(ОЧИЩЕНО ОТ НЕНОРМАТИВНОЙ ЛЕКСИКИ)

«Пластилиновый рай»

Алексей Нодарович

Харьков, 2006.

Пролог

Здание Харьковского патентно-компьютерного колледжа было серым и безликим – четыре этажа, прохудившаяся крыша, облущенные от времени стены. Словом – типичное учебное заведение нашей славной Родины. Миха стремительно поднялся по пологим ступеням, и с силой рванул на себя массивные дубовые двери, наверное, еще довоенного изготовления. Буркнув что-то напоминающее приветствие бабушке-вахтерше студент не снимая одежды побежал на третий этаж. «Только бы успеть, только бы успеть!» - думал Миха, пробегая очередной пролет.

Глядя на него можно было подумать, что он проспал пары и бежит сломя голову на занятия, но Миха не был таким человеком. Если он опаздывал на пары – он просто не шел в колледж, а экзамены и так покупались беспроблемно. Заплатил сотню – и все экзамены на «Отлично». Разве не жизнь? Но вернемся в предыдущей ночи. Парни встретились на консультации по Микропроцессорным системам. Консультация, между прочим, это слишком громко сказано, ведь вся ее суть вмещалась во фразу «Кто деньги сдал – не беспокойтесь. Кто не сдал – бегите за хвостовкой».

- А… Борода… - рявкнул Миха увидев сидящего за партой Радара. Обычно на консультации приходило 3-4 человека, и кого-кого, а Радара он застать не думал.

- Здаров, терпила! – рявкнул в ответ Радар, поднимаясь с места – А ты какого черта приперся?

Парни пожали руки и сели. Радар наклонился и начал рыться в сумке. Миха с туповатым взглядом посматривал на него. Наконец-то Радар нашел то, что искал. Этим «то, что» оказался пневматический ствол. Точная копия ПММ`a:

- Круто, а? – с довольной рожей спросил Радар. Этот восемнадцатилетний парень с нахальной физиономией не был ни низким, ни высоким, ни накачанным и ни тощим. Он был средним. Средним во всем, кроме мозгов. Парень он был смышленый и мог сойтись с кем угодно и выпутаться из любых проблем. Они познакомились на подкурсах, когда поступали. Поздоровались, решили пойти попить пивка. Попили… Ничего особенного… И Радар нечаянно запустил пустой бутылкой Михе в висок. Тот, естественно такого наглежа не простил и засадил «с кулака» Радару по голове. А тот в ответ заехал со всей дури под дых, так и подружились. Но что-то я отвлекся.

- Жесть! Где откопал? – ответил обалдевший Миха, разглядывая ствол. – Слыш, а давай пойдем постреляем?

Миху передернуло. У Радара была дебильная привычка при разговоре с человеком смотреть куда-то в другую сторону. Причем, он внимательно слушал и толково отвечал на вопросы, разглядывая при этом стену или проходящую мимо девушку. Подумайте! Вы говорите с другом о важной проблеме, а он смотрит мимо вас. Да уж, ощущение не из приятных.

- Пойдем, понятное дело! – он перевел глаза с плаката на Миху – Ты ж стипендию получаешь? Да, получаешь… Там вроде накинули по 120 рублей. Сейчас Паштета и Круглого дождемся и покатим.

- Ты с ними договаривался? – Спросил он у Радара, на что тот утвердительно кивнул головой. – А мне слабо позвонить было???

- Да нет, сюрприз. Пацаны тоже не знают про ствол. Думают, просто побухать идем.

Миха было хотел открыть рот, чтобы ответить ему, но дверь аудитории жутко хлопнула и раздался знакомый до боли голос Паштета.

- А-пчхи!!! Твою дивизию!!!

Пацаны резко повернулись и заржали. Паштет обычно нормально реагирует на водку, но вчера он явно перебрал. С его вида можно было смеяться бесконечно. Оранжевые штаны, черные туфли, мастерка на голое тело (Зима, между прочим). И к всему этому синюшное лицо с опухшими веками, сопливым носом и красными от мороза ушами.

Парни в очередной раз поздоровались, и Миха, выхватив из-за спины ствол навел его на Паштета. Паштет с ничего не понимающим лицом уставился на ствол. Немного постояв на месте, он шатаясь пошел спать на последнюю парту. Кореша молча переглянулись и подошли к парте. Паштет спал.

