Третьего сентября к нам в класс пришла новая девочка. После обычных слов Людмилы Васильевны: – это Света, она будет учиться в нашем классе, по кабинету пробежал знакомый всем шепоток. На перемене я узнал окончательный вердикт, который вынесла новенькой стайка признанных классных красавиц – дура некрасивая.

То, что происходило потом, нельзя назвать травлей. Девочку просто избегали, шушукались за спиной, ехидничали и иногда дразнили.

Дети вообще бывают очень жестокими. В силу своего возраста, они не понимают, что все сказанное и сделанное ими, может причинить боль и страдание, которые уже во взрослой, беспощадной жизни, обязательно скажутся.

Тогда, мне казалось, что Свете совершенно наплевать на поведение одноклассников. Обычно хмурая, она сидела на второй парте у окна, и было очень трудно понять, переживает она или ей все равно. Хотя конечно она переживала.

Девочкой она была худенькой, немножко сутулой, с довольно резкими чертами лица и мальчишеской фигуркой. Сказать точно, почему ее не принял класс, мне было трудно. На мой взгляд, хотя и некрасиво такое говорить, в нашем классе учились девчонки куда менее симпатичные, чем Света. Но они были «своими» и заискивали перед теми, кого в школе провожали робко-восхищенные мальчишеские взгляды.

Прошло уже три недели, а Света так и не завела подруг. Сразу после школы, она спешила домой и, как выяснилось, была моей хоть и неблизкой, но все же соседкой. Их семья переехала в наш город совсем недавно и поселилась в доме преподавательницы музыки, которая умерла от рака два года назад. Обычная история.

Сентябрь того года выдался солнечным и я не упускал случая сбегать в выходные на рыбалку. В один из таких дней, я собрал удочки и, плотно закрыв калитку, вышел в переулок. Как только я двинулся к набережной, из-под забора выбрался соседский щенок Тимка. Судя по виду, он только что наведался в курятник, так как был полностью облеплен куриными перьями, и выглядел при этом очень смешным, но чрезвычайно гордым собой. Увидев меня, Тимка, как это бывало всегда, неуклюже подбежал и радостно наделал лужу. Этого забавного щенка я очень любил, и он отвечал мне счастливой взаимностью, которая помимо обычной собачей симпатии, подкреплялась его чистосердечной любовью к пирожкам и молоку, которыми я его частенько подкармливал.

Отложив удочки, я взял Тимку на руки и принялся очищать от перьев. Маленький балбес упирался мне лапами в грудь и игриво старался цапнуть за палец. И если вам в глаза никогда с непосредственной преданностью и доверием не заглядывал щенок, то знайте, вы упустили в этой жизни что-то очень доброе и важное.

Позволив Тимке почесать зубки о мой палец, я поставил его на землю и вдруг увидел, что из окна дома на меня смотрит Света. Смотрит и улыбается.

Знаете, я ведь даже не сразу ее узнал. Я и подумать не мог, что улыбка может так преобразить человека. Ее глаза лучились такой чистой открытой радостью, что я не удержался и улыбнулся в ответ. Позже, я каждый раз удивлялся, как эта улыбка может выгодно скрывать ее сутулость и все то, за что ее так не любили мои одноклассницы. Казалось, что своей улыбкой она излучает какую-то особенную, обезоруживающую доброту. Ее смеющиеся глаза манили меня своим искренним, ласковым блеском. На рыбалку я так и не пошел.

Света оказалась девочкой умной, интересной и, что самое главное, с потрясающим чувством юмора. Для меня это было особенно важно, так как я, совершенно не перевариваю зануд. Она могла бы поставить на место любого из нашего класса, но не делала этого потому, что предпочитала не обращать внимание на глупости и пустозвонство. На мой глупый вопрос – а как же гордость, она отвечала, что гордость проявляется совсем в другом. Совсем-совсем. Она понимала это еще тогда, когда нам было всего четырнадцать. Что тут скажешь, умница.

Наверное, все рассказанное мною выше, выглядит банальным и чудовищно наивным, но это было именно так.

Вернувшись в школу после выходных, я достаточно колко ответил одной девочке, на обидные слова, сказанные в адрес Светы, чем вызвал жуткий переполох и, как следствие, девчачий бойкот. Но именно тогда, я первый раз в жизни по-настоящему понял, что можно и нужно выражать свое мнение вопреки мнению большинства. Только делать это нужно с разумной целью. И знаете, это сработало! Мне было необыкновенно приятно ощущать себя независимым от неосознанной детской злобы. Я сделал только маленький шаг, и этот шаг оказался правильным. Уже очень скоро у Светы появились подруги, она стала более открытой и общительной.

Через год я вернулся в Москву. Теперь я очень мало что знаю о судьбе моих одноклассников. Ветер суматошной и непредсказуемой жизни разметал их по разным сторонам света. Я поддерживаю связь только со своим старым другом. От него я узнал, что Света удачно вышла замуж, переехала жить в Израиль, и что недавно у нее родилась дочка. Наверное, у нее такая же обезоруживающая улыбка, как у мамы.