дубликат меня хранится в тебе, где-то глубже, чем можно представить. тебе не спится,
а если спится,
то что же снится, и чьи там лица?
поверь мне, все это просто глупо, обиженно так поджимаешь губы,
уходишь, бросив мне что-то грубо,
взглянуть во внутрь - забыл.
забыл. а жалко, ведь стало ясно,
какая нелепость вот вся эта сказка, и все - напрасно,
одно лишь славно - что ты стал сильнее, чем был.
куски мозаики наивно-детской, и я шепчу -
образумится, дескать,
а то, что ты мой тиран и деспот -
оставим пока.
смотри, ты видишь молочно-лунный,
нежнейший свет?
и рыдают струны,
и горько так,
и дышать так трудно,
как будто мрамор мне лег на грудь.
и не вздохнуть,
не покинуть тени,
и разрывает от боли тело,
а впрочем, это мое уже дело,
во так.
а ты не враг и не друг мне даже,
и нас за это весна накажет,
посыпет пеплом, измажет сажей,
заставит двигаться дальше, дальше,
потом - упасть.
и ты не встанешь,
не дашь мне руки.
ведь мы - порознь,
ведь мы в разлуке,
кому есть дело до этой муки?
ведь им не мука, а только скука -

смотреть на агонию этого чувства,
поверь - умирать -
это тоже искусство,
немного страшно,
немного грустно,
а в целом - пусто - бездонно-пусто.

виски готовы взорваться болью
руками сжать
не давать им воли
вперед бежать - не могу.
добровольно
останусь спать.