- Гениально! – смотря на потолок сказал Радар, потом немного постояв пошел к двери. – Миха, я в столовку. Чё те взять?

- Возьми гамбургер. Двойной. – С сияющим лицом ответил тот. При виде еды у него всегда жутко повышалось настроение. А из еды он уважал Фаствуд. И только Фастфуд. Радар, напротив, был истинным Русским: обожал борщ, щи, рыбку, мясо, картоху… И конечно же незаменимый на наших столах салат «Оливье». Поэтому нетрудно было предугадать его реакцию на Михину просьбу:

- Миха, блин. Как ты можешь жрать эти помои? А если Штаты предложат тебе жрать навоз? Ты тоже будешь радоваться? Это же не еда!!! Это просто специально приготовленная пластмасса! – высказав эту тираду, Радар хлопнул дверью и побежал вниз по лестнице. На первый этаж, столовую.

Растолкав спящего Паштета Миха попытался объяснить ему о том, что «Эта дрянь», на самом деле не дрянь, а точная копия Пистолета Макарова Модернизированного, на баллончике, разуметься. Паштет потихоньку отходил, и процесс этот тек очень быстро. Явно сказывался огромный опыт борьбы с похмельем. Проблемой истинного Русского человека. Ведь именно похмел мешает идти поутру на работу или учебу. Именно он заставляет нас утром идти на кухню за рассолом. Стоп! Ведь для каждого человека способы борьбы специфичны: одни пьют огуречный рассол, другие – гороховый, третьи – молоко, а другие просто глушат воду. Паштет относился к последним, и сегодня утром он выдул никак не меньше двухлитровой баклажки слабогазировки.

Именно этот факт заставил его проснуться, ведь мочевой пузырь не резиновый. Паштет тихонько встал, и на глазах у удивленного Михи почёсывая задницу пошел в туалет. Оставшийся наедине с самим собой Миха со злостью ударил кулачищем по парте и поплелся следом за Паштетом.

Подробности поедания Михой гамбургеров по-моему можно опустить, и перейти к самой консультации. На которую, как и полагается всем порядочным студентам, они опоздали. Радар тихонько подошел к двери и резко дернув её за ручку, вошел. Картина была самой что ни на есть обыденной: Юрий Владимирович Степанов (в народе - Степа) сидел возле кафедры и с умным видом читал вверх ногами самоучитель «Java Script для Чайников», напротив сидело два типичных ботаника: одного звали Баранов, другого Хоменко. Самые обыкновенные заучки, не понимающие различия между умом и разумом. Для таких как они ум – это простое получение знаний, заучивание материала. Им невдомек, что воистину интеллектуальная личность – это прежде всего носитель разума, а не ума. Разум – понятие комплексное. Это и способность мыслить, чувствовать, отделять лишнее, строить свое собственное мнение на основании малого количества данных и тэдэ и тэпэ. Но это всего лишь мысли Радара, в голове которого даже промелькнула догадка, что за три года совместного обучения он даже не запомнил их имен. На «камчатке» сидели какие-то парни, скорее всего заочники, потому что их Радар не видел вообще.

Осмотревшись, он сделал два шага вперед, пропуская в дверь Миху и шатающегося Паштета. Тот, кое-как прислонившись к наличнику, стоял закрыв глаза. Миха недвусмысленно кашлянул, и Степа испуганно оторвал взгляд от книги, сделав грозное, как и подобает истинному преподавателю, лицо:

- А хоть раз вовремя прийти слабо? - спросил он, косясь на Радара.

Радар отвел глаза на статую Нильса Бора, непонятно для чего стоявшую в кабинете МПС, и нагло соврал:

- Юрий Владимирович, нас задержал декан, у нас там большие проблемы с военкоматом. Если не верите, можете зайти к нему.

- Ладненько, верю, – ответил тот, усаживаясь поудобнее, – проходите, не видите, что вас вся группа ждет?

