- Осторожно, двери закрываются. Следующая станция Арбатская. – Женский голос как всегда отстранен и не вызывает никаких эмоций. Ненавижу этот город! Отсюда все проблемы, комплексы, страдания и прочая фигня.

Интересно, если собрать в одном месте, все записи в социальных сетях, всевозможных комментариях и прочих блого-сферах, посвященных ненависти по отношению к столичному метрополитену, какая, по толщине, книга получиться? Война с миром нервно закурят. Да что там Толстой. Большая советская энциклопедия и полное собрание В.И. Ленина удаляются искать нетронутую канистру с бензином.

Где? Где мой ангел? Где моя мать Тереза? Где мой Элвис? Где мои Виктор Цой и Анатолий Крупнов? Где мой Бог? Где та, что схватит моё запястье тонкими, но крепкими пальчиками, как стальные, корабельные канаты? Где она, та, что потащит меня к воздуху из тягучего, мрачного нефтяного болота? Где моя Михо? Где она? Фея. Смертоносная, справедливая. Сам я уже не в состоянии бороться с окружающей средой. Мне невыносимо безгранично хочется упасть на дно души, вынуть из тайника любимую игрушку и начать отстрел лишних особей на этой планете. Даже не планете, в отдельно взятом городском поселении.

Когда-то я был скромным, тихим юношей, вежливым и уважающим чужие года. Теперь, не хватает самой малости. Человеколюбия. Мизантропия – страшная сила и она пожирает меня со скоростью буйного ветра. Такие вот пироги с котятами. Их едят – они глядят.

Дистанция на юг Москвы. Не очень далеко, но это раньше. Теперь в проклятом городе слишком много людей и машин, зато количество вагонов под землёй не увеличилось. Страшное ощущение. Всё как раньше, только немного хуже.

- Не замечал раньше, что вы хромаете.

- Только когда в пальто.

Идиотский диалог. Нет ничего хуже, чем вырвать фразу из контекста и на основе её начинать домысливать, додумывать, наворачивать и переворачивать. Словно – смех мертвецов. Не тех, что озвучивают комедийные сериалы с незапамятных времён. Не те, которых, ещё в прошлом веке описал Паланик, в одной из книг. Интересует смех людей, ставших, по моей воле – трупами. Услышанное позиционирую на реальность. Прекрасное упражнение для мозга. Великолепно помогает, не обращать внимания, на происходящие. Итак, фразы абсолютно бредовые, Но, если предположить, что человек начинает хромать, по причине перемены погоды. Похолодало, заморосило, листья полетели, отсюда пальто, боль в суставах, нытьё старых вен, слабость в ногах, отсюда хромота. Другой вариант: человек занимается противозаконным бизнесом, перевозит наркотики. Для этой цели, он надевает старое, протёртое во многих местах пальто с множеством внутренних потайных карманов. А чтобы отвести от себя лишние взгляды недополицейских, но уже и не милиционеров, начинает изображать калеку. Больше всего мне нравится третий случай. У человека есть шикарная трость, великолепно подходящая под широкополую, обязательно черную, шляпу, детали дополняются черным пальто с белыми стёжками на вороте, большими смоляными пуговицами, и вызывающей окантовкой карманов. Также в наличие блестящие туфли на трёхсантиметровом каблуке и шикарно отутюженные брюки. Следовательно - если есть в руках трость с головой английского спаниеля на рукоятке, то не хромать, значит, заколачивать дешевые понты. Благородное притормаживание на одну из нижних конечностей добавляет образу шарм, изящество, неповторимость.

Я снова подключаюсь к диалогам вокруг меня и почти моментально попадаю на ещё один замечательный образец для зарядки мозга.

- Дело в том, что показатель уравновешенности и эстетического уровня собеседника не может измеряться количеством прочитанных книг, или соблазненных женщин. Возможности оппонента измеряются в уважении и порядочности, честности, если хотите, по отношению к сопернику.

- Весьма интересно, хоть и тривиально. Практически также банально, как и то, что атеизм менее оскорбителен для Бога, чем религиозный фанатизм. Однако обе эти мысли, особенно - ваша, вполне заслуживает, чтобы взять её на рассмотрение, детальное изучение, во время распития великолепных семьсот грамм белой лошади.

