна томно дышала в трубку. Уж скоро грядет десятилетие их знакомства и более или менее интимной дружбы, но Таня продолжает играть роль невинной девочки, которую следует уговаривать на каждое свидание. По началу это было забавно, но вскоре стало раздражать. Буд-то нет в жизни других занятий и тем для разговоров, как пустая трата времени на препирательства где и как встретиться, с вечными «знаю»-«не знаю», пожиманиями плечами и закатыванием глаз. Как правило, Сергей стойко переносил всю эту галиматью, имея ввиду конечную стадию, в которой Танька, бесспорно, мастерица. Возможно, «реверансы и приседания» служат ей любовной прелюдией. - Превед, Серж, - пропел в телефон Танькин голос. «И ты Брут в юбке», - фыркнул про себя Сергей. - Здравствуй, Танюшка! – Бодро прокричал он в трубку. Как настроение? Куда пойдем вечером, не придумала? - Ну, не знаю… - затянула Татьяна привычную песню. - Может, в «Туннель»? - Сергей попытался перехватить инициативу. - В «Туннель»? – меланхолично переспросила Татьяна. Сергей явственно видел, как закатываются голубые глаза. - Гламурненько, - наконец проворковала Татьяна, выдержав значительную паузу. - Скорее уж Готичненько, - хмыкнул Сергей. - Издеваешься? – в интонациях засквозила смесь подозрения и угрозы. - Ну, что ты? Совсем нет, - Сергей постарался придать выражению голоса ангельскую невинность. - Не хочу в «Туннель». Хочу посидеть спокойно, не дрыгая ногами. Поужинать. Поговорить. - Тогда к пестоглазым. - Сергей поспешно прикусил язык. Вспомнил, что Албанский имеет коварную особенность: пишется, как слышится. То, что на бумаге выглядит забавным буквосочетанием, на слух может восприниматься неприкрытым матом. - К пестоглазым? – Подозрительно быстро переспросила трубка. – Это как? - В ресторан, в китайский, - пояснил Сергей упавшим голосом, всей кожей чувствуя приближающийся скандал. - Почему к пестоглазым? – Продолжала настаивать Татьяна. - Так китайцев зовут. Ты же первая начала, как падонок…, - Сергей не успел окончить фразу. - Козел, - прошипела трубка, из которой тут же раздался скрежет, и понеслись короткие гудки. - Ну, хоть козел, а не в Бобруйск к животным, - Сергей в сердцах бросил трубку на аппарат. – Спасиба падрачил. Тьфу, черт! Прилипнет же, - выругался он, возвращаясь к компу. На экране светилась надпись. - Криатифф фштырыл? - Ниасилил, слишкам многа букафф,- Сергей отстучал ответ, апатично ударяя по клавишам. - Писот минут, а ты не фтыкаешь? – удивился экран. - Ты по-русски можешь? – Напечатал Сергей, - Албанский знаешь. Зачот. - Албанский? Ах, да! Могу, конечно. - И что? - Да ничего. Кратко. Ты спамер. Это программа. Прицепи к рассылочной. Повышает воздействие на читателя. Используй. Вещь полезная. От заказов отбоя не будет. - Действенная, говоришь? Чем докажешь? - Ты же ответил. Бугага. На экране мелькнул осклабившийся смайлик, - и связь прервалась. - А тебе какая радость? – Сергей подозрительно задал вопрос в погасший экран. – Какая бы не была, объявишься, если знаешь, что спамом зарабатываю. Ерунда все, конечно. Хотя… - Сергей задумчиво поерзал по столу мышкой, - действительно ответил и прогу скачал. С чего бы? Прерванный разговор не отпускал. Аргументы в свое оправдание рождались в расстроенном мозгу, выстраивались один за другим, перерождались в язвительные фразы. Попутно Сергей щелкал по клавиатуре, мышь жалобно пощелкивала, курсор бойко прыгал по экрану. Неточный щелчок инсталлировал программу. Слабо пискнул динамик, пестрая страничка исчезла с экрана вместе со всеми рожицами. - Ну, и черт с ней, - ругнулся Сергей, словно незадачливый рыбак, по задумчивости бросивший окушка мимо ведра в речку, - потом выловлю. Вряд ли вирус, раз уж отправитель вступил в контакт. Если вирус, такого зашлю. Виндами не отделается. «Козел», надо же. Такого козла тебе покажу. Дура. Ха! – Сергей оживился. – Щаз, - он возбужденно потер ладони. «ТАНЬКА ДУРА» - набрал Сергей большими буквами и запустил рассылку по местной сети - два квартала, домов пятьдесят, по пятьсот квартир в каждом. Делов-то. - Мелочь, а и, правда, приятно, - Сергей потянулся. Под тяжестью тела скрипнула спинка кресла. Губы растянулись в блаженной улыбке. – Дура, дура, дура.