Парни непонимающе поглядели на него. Какая к чертям собачим группа? Какие-то левые заочники и две безымянные зубрилы – это не «вся группа». Но решив смолчать, они пошли на места. Кое-как умостив к стене Паштета, они уставились на Степу. Тот, немного помедлив начал:

- Как вы знаете, у нас на завтра назначен экзамен. На восемь утра, так что заведите будильники, предупредите родителей и не опаздывайте. Взять на экзамен надо несколько ручек, карандаш и, наверное, водичку.

- Юрий Владимирович, мы не в первом классе. Что будет на экзамене? – сказал Радар, лениво опустив голову.

- Да? – осекся Степа – Ну тогда перейдем к главному: на экзамене у нас будет два теоретических вопроса, и задание написать программу-эмулятор какого-либо устройства на ассемблере для MCS-51го микроконтроллера. Вопросы будут не очень сложными, так что просто конспект почитайте. Вопросы есть? Вопросов нет! До свиданья.

Он быстро поднялся и второпях зашагал из аудитории. Парни поднялись и побрели к выходу, но вдруг Паштет легонько потрогал Радара за плечо:

- Леха, ствол заряжен?

- Да. – С недоумением ответил Радар.

- Ну так дай на минутку. – Сказал Паштет, хлопнув Радара по плечу.

- Только не поубивай никого! – ответил тот с опаской поглядывая на Паштета.

А тот в свою очередь ни сказав ни слова, передернул затвор и тихонько сказал:

- Баранов, повернись!

Повернуться лицом к пьяному вооруженному Паштету было огромной ошибкой. И за эту ошибку Баранов поплатился по полной. Вскрикнув от боли, он свалился под парту, пытаясь закрыть шею и глаза от выстрелов Паштета. А тот с остервеневшим лицом жал на гашетку и приговаривал:

- Кто не спрятался - тот и виноват!

Когда у Паштета кончилась обойма, Радар с силой вырвал у него ствол, и положив его в кобуру, потихоньку подошел к Баранову, тихо скулившему под партой. Из уголка губы вытекала тоненькой струйкой свежая кровь - видать ударился, когда падал под стол. Наклонившись к Баранову, и тихонько потрогав его за плечо, он спросил:

- Тебе не больно? – и быстро повернувшись к ошалевшим заочникам – У вас какие-то проблемы?

Увидев, как те оживленно запротестовали, он повернулся обратно к Баранову и еще раз спросил:

- Тебе не больно? В медпункт отвести?

- Не-ее-т, не н-на-да! Мне х-хо-ро-шо! – ответил тот, всхлипывая и глотая слова.

- Ну… Как знаешь.

Парни вышли в коридор, в котором уже стоял Миха, говорящий по трубе с Круглым. Оказывается, что ему предки запретили выходить из дому и заставили зубрить МПС, чтобы удачно сдать экзамен. Так что пойти с ними он не смог, но их было аж трое, а трое – это уже сила. На том и порешили, спускаясь за одеждой в гардероб. Они бы не раздевались, но ректор жутко орал, если видел кого-либо в верхней одежде в здании колледжа. Это было золотым правилом, так же как и запрет на курение. Выйдя из колледжа парни сразу же начали искать человека с сигаретами: своих не было, а бежать в киоск было в лом. Первую жертву нашел Паштет – это был парниша в черной кожаной куртке, блестящих туфлях, с зализанной прической бизнесмена и лицом идиота.

- Здорова, мужик, сигареткой не угостишь? – спросил Паштет, взявшись за плечо незнакомца. Тот, удивленно глянув на них достал пачку «Парламента». Открыл её и протянул Паштету. Тот, конечно, использовал такой подарок судьбы и взял шесть штук. Усмехнувшись в лицо обалдевшему незнакомцу он повернулся к нему спиной и уверенной походкой зашагал к стоящим возле крыльца пацанам.

Радар, взяв сигаретку присел на веранду и покрутив её в руках изрек:

- До чего же опустилось наше общество? Парня ни за что расстреляли с пневмата, сигареты по полдюжины стреляем. И ведь это не только мы, все сейчас такие. – И подкурив, добавил – Паша, зачем так делать? Мы же не сявки! Я – веб-дизайнер, Миха – будущий акустик, ты – художник. Я бы понял, если бы мы были гопниками. По голове врезал – отобрал трубу и похромал на все четыре стороны. Мы ж не гопы?

