Макс проснулся и долго лежал, рассматривая пустой экран телевизора, размером с его обеденный стол. И свое отражение. Он казался черной кляксой на общем светлом фоне. Клякса, неровная, продолговатая и безобразная, от нее обязательно надо избавиться!

Тут он распознал в мелодичном шуме на заднем плане входной звонок. Сбросил одеяло и ринулся к двери, перескакивая через коробки пицц, в квартиру звонили уже несколько минут. Двое мальчишек держались за руки и мартышками пялились на визор дверного домофона. «Лапки бы отвалились открыть!» - по-утреннему зло подумал Макс, обходя их.

-Да! Это кто? – спросил он, сняв трубку и вглядываясь в экраньчик. По ту сторону маячили две фигуры.

-Дррракон в пальто!- незнакомый, высокий мужчина улыбался во всю квадратную харю и безбожно картавил. Он действительно был в пальто.

-Максими.. Ик! Это я… открой дверь, доро… Ик!

Максим с отвращением убрал трубку от уха – казалось, перегар резко ударил в ноздри, хотя разумом понимал, что такое невозможно.

Он открыл дверь, проводил взглядом спотыкающуюся дамочку и уперся рукой в грудь ее спутника, хотевшего прошмыгнуть следом.

-Ты че, ррродной? Я с ней!

-Убирайся,… дракон.

-Нет, ну ты не понимаешь. Я люб-лю ее!

-Пошел вон.

Мужик свел брови, став похожим на сердитого Мойдодыра, и без лишних разговоров двинулся напролом. Макс, быстро ощутив разницу в весовых категориях, рефлекторно схватил первое попавшееся с полки, замахнулся и замер. В руке у него была статуэтка, похожая на «грэмми», судя по всему позолоченная. Мужик тоже уставился на статуэтку. Макс смерил пришельца цепким взглядом, пристраивая бирочку с ценой к каждому элементу гардероба, этому он научился, еще работая официантом, и протянул ему находку. Слегка ошарашенный номинант взял награду обеими руками. Макс успел вытолкать его наружу, захлопнуть дверь и закрыть ее на щиколотку до того, как тот опомнился и стал ломиться обратно.

«Это уже похоже на устоявшийся прием. Может запатентовать?» - подумал парень, переводя дыхание: он на секунду почувствовал себя защитником форт Артура, который только что откинул натиск дикарей. Он поднял глаза и некоторое время, склонив голову набок, с интересом изучал разыгравшуюся перед ним сцену.

Элизабет что-то несвязно, но тщательно выговаривала и тянулась к «куколке», пытаясь погладить его по головке. Даже нагнувшись и выставив вперед левую ногу, она не дотягивалась: не хватало каких-то двадцати сантиметров. Шагнуть она никак не могла, так как на правой ее ноге повис мычащий от натуги гремлин. Должно быть, он старался не дать ей упасть, но вместо этого только задрал юбку, обнажая ризинку светлых кружевных чулок. «Куколка» замер с выражением лица «на горшке», силясь понять, в чем смысл игры.

Макс постоял еще несколько минут, выждал, пока разрозненные участники этой миниатюры не превратятся в одну дружную кучу малу и, ухмыльнувшись, двинулся их разгребать.

Слушать ее пьяной было еще противней, чем трезвой, хотя… в таком состоянии свои коронные фразочки она выговорить не могла.

-Т-такой ххороший… дор-до-добрый человек…

«Хорошо, хоть икать перестала».

Тащить практически невменяемую Элизабет до кровати не составляло большого труда: эфемерная блондинка почти ничего не весила. Не смотря на это, к пункту назначения они продвигались долго: во-первых, комната Элизабет была в двух коридорах от двери, во-вторых, Макс старался вести ее так, чтобы, если ей стало плохо, то не на него.

У кровати перед ним встала дилемма: раздевать или нет. По-хорошему – стоило, но Макс точно НЕ хотел видеть никаких частей ее тела, поэтому ограничился только сапожками с желтыми бляхами. Или все-таки золотыми?

-Т-тонкая личность… заботливый… а я…- она шумно втянула воздух носом. Звук истончался и заканчивался на высокой ноте.

Макс отправился на кухню, а потом на поиски живых душ. Конечно, он мог бы и сам, порывшись, найти медикаменты, но глубоко внутри, там, куда не проникает свет, он надеялся спихнуть заботу об Элизабет на почти-шестилетнего-ребенка.

Блуждания не дали никаких результатов – дети испарились. Дети? Какие дети? Аааа, дети. Только на коврике их не оказалось: там он уже проверял.

Собрав все нужное, а именно: стакан воды, мокрое полотенце, Аспирин в капсулах и таблетках, Алкозельцер и, вспомнив анекдот, пустой стакан – Макс мученически выдохнул и отправился в комнату. Элизабет лежала на спине со стеклянным взглядом. Вся в белом на белых простынях бледная Белоснежка. Когда Макс положил ей на лоб прохладное полотенце, она вздрогнула и сморгнула.

-Знаешь, - ее речь была почти ровной,- я трижды была замужем. Никто из них меня не любил. Только тело. А твой отец… - она не договорила и отвела глаза в сторону. Часто заморгала.

Макс впервые заметил, что она не крашенная блондинка, а альбиноска. От природы. Не такая старая и даже симпатичная, если убрать потекший макияж.

Она неуклюже села, чуть не опрокинув принесенный Максом поднос. Полотенце соскользнуло и затерялось в хлопковых простынях. Белое на белом.

-Ой, вы оба такие хорошие, такие… такие… – ей не хватило слов. Она угловато сняла с плеча чудом добравшийся до дома мини-сундучок. Элизабет, явно забыв, что в миниатюрных дамских сумочках, если верить городским легендам, открывается вход в другое измерение, где теряются и находятся самые невообразимые вещи, быстро достала оттуда изделие от Prado. – Тебе... веселись.

Макс открыл протянутый кошелек и на его лице заиграли блики от кредитных карточек. Он сглотнул:

-А пин-коды? – голос показался чужим. Он с трудом оторвал взгляд от «прелести» и с ужасом осознал, что Элизабет уже спит. Перестав чувствовать все свои конечности разом, он принялся трясти ее за плечи.

-Элизабет! Элизабет!! Бетти!!!

-Мммм – она приоткрыла один глаз.

-Пин-код!

-Ааааах – в ее разинутый рот мог влезть весь замерший Макс целиком, - там же, - она перевернулась на бок и совсем не по-женски захрапела.

И вправду, из одного из кармашков выглядывал сложенный в несколько раз листок. Макс мысленно взвыл от ее беспечности. И этот клад мог достаться самому заурядному вору?! Да что там вору, обычному прохожему, поленившемуся отдать оброненную вещицу?! Хотя… какая теперь разница?

Определенно, пьяной она ему нравилась больше.

Следующие три дня в его ушах как будто играла граммофонная запись «What a Wonderful World» Льюиса Армстронга. Она повсюду его сопровождала задним фоном: на свиданиях, в барах, на дискотеках, перекрывая новенькие треки. Пока играла эта песня, все казалось, проплывало слева и справа от Мака, оставляя его в состоянии безмятежной эйфории. Головка сошла с виниловой записи в «Опере».

Макс достал новенький Nokia и ответил на входящий «мамаша»:

-Да? Привет, Элизабет… Нормально… Уезжаете? - он враз протрезвел и вскочил,- Постой! То есть, как это оставляете на меня?! Обоих?!!