- Постучал по колену кулаком. - Танька дура! - Ударило в окна. Стекла прогнулись под давлением звуковых волн. Сергей вздрогнул, мотнул головой. - Ни фига себе, глюки, - обалдело пробормотал он. Скосил глаз на экран. Пусто. В ящике стола под ворохом бумаг слабо пискнул мобильник. Сергей дважды промахнулся мимо нужной клавиши, снял блокировку. Экранчик вспыхнул голубоватым светом. «САМ ДУРАК» - гласила короткая Танькина СМСка. - Приехали. Сергей был принципиальным спамером. Не то, чтобы спамерство составляло смысл его жизни, хотя и вспахивал почтовую ниву с тех пор, как только-только начали прорастать первые всходы, но некоторые принципы он установил для себя сам: - не засылать больше одной рекламы в день на один адрес. Этим Сергей выражал лояльность к другим спамерам, рассчитывая (пусть наивно) на взаимную вежливость, и успокаивал себя, что не прибегает к насилию по отношению к потребителю; - не засылать одну и ту же рекламу одному потребителю чаще раза в неделю, заботясь о разнообразии материала (так решил). То, что этот материал в большинстве случаев на фиг никому не нужен, его мало волновало, ибо считал рассылку рекламы (информации) делом просветительским, в чем где-то был прав. Робко осваивающий Интернет ламер толком и не знает, куда сунуть свой ламерский нос, чтобы получить нужную информацию. А тут, на блюдечке. Пожалте бриться. Главное не перекормить - вот это, в силу возрастающей конкуренции, становится все трудней. Не один, так другой забьет ящик массой всевозможной шелухи, что резко снижает эффективность рекламных пакетов, как по прямому назначению, так и в просветительстве; - реклама должна быть эстетичной и доставлять удовольствие потребителю, как любимое лакомство. Сергей много времени уделял оформлению материала, часто затрачивал массу времени на вылизывание странички до состояния, отвечающего хоть каким-нибудь художественным требованиям; - другое. Что придет в голову в высоком творческом порыве. Разумеется, как только адресат выражал малейшее неудовольствие по поводу поступления рекламы, Сергей прекращал направлять письма в его адрес сроком на два-три месяца. Терпеть не мог антиспамерских ухищрений. Здесь он зверел и не успокаивался пока не находил способа пробить установленную защиту (ради принципа). Нельзя сказать, что Сергей был готов умереть за соблюдение собственных установок, но за бутылкой пива мог вразумительно объяснить свои позиции друзьям или Татьяне, отзываясь на требование «поговорить», по окончании главного мероприятия очередной встречи. Как бы то ни было, со дня ссоры с Татьяной начали происходить качественные изменения. Первое тому объяснение: «Баба с воза – кобыле легче», утешало не очень долго, да и не могло охватить всего комплекса событий. Возросло количество заказов. Рекламодатели правдами и не правдами пытались поручить рассылку своих материалов именно Сергею. Говорили, что у него легкая рука и потенциальные клиенты очень быстро становятся реальными. Более того, к Сергею стали обращаться «жертвы» рассылок с просьбой организовать доведение до потребителей их собственной информации. Появились заказы, адресованные зарубежному потребителю. Ближнее зарубежье не в счет. Слали, шлем и слать будем. Но Европа, Канада, Соединенные Штаты, Латинская Америка начали попадать в сферу интересов заказчиков. Конечно, у них не у нас. К спаму относятся жестче. Но и мы не они. Плевать на это хотели. Зашлем, куда добропорядочному гражданину и в голову не придет в обход всех антиспамерских примочек. Попытка убедить толстого дядьку, что Сергей никогда не учил китайского, не привела к успеху. От дядьки в ящик электронной почты поступил красочный плакат с изображением добродушных драконов и россыпи красных фонариков испещренный замысловатыми иероглифами по верх них, а так же ссылка на электронную базу адресов предприятий от Пекина до Шанхая. Изменения коснулись самой ноосферы. Так чувствовал Сергей. В воздухе не скапливалась агрессия, люди стали добрей и внимательнее друг к другу. Так казалось. Солнышко светило ярче, птички щебетали звонче, травка становилась зеленее и мягче. Стало больше денег. В сознании угнездилось непривычное ощущение: денег может хватать. Зрело понимание, что близится момент, когда придется строить серьезные планы по расходованию денежных масс. Зарождалось желание придумать что-то серьезнее пивных посиделок с друзьями на неприбранной кухне, похода в кино раз в месяц, покупки очередной примочки для компьютера или нового детектива Акунина. Стойкое, от романа к роману, раздражение подорожанием акунинских книжек сохранялось скорее по привычке. В финансовых делах катастрофически не хватало участия Татьяны. Искусство тратить деньги присутствовало у нее в крови. Причем, все равно большие или маленькие суммы. Изящно, небрежно, со вкусом. Да и в монахи никто не постригался. Сергей набрал знакомый номер: - Танюшка, привет! - Кто это? – Ответила трубка Танькиным голосом. - Я. Не узнаешь? – Весело прокричал Сергей. - Кто я?