- Понимаешь, если бы нас не развратили так, все было бы по другому. – ответил тот, выдохнув дым. – Все ведь просрали! Армию просрали, науку просрали, веру в светлое будущее просрали! Все, что было нажито непосильным трудом: бесплатное обучение и медицина, пионеры, комсомол, партия! Развели тут дерьмократию!

- Да не в этом суть – вмешался до сих пор молчавший Миха – Родину просрали мы! И всё! Комсомол, говномол? Разве это главное? Патриотов нету теперь, вот кого. А без них и Родины не будет.

- Косолапый, не гони беса. Есть патриоты, много их. Нас разрушили десиденты и прозрачность железного занавеса. Если бы всех десидентов расстреливали без суда и следствия – Союз прожил бы дольше. А если бы нам не показывали эту «Американскую мечту», мы б жили себе, как люди и не пытались бы жить лучше. А так… Ладно! Так что решаем насчет похода? Сколько берем?

- На трое? – Миха почесал затылок – Это с литр надо. «Немирофф - Пшеничный», это 15:80. Плюс мне пицца, плюс запивка, плюс вам похавать. Тридцатки хватит. Так что по червонцу в кассу скидывайте.

- Еще две бутылки вина взять надо – подал голос Паштет. – Если телок склеим, надо же чем-то поить. Это еще пять рублей .

- Две бутылки по 2-50? Ты головой не тронулся? – Офигел Миха.

- Ну если брать «Альминскую долину», тогда выходит на пять рублей. – вставил Радар, поднимаясь. – Так что в «Чарочку»…

Дойдя в быстром темпе до подвального магазинчика «Чарочка – напитки почти даром», который находиться недалеко от «Стеклянного» выхода станции метро «Университет», парни сложили деньги и послали Миху за покупками. Открыв двери он услышал приятный звук «бз-инь» и поднял глаза к звоночку. Такие штучки обычно ставили, чтобы услышать, когда заходит покупатель. Мельком улыбнувшись знакомой продавщице тете Гале, он подошел в ликероводочный отдел, и пристроившись в конец небольшой очереди, начал присматриваться к людям. Кто в этой очереди только не стоял… Тройка рабочих, наверное решивших «дерябнуть» по поводу получки, хорошо одетый мужик лет сорока. А прямо перед Михой стояла девушка лет двадцатипяти, кстати, не очень приятной внешности: толстоватая попка, коротенькие ножки, лицо цвета оледеневшего трупа, неумело накрашенные раскосые глазищи непонятной расцветки. В общем, особа не из приятных. Миха усмехнулся про себя и дождавшись своей очереди сказал продавщице, напоминающей буфетчицу из старых совковых фильмов:

- Добрый день, будьте добры литру «Немирофа» пшеничного за пятнадцать-восемдесят, и две бутылочки «Альпийской долины ».

- А… - только и сказала «буфетчица» - у нас нету «Альпийской долины».

- Ага… А я значит, слепой – рявкнул обиженный Миха. – Вон там что стоит? А?

- У нас нет «Альпийской долины» - упрямо повторила «буфетчица».

Не долго думая Миха перемахнул через стойку и не смотря на бурные протесты «буфетчицы» подошел к витрине, снял 2 бутылки вина, бутылку водки и прошагав к кассе поставил их на прилавок.

- Вот! И еще шесть стаканчиков! Будьте добры продать! – его уже типало. И эта сволочь смотрела на него удивленными глазами, как будто все в порядке. Миха повторил вышесказанное.

- У нас нет вина «Альпийская долина»! У нас есть «Альминская долина». – пропищала продавщица, указывая на бутылки, которые Миха притащил на прилавок – Именно её вы поставили. А «Альпийской» у нас нету и никогда не было.

- СКОЛЬКО СТОИТ ВСЕ??? – заорал взбесившийся Миха.

- М-м... 22 гривны, 20 копеек. Вам кулечек нужен? – спросила невозмутимая «буфетчица».

- Нет, спасибо! – гавкнул Михаил и пошел прочь из магазина.