Последнее предложение уничтожило весь лоск, интеллектуальное накопление предыдущих слов. На несколько секунд мне даже стало скучно. Так хорошо начиналось. Перед глазами уже вставали образы либо студентов, прекрасно умеющих манипулировать словами. Либо моего любимого типажа – спившегося интеллигента. А тут, скорее всего, два старых приятеля, решивших посидеть в субботу на кухне, пользуясь отсутствием жён и поболтать за жизнь. Правда, в наличие чувства юмора, им не откажешь, но это слишком дорогой компромисс за испорченные ожидания.

Неожиданно для себя понял, что совершенно не соображаю какое сейчас время года. Судя по тёртой, много чего повидавшей кожаной куртке, на дворе присутствовала осень. Дранные джинсы, белые высокие кроссовки, распущенные волосы, говорили о готовности перейти из апреля в май. Неразбериху дополнили очки, плотно запотевшие, как бывает когда с мороза попадаешь в теплое помещение. Стараясь не привлекать внимание, я опустил нос и попытался разглядеть мужчину впереди себя. Ничего кроме коляски, заполненной по края колбасными нарезками, не увидел. Однако, между ним и мной на двигающей ленте кассового терминала, появились бутылка подсолнечного и два брикета сливочного масла. Мужчина пересчитал сдачу, распихал медяки по карманам серой куртки, убрал бумажные денежные единицы в кошелёк и, приподняв брови, уставился, как и я, на неизвестно откуда взявшиеся предметы на черной полосе.

Я освободил, от четырёх банок пива руки и с улыбкой сообщил кассирше и мужику, что масло не моё.

- И не моё, - кивнул гражданин, начиная толкать телегу к контрольным весам на столике для пустых покупательских корзин.

Каждому хочется, чтобы мир смотрел на него снизу вверх. Не просто снизу вверх, а вдобавок ещё карими глазами, смешанными с открытой улыбкой демонстрирующей молочные зубы. Вместо этого, чаще обычного сталкиваешься с прогнившим взглядом, морщинистой кожей, бородавкой на половину подбородка и заросшими серыми соплями ноздрями. Жизнь смотрит на нас через призму скрипучего, вечно недовольного всем на свете голоса.

Именно такой голос, разбавленный накопившейся в глотке слюной, громогласно оповестил всех присутствующих, что масло её. Стёкла на моём носу прояснились, словно кто-то повернул ручку с настройкой яркости и контраста.

- Простите, - я не столько удивился, что мерзкая старушенция, а она была именно мерзкой и противной, влезла без очереди. Я не помнил, не заметил, когда она смогла пролезть впереди меня.

- А, что, простите? Хочешь сказать, что я здесь не стояла?

Этим вопросом бабка окончательно себя сдала. Оговорочка сказала больше, чем полное собрание Дейла Карнеги. Ругаться не хотелось, совершенно, да и временем я не располагал. До субботней ревизии населения оставался небольшой запас:

- Ничего я сказать не хочу.

- Вот то-то, - победно прохрипела старуха, делая отмашку левой рукой, словно показывала трековым велосипедистам, сообщение о выходе на последний круг.

- Ну, двигайся, верзила. Чего растопырился? Дай пройти на место законное.

Моё правое колено вспыхнуло болью и дискомфортом. К противной перечнице пробивалась боевая подруга. Зелёный платок на голове, в грязных подтёках, пальто непонятной расцветки, штаны и вонь, давно немытой собаки.

- Я ей занимала, - рявкнула, неизвестно кому первая древность.

- Только быстрее, пожалуйста, - взмолился я, закрывая ладонью нос.

- Не нравится? – поинтересовалась вторая бабка. – Тогда давай в сторонку.

На черную полосу выставилось две бутылки дешёвой водки, несколько упаковок плавленых сырков, банка тушёнки и две пластиковые шкатулки с кусками селедки. Мужчина с телегой виновато, пожал плечами, сочувственно качнул головой и исчез из поля видимости. Пожилые стервы, наслаждаясь победой, принялись обсуждать очередной загул одного морального урода из соседнего подъезда. Я себя сдерживал из самых последних сил.

