Отдыхающие редкими островками цивилизации заполняли этот, ещё сравнительно дикий, пляж. В моём детстве тут только местные отдыхали, из соседних деревень. Да родственники, приезжающие к теплому морю на лето. Это уже потом сюда добрался прогресс. Появились пансионаты на берегу, появились кемпинги, бары, развлечения. Мусор появился, ну да без него цивилизация никуда не ходит. Это уж точно, продукт, который мы производить научились в совершенстве.

Но если отойти немного дальше, к старому маяку, к зарослям низкорослых колючих деревьев, среди которых прочно обосновались дикари со всех краёв бывшего Союза – можно застать почти чистую природу. Сюда только местные и ходят купаться. Я же тут детство всё провёл, значит частично местный, имею право.

Здорово вот так идти. Ни о чём не думать. Зная, что через пол километра ласкового берега тебя ждёт самая прекрасная женщина на земле. И предчувствовать ещё две недели блаженства. А курносое существо, скачущее рядом, только добавляет радости в жизни – посмотришь на него, и невольно улыбка растягивает до ушей губы.

Что-то с рёвом пронеслось перед нами и вонзилось в море, поднимая тучи брызг. Второй организм пронёсся с гиканьем за нашими спинами и, зацепив Сашку, упал в море. Мой малыш покачнулся, но не упал и обиженно завертел головой.

Я хотел, было возмутиться, и даже повернулся к компании расположившейся на берегу, аккуратнее надо бы. Но быстро передумал.

Стая человеческих детёнышей, от шестнадцати до двадцати расположилась под известняковым обрывом. Человек семь-восемь. Пиво, водка, мат, три мотоцикла собранных из неясных запчастей, пьяные лица. Отдыхающие, усердно делающие вид, что ничего не происходит. И мне не захотелось.

Взяв Сашку за руку, пошёл прочь. Надо же так испортить настроение? Куда родители смотрят? Хотя попробуй ты таким детишкам что-то сказать. Охо-хо.

Сашка продолжал вертеть головой и пытался рассмотреть шумную компанию. Я упорно тащил его подальше отсюда, не к чему ему подобное наблюдать.

Внезапный шум из-за спины и Санька, остановившийся и округливший глаза, заставили обернуться и меня.

Здоровый детина клеившийся к паре молоденьких и явно приезжих девчонок, будучи изрядно пьян, видимо не получил согласия. На что – не ведаю. Но думаю, предложения были самые похабные. Потому как на щеке у него алел след, явно от женской ручки. Детину это расстроило. А вот дальше….

Он просто ударил кулаком по девичьему лицу. Несильно, неумело. Но ей было достаточно. Откинувшись назад и закрыв руками лицо, она сжалась в комочек. Из-под пальцев показалось красное пятнышко.

Схватив крепко за руку Сашку, я отворачиваюсь и иду.

Два шага. Два шага – это мало. А может и много. Иной раз от смерти нас отделяют всего пол шага. А два - это целая вечность.

Два шага. Ну, полезу я сейчас, и что? Я в отпуске. А моей нежной роже противопоказаны незапланированные встречи с чужими кулаками. Может и ногами. И шансов ведь нет. И смысла тоже. Ничему это их не научит. Но вот почему внутри как будто перевернули ведро помоев? А что я могу? Ничего. Почти.

А как я буду смотреть в глаза этому девятилетнему чуду? Что я ему скажу, если он спросит, почему мы ушли? Господи, ну и почему я? Я не дрался со времён занятий боксом в свои двадцать лет. А придётся. Нужно из теоретика становиться практиком, Михаил Арсеньевич. Иначе сам себе как будешь в глаза смотреть?

- Сашка, стой тут, а ещё лучше отойди дальше. Никуда не лезь. Я быстро. – Смелый, а у самого колени подгибаются. Но назад дороги нет.

Два шага. Теперь назад. Недалеко мы успели отойти.

