В дверь кухни – я даже не обратила внимания, что в кухне была дверь, и что она закрыта, - постучали.

- Войдите, - крикнула Мария Игоревна и улыбнулась мне. – Вот и начнем знакомиться.

В кухню вошла невысокая девочка с растрепанными хвостиками и настороженными глазами цвета крепкого чая.

- Вика, причешись! – с деланным возмущением покачала головой Мария Игоревна.

- Здравствуйте, Мария Игоревна, - девочка смотрела в пол, засунув руки в карманы халата. – Сейчас причешусь.

- Погоди, - остановила её Мария Игоревна. – Познакомься, это Наталия Николаевна, она приехала из Москвы, поможет нам с Ириной Владимировной.

- Здравствуйте, вы новая воспитательница?

- Вика! Неприлично сразу задавать вопросы! Ты ведь даже не представилась!

- Извините. Меня зовут Вика Краснова. – Девочка испуганно смотрела на меня из-под растрепанной челки.

- Меня можно просто Наташа, - мягко улыбнулась я.

- Вот теперь иди и приведи себя в порядок, - строго кивнула на дверь Мария Игоревна.

- Зачем вы так строго? - спросила я, когда девочка ушла.

- Должен быть порядок.

- Конечно, должен, но…

- Наташенька, я не монстр. И буду вести себя так, как считаю нужным.

- Да, простите, - я почувствовала себя провинившейся первоклассницей.

- Ничего, это обычное явление, - снисходительно ответила Мария Игоревна. – Когда человек в первый раз сталкивается с ребенком.… У вас ведь нет детей?

Я развела руками.

- Вот-вот. Человеку кажется, что с ребенком нужно быть ласковее, добрее, мягче. Все так если вы гость. Но если вам придется жить с этим ребенком под одной крышей хотя бы несколько дней, вы поймете, какая доля строгости должна быть в вашем поведении.

От дальнейшего спора меня спасла Вика. Она вернулась на кухню с аккуратно заплетенными косичками, в джинсах и футболке.

- Мария Игоревна, Наташа проснулась, Юлечка тоже. Аня уже умывается. Спит только Алиска, разбудить?

Мария Игоревна вопросительно посмотрела на меня, я отрицательно покачала головой.

- Не буди. Зови девочек сюда, будем знакомиться, - решила Мария Игоревна.

Вика кивнула и снова нас покинула.

- Наташа, будьте готовы к тому, что девочки будут вести себя настороженно. Новый человек всегда является для них инородным телом, им нужно будет привыкнуть. Они дети, привыкнут быстро, но первые минуты могут показаться вам не самыми приятными.

Я кивала и смотрела в окно. Где-то там, в Москве на улице Аргуновской стоял дом. И в этом доме на пятом этаже была квартира. На кухне треснула плитка – я «нечаянно» расколола её во время очередного эксперимента с Силой. Окна распахнуты, хотя я знала, что уезжаю не меньше, чем на три дня. Люблю, когда в квартире холодно. Давно пора протереть плафоны на люстре в комнате и помыть стекла в посудном шкафу. Меня там никто не ждет, в этой квартире. Единственный, кто может оказаться за моим столом без моего ведома, это Максим, непосредственный (во всех смыслах этого слова) начальник, которого невозможно смутить ни запертыми на все замки дверьми, ни разбросанным по комнате бельем, ни моим отсутствием. Иногда, мне казалось, в квартире было слишком пусто и тихо, но сейчас я многое бы отдала, чтобы поменять эту светлую кухню на привычную тишину и иногда пугающую пустоту. С куда большим удовольствием я сидела бы за своим столом в холодной комнате и рассеянно обещала себе не позже чем завтра помыть клавиатуру, чем здесь ждала бы знакомства с маленькими девочками, так неудачно попавшими в серьезный эксперимент взрослых.

На меня смотрели шесть пар настороженных глаз.

Не люблю, когда на меня так внимательно смотрят, сразу хочется обернуться и посмотреть, не стоит ли за спиной кто-нибудь с топором, или посмотреться в зеркало, чтобы убедиться что на лбу не открылся третий глаз и не закрылся первый или второй.

Мне захотелось встать, но, встав, я буду гораздо выше девочек, поэтому я ограничилась выпрямлением позвоночника.

- Здравствуйте, - неуверенно кивнула светленькая.

- Девочки, это Наталия Николаевна, она ваш временный воспитатель, будет помогать нам с Ириной Викторовной, - решила вмешаться Мария Игоревна. – Теперь представьтесь сами.

Девочки потоптались, нерешительно посматривая то на меня, то друг на друга.

Наконец решилась уже знакомая мне Вика. Она вышла чуть вперед и стала представлять остальных.

