Когда видишь его затуманенные глаза и слышишь, как его речь становится дряблой, понимаешь многое. Одно остается непонятным - почему? Я уже не задаю ему подобных вопросов, после того, как он мне однажды ответил, что это также необходимо, как например, мне хлеб. Но от хлеба не умирают!.. А может, и умирают, просто не так быстро? Он такой отличный рассказчик историй о своем прошлом - бурном подростковом возрасте, который проходил во времена перестройки и последующих кризисов. Даже с удовольствием слушаешь их несколько раз, не подавая вида, что ты уже знаешь эту историю. *** У него много друзей, а было еще больше. Поколение его возраста отказывается жить долго. Парни "без головы", но с горячими сердцами, многие из них ушли из жизни, каждый по-своему, трагично и глупо. Кто-то выпустил себе пулю в рот из отцовского ружья в день своего рождения, оставив огромное кровавое пятно не только на обоях в спальне, но и в памяти матери, до самой смерти чувствовавшей свою вину. Корившей себя за бессилие и невозможность что-либо изменить. Кто-то упал с крыши девятиэтажного дома, разбив о землю свои мечты, которых видимо было слишком мало, чтобы взлететь. Кого-то застрелил друг, случайно, балуясь с ручкой-пистолетом. Почему-то все случайное попадает прямо в сердце. Наверное, потому, что случайное трудно предугадать и почти невозможно предотвратить. Оно застает нас врасплох, без шансов. Второго дубля не будет. Кто-то умер от разрыва сердца, измученного жизнью на пределе. Иногда, случайно встречаясь с некоторыми из тех, кто остался, понимаешь, что их время прошло. Они все те же парни 90-х, но сейчас другое время и они словно призраки из прошлого, ищут себе покой и момент, чтобы уйти. Обрывки моей памяти еще сохранили частички моего пятилетнего детства. Я помню, как эти мальчишки возились со мной, учили меня драться, защищали меня. Для меня они были бесстрашными героями. Вместе с ними я полюбил музыку Цоя и изучил основы матерного лексикона. Они много смеялись и шутили, и только сейчас понимаешь, что в их смехе была скрыта грусть и ненависть к окружающему миру. Их глаза горели протестом, а сердца, как в песне Цоя, требовали перемен. Теперь, у них почти не осталось поводов для того, чтобы смеяться и не осталось сил, чтобы ненавидеть этот мир. Осталась только грусть, так давно поселившаяся в их глазах. Я провожаю их взглядом и смотрю им в след, на уходящие силуэты бесстрашных героев и парней "без головы". Они уходят. |
Библиотека // Объявления