Выйдя на улицу он уткнулся в пацанов с коробкой пиццы, напитком и пирожками. Паштет говорил с какой-то тёлкой, а Радар, усмехаясь, нагло рассматривал тёлочку. Да и молодец! Ведь было на что посмотреть: почти детское личико, средней длинны золотистые волосы, мягко спадающие на плечи, обалденная фигурка. На вид ей было лет шестнадцать, ну максимум семнадцать. Теперь то Миха и понял, почему Радар стоял помалкивая. Дело в том, что один раз он уже напоролся на малолетку, из-за чего выгребал целую кучу проблем с ментовкой. С тех пор он не лез к подобным девушкам, и зря! «Ха-ха» - подумал он, подходя к стоящим. Жаль что телка одна, пацаны ведь жутко честные – одну бабу делить не будут.

- Приветик. – сказал он, приятно улыбнувшись. – Миша.

Девушка, было, открыла рот, но Паштет засмеявшись, сказал:

- А еще Мишаил, Пицца, Конспект и Циник.

- Не обращай внимания, он юность в казарме провел. – сказал он, и тут же сменил тему. – Блин, такая шваль в магазине попалась! Нажрёмся, пойду ей в глаза обойму высажу!

- Такая беленькая, на буфетчицу смахивает? – осведомился Радар.

- Да, точно! А как ты допёр? – удивился Миха.

- Мы вчера с Гончим тут пиво брали. Так она минут двадцать искала «Десант». Мы не выдержали и свалили. – ответил Радар. – Ты хоть с девушкой познакомься, а то Паштет ей рот заткнул.

- Точно! Так как нас таких красивых зовут?

- Натаха! – изрекла девушка, и оглянувшись сказала – Ну так что? Мы едем или как?

Пацаны переглянулись и дружно заржали. Все-таки красота и ум вещи абсолютно несовместимые по отношению к женскому полу. Вроде бы неплохая девчонка, а «Натаха». Миха, чуть подумав, ответил:

- Нетушки, зая. С нами ты сёдня не пойдешь. Пацаны. Нафиг нам делить одну, и без них повеселимся сегодня. Завтра экзамен, и надо прийти вовремя. А с ней… Мы явно домой не вернёмся…

Паштет немного подумав согласился, да и Радар махнул рукой и сказал:

- Прощай красавица, сегодня мы без тебя обойдемся. Надумаешь позвонить - позвони!

Девушка достала из сумочки телефон и с тупым видом уставилась на Радара. Видать её мозг ждал утвердительного ответа на предложение записи телефона. Радар увидев это, торопливо сказал:

- Пиши. 8-066-33-11-456. Радар, можно Леша. Аривидэрчи.

Ничего не понимающая девушка осталась стоять перед «Чарочкой», а тройка парней почесала по направлению к парку «Молодежному».

Молодежный парк – это бывшее кладбище. Взяли, сровняли с землей древние могилы и отгрохали там спорткомплекс и парк, в котором кроме молодежи тусовались наркоманы и собачники. Наркоманам хорошо… Сели в кусты и хрен кто застукает, а вот для собачников еще большее раздолье. Срать можно где угодно, убирать не надо, да еще и бои проводят по ночам. Так и жили - то труп пса найдешь, то укуренных растаманов. А бульбуляторов там… Можно миллионером стать, если пластиковые баклажки сдать. А так местечко было отличным. Можно посидеть, повеселиться, и не бояться, что мусора застукают. Они сюда даже заходить бояться, не то, что патрулировать. Вот и сегодня парни, небрежно бредя по заснеженной аллее, держали путь «на Танки». Дело в том, что когда-то Радар в пылу гнева разбил бутылку о старый заброшенный металлический сарайчик. И чуть подумав, подхватил еще одну, заорал «За Родину! Мочи фрицев!» и с разбегу бросил импровизированную «гранату» в немецкий «танк». С тех пор и повелось у всех – ходить «на танки».