Обычно, во время сбора информации о новом пациенте, я стараюсь накрутить себя. Мне необходимы дополнительные данные. Иначе палец может дрогнуть в самый неподходящий момент, тогда, суббота превратиться из самого лучшего дня недели в типичные алкогольные сутки. Неинтересное времяпровождение. Когда мне не хватает мотивации, я начинаю выдумывать себе героев. Например, один из моих бывших клиентов имел привычку, специально наступать людям в метро на ноги. Плюс его радовало, когда удавалось ударить на переходе со станции на станцию, проходящего мимо плечом. Он специально для этого таскал с собой большую спортивную сумку, набитую пошлой хренью. Одна девушка, после столкновения, серьезно лечила ребро и левое предплечье. Человечек никогда не извинялся, никогда не уступал беременным женщинам место на скамье, никогда не дожидался выхода пассажиров из вагона. Он никогда не соблюдал правила пользования эскалатором. Каждый день, два раза он спускался под землю с одной и той же целью, причинить физическую боль и моральное неудобство посторонним, незнакомым людям. Три месяца я следил за ним. Причина для устранения более чем достаточная, но даже здесь я выдумал несколько дополнительных фактов. Первой и самой удачной стала история о неоднократном поджоге почтовых ящиков в родительском доме. Затем добавилась тема о соблазнении малолетки и регулярные измены супруге. Также персонаж регулярно, от нечего делать, швырял из окна квартиры, на восьмом этаже, тухлые яйца. Он специально держал на радиаторе отопления целый запас. Один из снарядов лишил на пятьдесят процентов зрения пробегавшего мимо десятилетнего мальчика. В итоге я совершенно спокойно разглядывал как этот говнюк и мудак последний раз в жизни подошёл к балконной двери, пытаясь раскурить трубку, набитую дешевым чилийским табаком.

Здесь и сейчас мне никакой дополнительной идеи не требовалось. Этих двух старых, злобных, ублюдочных тварей я придавил бы не моргнув, что называется, на выдохе.

Положительным моментом, стало моё возвращение в реальный календарь. Вечер. Пятница. Завершение трудовой недели, законная возможность расслабиться перед блюзовым днём, перед благородной целью - очищения поверхности планеты от всевозможных дебилов, мешающих нормальным людям жить. Свиньям, хамам по заслугам. Это завтра. К этому надо ещё должным образом подготовиться и настроиться. Портить вечер из-за каких-то двух заскорузлых недоразумений совершенно не хотелось.

Ненависть к окружающей среде меня пожирала как гусеница спелую малину, тем не менее, ещё, до такой степени. Хотя я склонен думать, что – пока.

Эстетика насилия тем и хороша, что в меру и с удовольствием. Главное не показать, но дать понять. Нет никакого наслаждения, стоять ночью в туалете, тайком от супруги, пить дешевый коктейль и курить сырые сигареты. Это также, что дрочить в одеяло, представляя ляжки бывшей подруги закинутых на плечи. Всё имеет границы и установленные нормы. Именно поэтому порнографическая индустрия, в отличие от писательского труда, никогда не будет убыточной. Мир - простая хрень. Нужно только вовремя осознать возможности собственной злости. Делаю пометку в голове, осведомиться об этих субстанциях, расплачиваюсь, забываю сдачу из шести рублей тридцати трёх копеек. Отправляюсь домой. Меня ждёт холодное пиво, пакетики сухариков со вкусом красной икры и парочка фильмов снятых по мотивам популярных американских комиксов.

Утро должно начинаться с ложки бессмертия смешанного с кофеином. Обычный кофе не так вкусен и ароматен, если в нём недостаёт наших пережитых обид, выдавленных комплексов и перевернутого сознания. Я знаю что говорю. Пока я употреблял обычный растворимый с двумя кусками сахара, жизнь тоже текла обычно. Всё изменилось после первой же порции покорения вечности.

В такие минуты даже пустые пивные банки, разбросанные по углам квартиры не вызывали отвращения. Жизнь проникала в меня через язык, десны, гортань, наполняя желудок силой и могуществом. Я начинаю совершенно по-другому мыслить и объясняться, даже находясь наедине с собой. Этот эффект необъясним, я просто отдаюсь ему, борясь с волнами субботнего настроения.

Тут, какое дело, - сижу дома. Никого не трогаю, натурально занимаюсь чисткой старой, добротной «эсвэдэ». Размышляю о природе человеческой подлости отдельно и вообще о свойствах человеческой натуры в целом. Мимо всего прочего, не злоупотребляя, употребляю божественный нектар под названием виски, а чтобы быть совсем точным – Embassy Club. А что ещё может делать человек в моём состоянии? Состояние? Полная хрень. День начался, хоть и под великолепную гитару Рика Деррингера (Rick Derringer), но отвратительней не придумаешь. Вместо такой привычной, но одновременно всегда радостной и ожидаемой эрекции мой половой орган выглядел мелким, сморщенным и ни на что не пригодным. Нужно срочно что-то делать, подумал я, доставая из шкафа кофр с винтовкой. Затем я разложился на кухне, заварил себе крепкого, сладкого кофе (именно крепкого и сладкого, а не крепкий и сладкий, хоть так и будет правильно по правилам русского языка), просмотрел почту, убедился, что меня старательно игнорируют, забывают, делают вид, что не знакомы и спокойно занялся любимым делом. Когда я говорю – кухня – это вовсе не отдельное помещение в моей квартире.

