Моя смена попала на утро. Ни одна сволочь не захотела поменяться. Одно слово - не повезло!

Я снова сидел в душной маленькой комнате. Из мебели было не густо: три расшатанных стула, облупленный однотумбовый стол, кожаный диван сталинских времён, из которого местами торчала вата. А на столе: замызганная амбарная книга, китайский будильник и телефон, обмотанный синей изолентой.

Я уставился на часы - минутная стрелка лениво сдвинулась с места. Мне предстояло четыре часа торчать в этой дыре. Безумие!

Я открыл амбарную книгу на последней странице и взял обгрызенный карандаш. Захотелось написать что - то возвышенное, духовное. И я заскрипел мозгами.

Минут через двадцать появились следующие строки:

"Над твердью в ореоле едком

Серпом колышется луна.

Ленивой поступью кружится,

Наверно, просто с бодуна".

Осознав свои бесплодные попытки я оставил бумагу в покое и принялся гипнотизировать будильник. Но вскоре сам стал клевать носом. Разбудил меня стук в дверь.

Дверь открылась, и на пороге возник жирный мужик с обвислыми усами.

- О, - произнёс он. - А где тут это самое?

- Что это самое? - спросил я.

- Не - е, я это, - пробубнил он и исчез.

- Дятел! - бросил я ему вдогонку.

Я снова открыл тетрадку - стоит ли предать этот факт истории? Но тут дверь снова открылась и передо мной появился парень в красно - белом шарфу.

- Ты чё тут? - спросил он меня.

- Так. Чего надо? Фамилия? - переспросил я его строго.

- Какая фамилия? - удивился "фанат".

- По паспорту! У нас всё очень серьёзно! - я встал из - за стола.

- Да, пошёл ты...- и парень скрылся.

Не успел я присесть на стул, как началось настоящее столпотворение. Хихикающие девицы, прыщавые юнцы, кавказцы с рынка, молдаване со стройки, даже один безногий инвалид. Все несли полную околесицу, некоторые зачем - то торговались, а когда я требовал документы - быстро убирались восвояси.

Наконец, дверь распахнулась настежь - на пороге возник старший лейтенант милиции. Местный участковый инспектор Захаров.

- Ну что, Климов, оттрубил дежурство, - сказал он, ехидно улыбаясь. - Ты тут решил небольшой бордельеро открыть?

- Какое ещё бордельеро? - я посмотрел на него как на больного. - Это что в политическом смысле?

- К-какое политическое, - сразу переменился в лице участковый. - Пойдёшь домой, посмотри на нашу вывеску!

Я сдал ему дежурство и вышел на улицу. Там над дверью висела красная табличка. Какой - то умник успел душевно поработать над ней нитрокраской. Там красовалась надпись "Общественный порнопункт"! И за кого же эти лохи принимали меня, простого дружинника? Да, ну их всех к черту!

Я плюнул и пошёл домой.