Паштет шел впереди, чуть прихрамывая на левую ногу. Вчера они с друзьями с района отмечали день рождения девчонки, и он выпал со второго этажа. Упал он довольно удачно – на землю, только вот ногой врубался в скамейку. Нога побаливала, но он терпел, ведь что такое физическая боль? Просто раздражение нервных клеток, переданное центральной нервной системе. А вот душевная боль… Она уж пострашнее. Миха и Радар разговаривали о чем-то своем, и Паштет немного прибавил шагу, чтобы глянуть, не занято ли место. Пройдя метров сто пятьдесят он заметил возле танков двух пацанят, лет по двенадцать-четырнадцать. «Слава богу, что малые» - подумал он. Просто так стрелять на глазах у людей ему не хотелось, да и пацанам, наверное, тоже. Паштет потихоньку шел впереди, слушая обрывки фраз, долетающих сзади: «Там такая шняга… Я тебе нарисую…», «Короче, там к плазмарю патроны валяются» и что-то вроде «Лежат в постели три еврея: Рейган, Чебурашка и поручик Ржевский…». Да уж… Гнать анекдоты про поручика Ржевского – верх гениальности. Ну что смешного в анекдоте «Вышел поручик Ржевский опорожниться на улицу, вернулся обратно. Его денщик спрашивает: На улице сильный дождь? А поручик отвечает: Нет, сильный встречный ветер»? С такими мыслями Паштет перешагнул границу «Танков»; теперь только и делов оставалось: согнать малых и пойти искать бутылки для целей. Дойдя до поваленных тракторных колес, Паштет натужно снял рюкзак, и бросив его на одно из колес, произнес:

- Мужики, раскладывайте хавчик, я сейчас помочусь и за бутылками сгоняю.

- Иди – ответил Радар, счищая с ботинок налипший мокрый снег. – А мы тогда с малыми поговорим.

Посмотрев на малолеток он побрёл к дереву. Стараясь не испачкать ботинки, Паштет осторожно ступал между лужицами и собачьими экскрементами. Туда, куда он шел, давно не ступала нога человека: туда кидали распитые бутылки и мусор, а собачники отправляли сюда своих питомцев, чтобы те «справили нужду». Чертыхаясь, Паштет нашел несколько водочных и одну пивную бутылку, поднял их, и побрел прочь от этого злачного места. Так загадить парк культуры и отдыха могли только у нас… Выбравшись из этих дебрей, Паштет поднял взгляд и заметил, что малых уже не было. «Оперативно работают!» - подумал он и прибавил шагу. Миха и Радар об чем-то болтали, и по очереди ржали друг с друга:

- Молочага ты, - сквозь смех просипел Радар, - зачем пацанов так спугнул? Разве слабо было просто попросить свалить?

- А что такое? – вмешался Паштет. Пацаны не сговариваясь повернулись и еще громче заржали. Отсмеявшись, Радар ответил:

- Не-е… Это надо было видеть! Этот дебил подошел к пацанам и сказанул: «А ну-ка снимайте одежду», и ствол показал. – Радар опять заржал – Ты б видел их лица…

- Придурок, что еще сказать! – ответил обалдевший Паштет, - А если они ментов позовут?

- Да ладно… Кто там позовёт! Я им еще долго буду по ночам сниться. – Вставил Миха, и чуть погодя добавил, - Ладненько, давайте по одной вдарим.

Пацаны повернулись и поставили стаканчики на колесо. Разливал Радар – это была его неписанная обязанность, к которой привыкли уже давно. А привыкли потому, что разливал он ровно по тридцать граммов – самый лучший вариант, чтобы выпить залпом. Взяв стаканчики и открыв запивку пацаны встали друг против друга и Паштет начал:

- Тост! Это старый, но очень актуальный тост. Иду я как-то вечером по парку. Смотрю, а на лавке парень с девушкой целуется. Иду я на следующий день и опять – тот же парень, на той же лавке, а девушка уже другая. Иду вчера и вижу ту же картину - тот же парень, на той же лавке, а девушка снова другая. Так выпьем же за постоянство мужчин и непостоянство женщин!

Парни выпили залпом и по очереди запили газировкой. Причем самой-самой дешевой – ведь всё её предназначение в том, чтобы смыть противный вкус водки. Миха, махая руками от удовольствия начал открывать пиццу. В этот момент его нельзя было трогать – это святой процесс, нарушитель которого долго не проживет. Кусая пиццу с ветчиной и жмурясь от удовольствия, он присел на колесо. А Радар вытащил из кобуры ствол и начал заряжать его: баллончик, пятнадцать шариков. Полюбовавшись на это зрелище Паштет подобрал брошенные бутылки и поставил их на дощечку. Внутри что-то екнуло и он бросился в сторону: у радара хватило мозгов нацелиться на бутылки, когда тот их расставлял.