Как и почти всегда, девочки на фотографиях в личных делах и девочки на кухне оказались совершенно разными людьми.

Светленькая девочка, поздоровавшаяся со мной первой, оказалась Аней. Она смотрела на меня огромными голубыми глазами и напоминала ангелочка, как их изображают в детских книгах. Впрочем, для ангелочка Аня была слишком худой.

Соня и Полина оказались похожи даже внешне. Русые волосы чуть ниже плеч, тонкие пальчики и светлые глаза, одинаково-настороженно наблюдающие за мной.

Неожиданностью для меня стала Юля. Тихий и замкнутый аристократически-бледный и ужасно печальный ребенок на фотографиях в жизни оказался обладательницей рыжих кудряшек, на фотографии почему-то казавшихся более светлыми, и хитрющих карих глаз.

Практически точной копией фотографии оказалась моя тезка Наташа.

Те же серые глаза, те же русые волосы. Даже заколка – смешная бабочка у виска – была той же самой, что и на фотографии в личном деле.

Мы молча смотрели друг на друга.

Пожалуй, первый раз в жизни я не знала, что можно сказать. И вообще не представляла, что делать – ужасно глупое, надо признать, ощущение.

- Девочки, вы чай-то пить будете? – нарушила молчание Мария Игоревна.

- Будем, - напряженно ответила Наташа, глядя на меня.

В какой-то момент мне показалось, что она пытается увидеть меня изнутри – это не образное выражение, а вполне конкретное упражнение, которому меня пытались обучить довольно долго, но все-таки обучили в самом начале моей работы.

В полной тишине Мария Игоревна разлила чай по чашкам и расставила на столе – стол был большим, за ним без труда уместилось бы человек пятнадцать.

- День добрый всем. Ой!

Девочки вздрогнули и обернулись, я попыталась разглядеть источник звуков у них за спиной.

В дверях стояла худая девочка с неправдоподобно тонкими и длинными пальцами и глазами странного цвета, казавшегося почти оранжевым.

- Это Алиса, - немедленно представила девочку Вика.

- Наташа, - попыталась улыбнуться я.

- Очень. Приятно. – Медленно ответила девочка и вдруг рассмеялась. – Извините, я что-то после сна торможу, это бывает.

- Бывает, - признала я.

Воздух будто разрядился. Девочки сели за стол, уже не косясь на меня как на пришельца с другой планеты или на худой конец из администрации президента, но разговор пока не налаживался. Я с невольной благодарностью посматривала на Алису, разрядившую обстановку.

- А вы к нам надолго? – спросила Полина, сосредоточенно намазывая на хлеб варенье.

- Как получится. Думаю, на недельку.

- Понятно.

- А я сначала подумала, что вы из милиции, - призналась Алиса.

- Почему? – удивленно спросила Мария Игоревна. – Разве Наталия Николаевна похожа на милиционера?

- Да нет, - смутилась Алиса. – Просто вчера у Елены Кондратьевны что-то из дома украли, я думала, что придут спрашивать, не видели ли мы чего-нибудь.

- А вы видели?

- Неа. Что мы могли видеть – мы же за её домом не следим. Это нам Миша рассказал.

- Какой Миша? – наморщила лоб Мария Игоревна, впрочем, как мне показалось, только для поддержания разговора – вряд ли в поселке остался хоть один человек, которого она не знала.

- Миша. Из тридцать второго дома. Его мать с Еленой Кондратьевной дружит. Вчера пришла к ним в гости и жаловалась.

- Странно, что действительно пока ещё не было никого из милиции, - пожала плечами Мария Игоревна. – Девочки, покажете Наталии Николаевне сад, речку?

Девочки дружно пожали плечами – вопрос был риторический.

- А у вас тут речка? – с умеренно-дурацким любопытством спросила я.

- Ну, она называется речкой, - с сомнением кивнула Вика. – Но она мелкая и очень теплая.

Мне рассказали про мелкую и теплую речку, про то, что в лесу есть земляника и много цветов, но ходить туда опасно, потому что кроме диких зверей, которые давно все приручены и прикормлены, там есть дикие люди, которые вообще-то не дикие, но почему-то сплошь маньяки и убийцы. Мария Игоревна изредка комментировала, но в основном говорила Вика. Похоже, она была самая смелая.

- Мария Игоревна, а где Ирина Валерьевна? – поинтересовалась я, когда девочки стали убирать посуду со стола.

- Скоро будет, Наташа. Она обычно в саду в гамаке спит, уже должна прийти.

Я не стала задавать вопросов, решив, что познакомиться с загадочной второй воспитательницей ещё успею.

