Как-то раз я неспешно прогуливался по Москве. Хотя это было ни раз, конечно, и не два, а много больше, но я не буду вдаваться в подробности, ибо они сейчас ни к чему. Так вот, иду я, значит, по Москве, а в кармане у меня ровно четыре рубля сорок копеек. Есть еще карточка на метро, лекарства для горла и носа и все необходимое, чтобы благополучно прожить этот день. И тут, совершенно для меня неожиданно, чувство полного опустошения пришло в мой желудок. А я все иду, и делается мне грустно оттого, что не продаются в Москве бублики за четыре рубля. И эта грусть, словно клубок в лабиринте Минотавра, приводит меня к воспоминаниям прекрасного случая, произошедшего со мной несколькими днями ранее. Я тогда так же гулял по городу, когда ко мне подошел молодой мужчина и предложил поучаствовать в опросе, пообещав за это немного-немало пятьдесят рублей. Ослепленный алчностью и предвкушением наживы я, разумеется, согласился.

«Ах! – подумалось мне и моему желудку. – Как было бы прекрасно, предложи мне кто-нибудь вновь поучаствовать в таком прибыльном опросе, я бы купил себе покушать»…

- Молодой человек, - вернул меня в реальность голос пожилой женщины, - Не хотите поучаствовать…

- Хочу! – перебил ее я.

- в опросе, - удивленно договорила она.

Меня привели в Интернет-клуб, где я почти двадцать минут, или около того выбирал наиболее мне приятные услуги сотовой связи. По окончании, меня поблагодарили словами «Большое спасибо!» и шестью кексами с черничной начинкой.

Стоило мне подумать о еде, как она случилась.

Отсюда простой вывод: Вселенная всегда исполняет мои желания. Даже самые приземленный и простые.

В подтверждение этого можно вспомнить, например, погоду, которая всегда точно соответствует моим пожеланиям и настроениям.

В тот же день случилось со мной кое-что еще не менее, а скорее даже более интересное, чем черничные кексы.

Чуть позже вышеописанных событий, я получил пренеприятное известие об отмене очень важной для меня встречи, которое меня сильно расстроило.

Разумеется, как говорил один мой приятель, лучше быть расстроенным, нежели четвертованным. Еще хуже быть распятым или посаженным на шест. Хуже всего – семья.

Можно сделать промежуточный вывод, что я стремлюсь достигнуть в своей жизни самого худшего. И действительно: один я – это еще куда ни шло, но семь я… это уже слишком!

Но вернемся к моему повествованию. Получив это пренеприятное известие и приняв его как данность, я принялся подтверждать свою мудрость и таланты, прикладываю все возможные усилия, чтобы что-то изменить в лучшую, по моему скромному мнению, сторону. Но подтвердить ничего не удалось: ситуация не изменилась, а мое отношение к ней осталось прежним и даже усугубилось. Расстройство превратилось в обиду, а обида в свою очередь стала злостью.

И тогда меня спасли мощные задатки в области психиатрических заболеваний: я вновь полностью отдался своей обширной фантазии. Я рвал и метал. Я уходил навсегда, громко хлопнув дверью, или очень по-доброму улыбнувшись на прощание, (чтобы всем было действительно обидно: уходит не кто-то там, ухожу Я!); я обольщал юных и наивных девиц, чтобы потом, насладившись своим величием и обворожительностью, отправиться на поиски новых; я загибался в наркотических приступах, расшвыривая утварь по полу; я сминал своих врагов, я даже возглавил армию человечества (и живых, и тех, кто так и не смог обрести покой), мы бились с ордами демонов и легионами ангелов, когда свершалась последняя битва за планету в день Апокалипсиса – и мы победили, отстояв Землю!.. Я даже немного пожил самовлюбленным тираном в классическом мире с пометкой «антиутопия». Я ужасен в гневе. Убейте меня, если я полезу в политику, на полном серьезе – убейте.

Таким образом, я развлекал себя два, а то и три часа. В беседке, во дворах, в парке – мне было все ровно, я даже не замечал, где именно я нахожусь: я жил где-то в себе, пока ноги носили мою больную голову по северо-западу Москвы.

А потом я пришел в то место, откуда начал, сел на невысокую оградку у газона и понял, что смертельно устал. Злость во мне иссякла, я ее все прожил, сублимировал воображением. Я съел один из тех кексов, а он провалился в меня, ничем не наполнив. Мне стало невыносимо грустно оттого, что я такой маленький в сравнении с московскими небоскребами, а кекс и того меньше. И я представил, что плачу, чтобы никто из случайных прохожих не увидел двух блестящих ручейков на моем лице.

И тогда встреча, ставая причиной этого калейдоскопа чувств внутри меня, вдруг состоялась. Правда вместо четырех или шести часов, на которые я рассчитывал, она продлилась всего сорок минут, или около того, но это встряхнуло меня, как встряхивают мешочек с бочонками лото. Меня переполняла радость и еще не прошедшая грусть, ощущение чуда; я хотел что-нибудь сделать, но не знал, что именно и боялся сделать что-то не так.

Руки тряслись от возникших перегрузок, нервную систему замыкало, голос дрожал и срывался, но я удачно спрятал все это за вуалью манерности и наигранной легкости. Хотя, скорее всего, не так удачно, как мне кажется.

Сорок минут прошли, за ними прошли еще сорок, еще час – и так далее, а меня все так же разрывало, метало в разные стороны как наркомана в самый разгар прихода. Блеск в глазах гармонично дополняла идиотская улыбка, пропадающая изредка, в моменты злости на себя и свой страх, не давший воплотить чувства в действия. Эта нереализованность наверняка делает меня немного неуклюжим, смахивающим чем-то на медвежонка, играющего с мячом.

В этом состоянии я пришел в дом своего друга, у которого остановился и улегся спать. Мне снились какие-то сны, но мне всегда что-то снится, так что это не важно.

Вывод один: я потерял голову. И либо благодарная амнезия вытерла мою память до зеркального блеска, либо со мной еще не было подобного.

Сопоставляя все вышеописанные выводы (промежуточный считать не обязательно), можно процитировать народную мудрость: «На Бога надейся, а сам не плошай». Вселенная меня любит. Она лепит для меня реальность точно так же, как мое воображение создает миры в угоду моим чувствам и желаниям. Но, несмотря на это, все мои страхи – мои. Чтобы получить всю радость от чудес жизни, мало их просто видеть, с ними надо еще что-нибудь делать, предпочтительно, что-нибудь хорошее.

Осень уже наступает лету на пятки, торопясь успеть к сентябрю. Все так же перемигиваются контрастами Петербург и Москва. Три месяца становятся циферками на сорванных листках календарей. Надо что-то делать, и я даже догадываюсь, что именно.

Но мне нужна мотивация.

Я ищу вдохновенья.