У меня жильё классное. Кто-то обозвал мой дом квартирой-студией. Семь метров в длину, четыре в ширину на всё: коридор, ванная, туалет, кухня, холл, спальня, гостиная, зал, кальянная, балкон, винтовая металлическая лестница на мансарду и зимний сад. (Предложение сложно для восприятия, так как перегружено знаками препинания) (Если бы всё, было бы так просто. Кликнул на мышку и все ошибки выделены, обозначены, указаны) Какая студия? Место для жилья одинокого писателя или художника? Допустим, писателю места может ещё и хватит. Чего там надо? Ноутбук¸ холодильник, диван, стол с креслом. Хотя если разобраться, то писатель это очень тяжелая профессия. Вымирающая. Года через четыре, максимум пять, никто не захочет придумывать новый роман, способный потрясти читающих лоботрясов от Мексики до Канады. Почему? Кто захочет этим заниматься бесплатно. Интернет поглотил всё. Люди не покупают книги, они покупают электронный планшет, заправляют туда всевозможные кодеки и скачивают, скачивают, скачивают. А потом псевдоэстеты дерут последние волосы на лысине и орут. Ах! Читать нечего. Ах! Писательская порода измельчала. Ах! Вокруг одни графоманы, бездари и прочие линкалоиды, сочиняющие по одной стихотвари (именно так – стихотвАрьние) в сутки. Такие стихотварители со временем обрастают поклонниками, подражателями и прочими ревнивыми защитниками. Ах! Но давайте попробуем рассуждать о нормальном писателе. О человеке, который готовится к написанию текста. Собирает материал, читает книги, обкладывается специализирующими журналами, газетами, научными трудами и дневниками с картами, фотографиями, прочим, прочим, прочим. (Попробуйте разбить его на несколько более коротких) Настоящий писатель одновременно и инженер, и механик, и драйвер, и священник, допущенный к исповедям, и терапевт, но только не хирург, и не окулист. Писатель не может вылечить от катаракты правого глаза и уж тем более от злокачественной опухоли тупости в коре головного мозга. Так вот для такого писателя моя квартирка будет явно маловата. На первое время хватит, но потом надо будет срочно переезжать в более просторную жилплощадь, следовательно, надо будет писать быстрее, плодовитее, а от этого падает качество производимого продукта. И вот уже снова все вокруг начинают кричать Ах! Писательская порода измельчала. Даже те, кто хорошо начал превратились в поставщиков ширпотреба не самого высокого качества. Да и кто будет писать? Ночами не спать, придумывая сюжет и продумывая цепь событий? Если в итоге потраченный труд, время, нервы, мозги не будут, как следует оплачены? Что тогда говорить о художниках? Ничего. Хотя, надо признать, балкончик у меня на самом деле шикарный и просторный.

Не студия у меня вовсе, не она. Зато для одинокого снайпера, пространства как раз достаточно. Есть где ствол почистить, где хранить, есть место для попойки с товарищем. Также можно девицу, не особенно тяжелого поведения пригласить, места найдётся. Через несколько минут моих размышлений понимаю, что просто так я сегодня нажать на курок не смогу. Со стороны может показаться, что я бездушная и бессовестная скотина, но это, замечу по секрету - сильное заблуждение. Мне невероятно тяжело, всегда, передёрнуть затвор. Тем более что я не работаю по контракту. Я занимаюсь собственным, персональным, выкорчёвыванием гнилых пней. Есть же беспробудные хамы. Те самые, наступающие на ноги в метро, лезущие вне очереди, грубящие по телефону, вечно забывающие ключи от квартиры, проезжающие на дорогих машинах мимо лужи и окатывающие пешеходов потоком грязной воды. Да, они последние суки, тем не менее, мне от этого не легче загнать патрон в ствол. Поэтому я всегда придумываю истории.