- Молодой человек, вас с дамами так обращаться учили где? В зоопарке? Извиняюсь, если обидел данным определением вашу школу. – Колени дрожать перестали. Но страх не ушёл. Кажется, только усугубился.

Здоровяк с обиженным лицом повернулся в мою сторону.

Удара я не видел, равно как и нападающего. Смотрел то на здоровяка, а не по сторонам. А кто-то ударил сбоку. Звёзды и мгновенная темень в глазах. Женский испуганный вскрик. Тёмные очки улетели куда-то в сторону волн. Пакет с мидиями рассыпался. Я же рожей бороздил песок. Тьфу!

Подняв голову, увидел Сашкины испуганные глаза.

- Сашка, уходи отсюда! –

Новый удар босой ногой в живот был хоть и силён, но пивное брюшко хоть раз принесло пользу – меня не скрутило от боли. Так, немного, жир – хороший амортизатор. Надо вставать. Затопчут. Переворачиваюсь. Ну до чего я неуклюжий. Успеваю увидеть как метрах пяти дальше по берегу, как высокий, мосластый мужик, плюнув, в сердцах бросает кроссворд, и, цыкнув на жену, идёт в мою сторону. Хорошо. Подмога, это хорошо. Узловатые пальцы на крупных рабочих ладонях сжимались в кулаки. Размер кулака внушал уважение. Дальше несколько секунд ничего не вижу, новый удар, новая порция звёзд и комет. Солоно во рту. Кровь пополам с песком. Отключился, кажется. Надо вставать, нельзя лежать.

Перевернуться не получилось, видимо брюхо помогло мало, болью свело левый бок.

Тем временем появились новые персонажи. Сверху, с обрыва по дорожке кто-то топал. А перед стаей волчат стояли двое парней. Не намного старше этих подонков. Крепкий, накачанный, белый как сметана угрюмый блондинистый парень. И загорелый до черноты, жилистый, гибкий юноша, лет чуть за двадцать. Сжатые в линию губы и глубокие чёрные глаза. Злые, мрачные.

Кто-то тронул меня за плечо. Крепкая ладонь, давно бритое лицо мужика: «Помочь? Ты как?». Отмахиваюсь, мол, нормально. Его мат сквозь зубы и он пошёл дальше. Правильно, этих ещё слишком много. Любая подмога сейчас кстати.

Круглые, испуганные глаза Сашки.

- Не боись, Санька. Всё в порядке. Отойди только подальше. –

Мерзкий звук за спиной. Металлом по металлу. Знакомый до боли. Откуда? Чёрт! Из молодости – пружинный нож, подлое оружие. Надо подниматься. Ох, надо. Кабы горя не было.

Встаю рывком. Боль в боку выбивает слёзы из глаз. Стиснув зубы, мотаю головой. Успеваю увидеть мужиков, бегущих к месту событий. Не успеют. Ох, не успеют.

Глаза загорелого превратились в щёлки, затем распахнулись словно ставни. Жуткая улыбка расколола сжатые побелевшие губы. Мне стало страшно. От глаз его страшно. От улыбки. Страшно за того, кто нож достал. Зря он это.

Дальнейшего я не видел, ибо в меня врезалась торпеда по имени Сашка, и поразила как раз больной бок. Я рухнул на песок.

Дрожащие губы и полные сдерживаемых слёз глаза. И сцепленные губы. Не от страха, от злости и обиды. Я уже Сашку немного знаю.

- Дядя Миша, вам больно? Дядя Миша! Ну…. –

- Нормально Сашка, только вставать надо, а то всё без меня закончится. –

Возня вне пределов моей видимости была короткой. Кто-то вскрикнул. Несколько глухих шлепков, ударов, и противный хруст, от которого дёрнулся мозг внутри черепа.

- Не надо вставать. Там уже… - Сашка, придавивший меня к песку и не дававший встать, вертел головой по сторонам.