Раз, жене на именины, при наличии гостей, подарил сосед картину, редких, якобы кистей. - Ну, подарки, так подарки! Ты напомни по утру, я кистей тебе в малярке сколько хочешь наберу. Побледнел сосед-фотограф. О! Как я его подсёк! Чую, собственный автограф для супруги приволок. И, наверно, от испугу ошарашенный сосед всю вину свалил на друга, кличут, вроде, Раритет.
Хорошо не кофеварка или гель от комаров. Я, ведь, парень в газосварке сам почти, что Карл Брюллов. Правда, сердцу ближе Пушкин, рисовавший на полях. Сплю и вижу няню с кружкой – во, где истинный размах! Плоть от плоти из народа. Заведется – ураган! Наша, стало быть, порода, хоть и родом из дворян! Сам-то я по акварелям не особенный знаток, да и ты, поди, не Рерих. Будь попроще, фраерок!
Развернули выкрутасы – интересно ж поглазеть! Оказалось – ананасы. Как живые! Обалдеть! Дополнял картину овощ неизведанных пород. Благо, дочь пришла на помощь: - Это, батя, натюрморт!
Ну, даёт, акселератка! Пособила, как врагу! Вижу, что не шоколадка, а, вот, вспомнить не могу. А на пике обсужденья старый друг отца – прораб удивил предположеньем: - Не люляки это баб? - и далекий от искусства, но всезнающий отец, закусив коньяк капустой, так и рыкнул. Молодец!!
- Как там внучка-то сказала? Ишь ты! И не повторить. Может, прямо сразу в залу продовольствию прибить?
Поразмыслив креативно (все же умные теперь!), порешили коллективно разукрасить ею дверь.
- Осади! Не лапай пищу! – вырвал рукопись зятёк. – Как бы эту красотищу приподнять на потолок? Вот, лежишь, порой – не спится, глянул вверх, а вдалеке чайка белая кружится у тебя на потолке.
- Ты, дружок, поди, набрался? Где тут чайку то видать? - только зять не поддавался: - Всех делов – подрисовать!
Дали кисточку прорабу (он талантливый у нас).
- Пусть пикирует, хотя бы на центральный ананас.
- Что-то клюв по верху плоский. Прям, не чайка, а баклан. Во! Забацал, Айвазовский! Это ж надо - пеликан!
Принесли маэстро кружку.
- Дар – есть дар, чего скрывать! Ты б мазнул ему подружку, чтоб сподручнее летать! А по низу дай бекаса, лишь бы с местом угадать. Овощ цел, а ананасов что-то больше не видать.
Осушил художник кружку, приосанился герой. Глаз блестит, ну, просто Пушкин, только с лысой головой. – Да! – сказал маляр Серега, глянув издали разок, - Есть немного от Ван Гога, узнаю его мазок.
Враз, веселье поутихло. Гости встали, а отец осадил Серегу хрипло: - Что ты видел-то, малец? Пей, а в живопись не суйся! Забираешь через край! Перед девками рисуйся, а Ван Гога не марай! Если честно разобраться. Всем известно – не секрет! Их ведь классиков по пальцам, а живых, поди, и нет.
- Может, так оно и модно, - заявил, прикинув, зять. - Только, вроде, не удобно к потолку-то прибивать! Где-то мы перемудрили. Не пора ли нам к столу? И, покуда, не решили – пусть посохнет на полу.
А соседа и не слышно. Кто-то видел – убегал. Вот, ведь, как хреново вышло! Зря я парня напугал!