- Ты идиот? – заорал Паштет. Радар удивленно глянул на него и с брезгливым лицом изрек:

- Паштет, давай я по тебе стрельну – оно не больно через куртку!

- Ага! Щас! Давай лучше я по тебе.

Радар пожал плечами и передал ствол Паштету в руки. Да… Это была классная штука. Паштет поднял ствол на уровень живота Радара и долго не мог спустить курок – боялся:

- Радар, это точно не больно?

- Стреляй – с нетерпение рявкнул тот и артистично покачал головой – чекиста из тебя не вышло бы. По легко одетому Баранову стрелять можешь, а по моей куртке сла..?

Он не договорил. Указательный палец Паштета дрогнул. Он ненавидел, когда его в чем-то попрекали. Раздался легкий хлопок и небольшой металлический шарик, выталкиваемый пятнадцатью атмосферами нашел свою цель – грудь Радара. Тот, издав пронзительный крик упал на колени и хрипя свалился на снег. Паштет уронил пистолет, и быстро подбежал к телу Радара. Пытаясь перевернуть его он повернулся к Михе:

- А ты чего сидишь? Быстрее сюда!

И тут из-под Паштета раздался смех. Это был Радар. Такие шутки как раз в его репертуаре. Паштет поднялся и пошел за пистолетом, что-то недовольно бормоча себе под нос. А Радар сквозь смех отряхивался от налипшего на пуховик снега. Решили выпить. Выпили, потом стреляли, потом опять выпили, потом опять стреляли, потом склеили на главной площади троих девчонок. А что было потом парни уже не помнили.

«Только бы успеть, только бы успеть!» - думал Миха, пробегая очередной пролет. Он опаздывал на экзамен, и все было бы хорошо, заплати бы он взятку Степе. А после того, что он натворил неделю назад… На экзамен надо было прийти вовремя.

Что случилось вчера после того, как он с какой-то беленькой тёлкой пошел к ней домой, он не помнил на повал. Проснулся он лёжа в ванной, в одних трусах и черной пыжиковой шапке. Лёжа на нем мирно посапывала «беленькая», одетая получше его – в халатик на голое тело. Кое как избавившись от её объятий, задевая стены он побрёл искать выход. Оделся, кое-как зачесал волосы и проверив содержимое карманов тронулся в путь. Только на выходе из дома он додумался посмотреть на часы. Семь сорок пять утра, а он на «Советской». И тут его прошиб холодный пот: ему же надо на восемь часов на экзамен!!! Схватив такси он помчался к зданию колледжа, где его и застали мы в начале главы. Найдя нужную дверь Миха рванул на себя ручку и увидел что-то из ряда вон выходящее: почти вся группа была в сборе. Впереди сидели Степа и Бок (декан), с которым у Михи проблем было не меньше, чем со Степой. При виде ошалевшего и взъерошенного Михи в дверях все, кроме Радара, Паштета и Подола рассмеялись. Они-то знали, чем грозит Михе опоздание на экзамен. А грозило ни чем иным, как отчислением из колледжа. Это был его последний «разрешенный» хвост. До этого он завалил два зачета, а как известно всем студентам – разрешено одновременно иметь только два хвоста, а на третий – до свиданья. Боканов с трудом повернулся и сказал:

- Ну что молодой человек? Посмотрите на часы – вы опоздали на десять минут, вот Юрий Владимирович уже варианты задания раздал. Так что гуляйте дальше.

- Ну… А… Олег Дмитриевич, это ж будет третий хвост – сказал Миха, делая милое личико – Может быть пустите? Я ведь почти успел. А?

- Нет, молодой человек! – со злостью в голосе рявкнул Бок – Как на улице встретите – так заорете «О… Бок прется!», а когда надо войти на экзамен – так Олег Дмитриевич. Не пойдет так.

- Олег Дмитриевич, простите его! Третий курс, как ни как. Он все хвосты сдаст и даже на стипендию вытянет. Нельзя же так карать за пятиминутное опоздание! – сказал поднявшийся с места Подол.

- Можно! И сядьте на место, а то вслед за этим… - он сморщил лицо – бывшим студентом пойдете.

Зря он это сказал. Миха, уже видно поняв, что его обучение в ХПКК закончилось, подошел к Боканову, усмехнулся:

- Олег Дмитриевич! – сказал Миха, и когда тот поднял глаза со всей мочи плюнул ему в лицо.

