Я с детства смотрел на кирпичи.

Везде. Везде где видел – везде и смотрел. Дома, в школе, на улице, во сне и в мечтах. Я любил их, их белый или оранжевый цвет, их приятную прямоугольную форму, разные отверстия. Кирпичи.

Я всегда наблюдал за стройкой. Я смотрел, как моих маленьких друзей швыряют друг другу строители, как прикладывают один к одному, составляя нерушимую стену. Кирпичи.

Но однажды я увидел, как кирпич упал. Было страшно и больно смотреть, как оранжевый малыш летит с третьего этажа на асфальт. И вдребезги! Я плакал над его расколотыми остатками. А когда мимо прошёл дядя в синих джинсах и спросил, почему я плачу, ответил – мне жаль кирпич. А дядя ушёл. Ему было не жаль кирпича.

С тех пор я смотрел на кирпичи по-другому. Я стал думать о них больше, размышлять. Чем они живут? Как общаются? О чём думают?

Тем временем я незаметно поступил в институт. В строительный. Чтобы знать о кирпичах. Я сидел на лекциях, оставался после, на семинары ходил всегда, у меня были лучшие оценки в группе. Но преподаватели рассказывали о кирпичах не то. Они рассказывали, как кирпичи правильно складывать, из чего они сделаны – всё то, что знают о кирпичах люди, то, что люди видят в кирпичах. Я вставал на семинарах, кричал, что это неправда, что кирпич – намного больше, чем они могут представить. Смеялись. Плакал.

Однажды, я разобрал верхний этаж дома, чтобы узнать, как падают кирпичи и о чём они в этот момент думают. Я накупил записывающей аппаратуры и привязывал к каждому кирпичу. Кирпичи с видеокамерами, диктофонами, электродами летели вниз. Но ничего я не мог понять, как ни старался. Вдруг на улицу вышел Арсень Палыч и пошёл на работу (работу?). Кирпич упал ему прямо на голову, на смешную шляпу. Арсень Палыч обиделся и умер. А потом пошёл писать в милицию. В милиции его заявление не приняли, потому что он умер раньше, чем заявил. Но когда они узнали, что речь идёт о разобранном этаже дома, милиционеры тут же арестовали меня. А Арсень Палыч спокойно умер и не пошёл на работу (работу?).

В камере было плохо. Почти не было кирпичей. Меня поселили возле стены, но я и сам с удовольствием сидел и гладил моих друзей через зелёную краску стены. Однажды ночью я, прихватив из столовой вилку, стал царапать стену. Стена поддалась. Каждую ночь я царапал стену, выцарапывая краску и цемент, а потом целый день сидел возле стены, чтобы никто не заметил. В столовую уходил последним, а возвращался первым, чтобы сесть и спиной закрыть царапины.

И вот, однажды кирпич, освобождённый от краски и цемента, оказался у меня в руках. Я радовался всю ночь, а на утро засунул его на место. Скоро к нему присоединился второй, третий. Я кидал их вниз, на землю и слушал. Но не слышал ничего. А днём сидел, закрывая похудевшим телом дыру в стене.

Когда дыра настолько расширилась (или я настолько похудел) что я смог в неё пролезть, я возликовал. Я, наконец, нашёл способ узнать, о чём думает падающий кирпич. Ночью я взял кирпич, приложил к уху и прыгнул. Высоты было три этажа, не так высоко. Я ждал, пока кирпич подумает. А он молчал. Смотрел в ухо мне своими отверстиями и молчал.

А может и не умеют они думать, кирпичи то?…