Сейчас у меня на примете сразу два ответственных урода. Жить без них, в нашем городке, сразу станет легче и приятней. Это станет вполне законной наградой за такую неважно разворачивающуюся пятницу. Оба живут в визуальном контакте из моего окна, следовательно, впервые в жизни поймаю череп мишени, находясь у себя дома. Не отходя от плиты, так сказать. Беру прицел, подхожу к окну и исследую первого потенциального покойника. Форточка закрыта, шторы опущены, пустых пивных банок на подоконнике не видно. Уехал, сволочь, на дачу отправился, оставив меня без такой сладкой конфеты как возможность выбора.

Подобной пакости я не ожидал. Совсем. Жизнь охреннено несправедлива по отношению к честным и благородным маньякам. Вот мелочь, пустяк, маленькое непредусмотренное изменение плана, а с ног сшибает как локомотив на переезде. Через минуту я понял, что я непросто разозлён или оскорблён, я находился в реальном бешенстве. Это подтвердила согнутая пальцами ложка, звякнувшая по асфальту под моим балконом. Виски, тем более, отвратительное пойло - Embassy Club, в данный момент не способно помочь. Напротив, злости лишь прибавляется. Кофе. Только не растворимый, пусть и гранулированный с неповторимым ароматом. Настоящий кофе всегда мужского рода, настоящий кофе всегда надо варить, чтобы на самом деле глотнуть вечности, а не искусственный заменитель. Кофе выращивали до меня, будут выращивать после моей смерти. Кофе не заметит, что одним потребителем станет меньше. Он уже достиг того состояния, когда думаешь об отдельно взятой личности как о строчке бинарного кода.

Когда чашка заняла положенное место в раковине, я понял, мысли превратились в забродившее желе. Мне необходимо срочно привести себя в порядок, перестать нести чушь, подготовиться к очищающему нажиму спускового механизма.

Улица встретила меня солнцем, облаками, легким ветерком и на удивление приветливыми лицами прохожих. Само по себе это странно. Более чем странно. Я такого не припомню уже несколько месяцев. В магазине, опять же на удивление оказалось мало народу, и возле кассы никто не пихался, не оставлял тележку, загораживая дорогу, и сдачу все считали быстро, и упаковывались без суеты, но скоро. Либо схожу с ума. Либо классический пример – de ja vu. В общем – знак. Как чешущаяся левая ладонь к деньгам, как наступить в чужое дерьмо к премии, как увидеть во сне покойного бывшего друга-одноклассника к перемене погоды, как поднять монету орлом кверху к осуществлению сокровенного желания. Сегодня, надо обязательно, как говорят невоспитанные, вульгарные продавщицы хабалки в магазинах одежды «полюбак» - сделать выстрел. Я встал у стены магазина, поставил на асфальт пакет с продуктами, откупорил банку с алкогольным энергетическим напитком, закурил и открыл уши для поступления информации. Рядом со мной стояли три группы граждан, из которых одна - переселенцы периферии. Каждое сообщество несло собственную чушь, основанную на местных понятиях или на локальных желаниях и возможностях.

– … никто, не может мне сказать, что я не работал, уж, тем более что работал плохо… … да это вообще не вопрос, плати деньги и можешь вообще не появляться, ребёнка сама воспитаю… … расписку на две тысячи? сначала пять заплати по решению суда, каждый месяц, а затем и расписку проси за перерасход… … никогда не думала, что обувь собирает столько пыли, круче, чем телевизор…

Банальные темы, или политика в разговоре делают обывателей возвышенней. Они чувствуют собственную значимость. Они пытаются демонстрировать ум, честь, достоинство.

Хватит!

Это мой город. Мой Салент Хилл. Мой Твин Пикс. Мой Алтай-Виднянск. Моё городище Аркаим, где переулки древнее, чем никому ненужные, ставшие всего лишь сувениром на магните, пирамиды. Это мой персональный штат Мэн. Тот самый где, если верить мэтру Стивену регулярно происходят всякие кошмары, ужасы и прочая чертовщина.

Наступил на ногу и не извинился…

Не уступил место в метро…

Ругнулся матом, при ребенке…

Не вернул вовремя долг…

Не прикрыл коллегу…

Решил скрыться после аварии…

Говорят, что каждый человек заслуживает второй шанс, также как, марафонец рассчитывает на второе дыхание. Иногда, крайне редко, я следую принципу – да это плохие люди, но у них могут быть хорошие дети. Не сегодня, не в этот раз, не тот случай. Предохранитель снят, всё по-честному