- Продолжала вопрошать трубка. - Сергей, - испытывая неудобство представился он. - Сергей? Ааа. – протянула трубка, припоминая. - Танька, кончай дурить. Давай встретимся, в ресторан сходим. Мне столько надо рассказать. – Сергей усилием воли не шел на поводу у Татьяны. - В ресторан хожу только с друзьями. - Мне, тут программу сосватали. Забавно. Работы море. - Не смею отвлекать. - Интересная программа. Не пойму, что в нее зашито. Как-то она на людей действует. Думал нейролингвистическое программирование. Не похоже. Ничего в текст не вставляет. - Вы о чем, молодой человек? - Какое-то другое воздействие, но воздействие есть. Это точно. Все меняется. Не замечала? - Да, меняются все, особенно старые друзья, - жеманно произнесла трубка. - Вот и я говорю. Воздействует. Помнишь, я тебя дурой обозвал, - Сергей неожиданно понял, что это конец. - Дурой? Значит, я дура? – Задохнулась трубка. - Нет, это я, объяснить, - попытался Сергей спасти положение. - Ты позвонил, чтобы сообщить мне, что я дура? - Ну, как ты не понимаешь? – Обреченно воззвал Сергей к трубке. - Не звони больше. Ни-ког-да. - трубка, как в прошлый раз, поперхнулась короткими гудками. - Дура! – В сердцах выругался Сергей. «ТАНЬКА - ДУРА», - набрал Сергей большими буквами и запустил рассылку по местной сети. «ТАНЬКА - ДУРА» - ударило в окна. Сергей удовлетворенно откинулся на спинку кресла. «ТАНЬКА – ДУРА» - Сергей включил в рассылку все городские адреса. Дождавшись усиленного ответа, Сергей расширил список до масштабов страны. - А так? «ТАНЬКА – ДУРА! ПРЫГ-СКОК» - Сергей вдавил «Ввод». - Ого! – Восхитился он, ощутив толчок, очень похожий на толчок удаленного землетрясения. На потолке качнулась люстра. «Я ПАЦТУЛОМ» - Как там старушка Европа? Вслед за Европой дело дошло до Северной Африки. Затем до центральной. «ПРЫГ-СКОК. ТАНЬКА – ДУРА» - Взревела Австралия. «ПРЫГ-СКОК. Я ПАЦТУЛОМ» - Отозвались Южная и Северная Америки. «ТАНЬКА – ДУРА» - Пискнула Антарктида, внося свою лепту. Толчки следовали один за другим. «Я ПАЦТУЛОМ» с запозданием включился Китай и Дальний Восток.
«ПРЫГ-СКОК. ТАНЬКА – ДУРА» «ПРЫГ-СКОК. Я ПАЦТУЛОМ»
«ПРЫГ-СКОК. ТАНЬКА – ДУРА» «ПРЫГ-СКОК. Я ПАЦТУЛОМ»
«ПРЫГ-СКОК. ТАНЬ……»
З.Ы.
- И что мы имеем? – Голос ректора едва не срывался на визг. – Новую легенду? Фаэтон! Земля! Что дальше? Что дальше? Я вас спрашиваю! - В Солнечной системе не осталось обитаемых планет, - две щуплые фигурки втянули головы в плечи. - Слава Неведомому! Может, на несколько миллионов лет удастся сохранить этот уголок для туристов. - Мы не хотели… - Молчать! Почему не приняли экстренных мер? - Мы пытались. Когда сильно стало трясти, ударили по энергетическим объектам Пендостана, простите, Соединенных Штатов, чтобы отключить электропитающие системы. Ударная волна наложилась на сейсмическую, усилила амплитуду. Расчеты показывают, что без этой попытки все бы случилось на десять секунд позже. - Слабое утешение. Выводы? - Человек – самое ненадежное звено моделируемой системы. Невозможно полностью предсказать реакции. - Устранить? - Устранить не представляется возможным, так как в соответствии с основополагающим земным документом «МАНЕФЕЗДОМ АНТИГРАМАТНАСТИ», есть вещи, которые «ни можыт делать кампютыр, а можыт делать тока чилавек!!!» Человек необходим в большинстве переферийных, и в отдельных узловых точках в качестве анализатора эмоционального воздействия и генерации интуитивных предпосылок принятия решений. - Что еще вынесли ваши дурные головы? – язвительно спросил ректор. - На Земле бытует афоризм: «Опыт экспериментатора измеряется количеством сгоревших приборов». - Приборов, а не объектов, оболтусы. К тому же бытовал, а не бытует. Вон! – ректор кивком указал на дверь. – Стойте! Почему по Пендостану? Тьфу, По Соединенным штатам? - В силу лояльности к месту обитания объекта вмешательства! - Вон! Болваны.
- Как кадеты? – обратился ректор к вошедшему секретарю, не поднимая головы от бумаг. - Скачут кадеты. - Что значит скачут? - В классики. Кадеты «Межгалактической академии глобального разума» с упоением скакали по плитам вестибюля под забавную считалку: Прыг-скок. Танька Дура. Прыг-скок Я пацтулом. | 
Библиотека // Объявления