После «принятия пищи» мне больше всего хотелось лечь и не двигаться хотя бы минут двадцать, но девочки были полны сил и потащили меня гулять в сторону леса.

- Там же опасно? – лукаво улыбнулась я.

- Во-первых, сейчас светло, во-вторых, нас много, а в-третьих, мы далеко не пойдем, - объяснила Алиса.

Эти аргументы меня вполне удовлетворили (а что самое главное, они удовлетворяли Марию Игоревну), поэтому в лес мы отправились незамедлительно.

В лесу было хорошо. Идущая рядом Вика что-то щебетала, но я не могла сосредоточиться на её рассказе и скоро перестала пытаться вслушиваться.

Природа – это всегда нечто особенное. Она может отнять силы, а может подарить, может рассказать свои тайны, а может довести до истерики, когда хочется кричать и обвинять во всем переменчивое небо.

Когда-то мы пробовали тянуть Силы из Природы. Наверное, этот эксперимент был необходим для того, чтобы осознать, насколько мы беспомощны перед её древней Силой. Природа не отдает то, что у неё хотят отнять, но может подарить великую ценность тому, кто сможет это понять.

- … Ты во все это веришь?

Я вздрогнула. Вопрос Вики застал меня врасплох.

- Прости?

Вика пожала плечами, кажется, собираясь обидеться.

- Ничего, я просто спросила.

- Извини, Вик. Я честно пыталась слушать, но… - я беспомощно развела руками. Мы как раз вышли на полянку, достойную детской книги сказок. Дикая клубника (земляника просто не может быть такой крупной) красными бусами обрамляла зеленый травяной ковер.

- Но как-то не слышится, да? – вдруг сказала промолчавшая всю дорогу Наташа.

- Да, - кивнула я. – Именно не слышится. Как будто что-то мешает слушать, уводит от разговоров и от мыслей.

- Это Деревья, - кивнула Наташа.

- Деревья?

- Да, это Деревья. Вы не думайте, я не сумасшедшая. Правда, все сумасшедшие так говорят, - Наташа усмехнулась, - но Мария Игоревна, когда услышала про Деревья, сразу повела меня к Эмили Олеговне. Это наш психиатр. Я нормальная. Они решили, что это мои фантазии, но это не фантазии. Деревья – они разговаривают. Между собой, с нами. И трава разговаривает, просто очень тихо, мы не можем её услышать, как будто кто-то шепчется в соседней комнате. Вроде бы слышим, но разобрать не можем. А когда гроза…

Наташа замолчала, испуганно глядя на меня.

Великие Силы! Блин…

Ничего в нашем мире, кажется, не обходится без побочного эффекта. Этот непонятный феномен исследуют уже несколько лет, но не могут найти ни одного приличного объяснения – у тех, кто учится работать с Силами, в организме происходят странные изменения. Они практически не сказываются на здоровье и совсем не сказываются на внешности.

Но глаза…

Глаза нам приходится контролировать самым тщательным образом. Стоит нам отвлечься и позволить Силам течь насквозь, глаза начинают менять цвета. Не резко, постепенно, но мои карие глаза, я была уверена, сейчас позеленели, а вокруг зрачка появилась желтая кайма.

Я моргнула.

- Гроза – это особенное состояние Природы, - с наисерьезнейшим видом кивнула я, глядя в глаза тезке.

Девочка настороженно кивнула и до конца прогулки больше не спускала с меня темно-серых, как предгрозовое небо, глаз.

- Девочки, как долго вы сегодня!... Здравствуйте, Наталия.

Мы вернулись домой уже к вечеру. Навстречу нам вышла девушка с длинными светлыми волосами и потрясающе-синими глазами. На ней было длинное льняное платье, и мне ужасно захотелось сплести ей венок из каких-нибудь синих цветов.

- Меня зовут Ирина Валерьевна. Можно просто Ира.

- Наташа, - запоздало протянула ей руку я. Избавиться от привычек очень сложно, а смотреть на Силы человека давно вошло в привычку. Бывает, я даже не запоминаю то, что увидела, как мы не всегда запоминаем цвет глаз собеседника.

Но не запомнить это было невозможно.

Подростковый период заканчивается у всех людей в разное время, но к двадцати годам, как правило, все люди обладают тонкой переливающейся сетью Сил, которые уже невозможно расплести.

Ирину пронизывали тонкие отдельные светящиеся нити.

Как у ребенка шести-семи лет.

- Что-то не так, - вежливо спросила Ирина, пожимая протянутую руку.

- Нет-нет, простите. Вы мне напомнили одного человека… бывает, - я улыбнулась.

- Бывает, - кивнула Ирина Валерьевна. – Пойдемте, что же мы стоим на пороге? Девочки, мойте руки, скоро будем ужинать.