Жила была вазочка. Нет, не так.

Жило было окно, а на окне стояла вазочка. Синяя фарфоровая ваза с жёлтой каймой по волнистому краю. В вазе стояла красивая красная роза. Никто не знал, одна и та же, или же хозяин окна постоянно менял её, пока никто не видел, но роза всегда была красная, яркая и шипастая. А ещё была вода, но её никто не видел.

А в окно всё время грустно светил единственным жёлтым глазом фонарь, хотя и был в общем-то не при чём.

Роза жила и думала, вот какая я красная, красивая и шипастая. Я скорее всего главная на этом окне. Ну посудите сами, а кто ещё? Я самая красивая, меня лучше всего видно. Да и шипы – хорошее мне подспорье. Ваза держит меня на виду, а вода питает, но делают они это для меня одной, а значит я главная.

Вот так думала роза, роняя свои лепестки на края вазы.

Ваза думала по-другому. Вот, думала ваза, наверное я главная на окне. Ну смотрите – я большая, красивая, тонкой работы. Я прекрасно держу воду, которая держит меня, чтобы мою хрупкую фигуру не сдуло с окна. А розочка, которую я так любезно поддерживаю, прекрасно оттеняет желтизну моей каёмки, а шипы - прекрасный контраст моей плавности и округлости, равно как и защита от посягнувших на неё – а значит отчасти и на меня.

Так думала вазочка, каждый вечер встречая приветливым взглядом унылый взор фонаря, который просто пришёлся к слову, а так - ни при чём.

Вода не думала. Она смирилась с тем, что её никогда не видно из-за вазы, и то что она должна питать розу. Возможно, она и подумала бы о своей значимости, узнай, насколько она важнее для хозяина вазы, чем ваза, роза и фонарь за окном. Но у воды не было времени думать о смысле своего существования. А фонаря она никогда и не видела.

Так шли долгие минуты и дни их совместного существования, пока на вазочке не появилась трещинка. Видно роза, усомнившись в крепости шипов стала сильнее тереться о вазу. Трещинку никто не заметил. Вернее так – роза посмешила отодвинуть шипы подальше, будто она тут в общем-то и не при чём. Ваза, конечно расстроилась, но подавать виду не стала, ибо знала что ссориться со вздорной розой - себе же хуже делать, поэтому лишь поспешила отвернуть поцарапанный бок от грустного взгляда фонаря.

Жёлтому взгляду фонаря, кстати, было совсем не важно, есть там трещина или нет, он то точно знал кто есть кто на окне. Он видел уже десяток таких ваз, с полсотни роз, а воды перевидал (хотя она его и не видела) море. Но как всегда фонарь лишь глядел и оставался при собственном мнении. А вот вода в трещинке узрела смутную перспективу, и наверное рассмотрела бы её повнимательнее, если бы не была так занята.

Маленькие трещинки имеют обыкновение со временем превращаться в большие. И когда трещинка стала большой, вода наконец осознала свои возможности. Она, продавив тонкий фарфор, расколола вазу и растеклась.

Разбитые осколки вазы грустно улыбнулись единственному глазу фонаря и так и остались лежать, тихонько вздыхая о былом времени, пока хозяин не убрал их.

Розочка умирала тяжелее. Она до конца пыталась выжать последнее из лужи воды, уже не спешившей её питать. Она цеплялась за каждый лепесток, пока не усохли шипы. И в конце концов пожухла и осыпалась, склонив гордую и некогда красивую голову прямо в лужу растёкшейся воды.

Вода мирно испарилась в окно, а потом в виде снега осела на фонаре который был в общем то не при чём. Жёлтый глаз фонаря в этот момент мигнул. Подмигнул снегу. Могло показаться – заговорщицки.

А хозяин окна уже ставил на него новую вазу.