Боканов опешил. Смахнув слюну он посмотрел вслед уходящему Михе, он сказал:

- Вы за это поплатитесь, молодой человек!

- Да пошел ты! Я тебя так отметелю, когда домой будешь идти, в травмпункте навечно останешься! – сказал Миха и с гордым видом вышел из аудитории.

Глава 1.

«В мире есть только два типа людей:

те, что с ружьями и те, что копают

Копайте, Ллойд!»

Избранный, Голгофа, Fallout 2.

Отряд состоял из пятерых крепких парней в военной форме Европейского Союза. Они молча шли по улицам Парижа, иногда поглядывая из стороны в сторону в поисках патрулей. Комендантский час – время небезопасное. Вдруг один из солдат заметил патруль и вся компания не сговариваясь свернула в парк Монсо , находившийся на противоположной стороне улицы. Самый высокий из отряда нервно сорвал с себя серый берет, и посмотрев назад увидел, что тройка патрульных стремительным шагом направлялась к ним. Он сделал знак товарищам и те сбавили шаг и лениво продолжили путь. У двоих патрульных на ремнях висели стандартные карабины ЕС – Минотавр 2, офицеришка шел с девяносто второй Береттой в руках. Ни с того ни с сего он остановился и крикнул:

- Господа! Постойте!

Отряд остановился и парни, сделав недовольные морды, уставились на молча шагающих патрульных. Офицер шел впереди. Пацан… Такой же как они, лейтенант, с виду напоминающий то ли немца, то ли австрийца: среднего роста парень с длинными руками и хлипким тельцем, впавшие от глаза, сухая кожа. Самый обыкновенный солдат, попавший под налет Советских дальних бомбардировщиков. Мощнейшие реактивные Ту – 219 частенько баловали врагов десятками тонн биологической заразы, рассеиваемой над вражескими густонаселенными районами. Этот хлюпик, наверное, сидел в тылу – вот его и накрыло. Солдатам повезло больше – у одного рассечено лицо, у другого с виду все было цело. Офицер с наглым видом подошел к отряду и дав знак солдатам стать чуть позади, сказал:

- Будьте добры предъявить документы.

Высокий, покопавшись в нагрудном кармане, достал из него ID-карточку и сказал:

- Начальник, зачем оно тебе надо? Мы ж не шпионы какие-нибудь, чтоб нас останавливать.

Лейтенант бросил недовольный взгляд на высокого и сделав пару шагов вперед вырвал карточку из его рук. Разглядывая её с видом занятого человека, он кивнул солдату с рассеченным лицом. Тот, немедля ни минуты, достал из-за пояса небольшой приборчик для проверки ID-карточек и передал его лейтенанту.

Высокий бросил незаметный взгляд одному из команды и тот, утвердительно кивнув, начал маленькими шагами смещаться влево. Туда, где стоял «целый» солдат. Остальные, заметив это, тоже начали окружать патрульных. Вдруг лейтенант протянул карточку высокому и довольным видом сказал:

- Карта не идентифицируется. Молодые люди, пройдемте в отделение. – и обратившись к солдатам сказал – Поль, Марк! Возьмите их под сражу!

Солдаты, переглянувшись, заняли боевые стойки. Высокий задрал руку вверх и лейтенант, протяжно вскрикнув упал, как подкошенный. Его глаза начали болезненно краснеть и увеличиваться в размерах, руки и ноги бились в конвульсиях. Оторопевшие солдаты смотрели на своего командира, забыв про оружие в руках. А парни из отряда про него не забыли: двое вырвали у солдат оружие, и повалили их на землю начали бить прикладами по голове. У «целого» солдата голова приняла неправильную продолговатую форму, а из трещины в теме начали вытекать перемешанные с густой темной кровью мозги. Второй умер менее болезненно – белокурый паренек, достав из-за пояса крестовую отвертку со всей силы всадил ее «порезанному» в глаз. Высокий, осмотревшись, скомандовал остальным:

- Демон, Нерв, оттащите трупы в кусты! Миха, Нехристь – забросайте листьями кровь. Остальные за мной!

Демон, крепкий мужик неопределенного возраста, закинул еще дергающегося лейтенанта на спину и потащил в ближайшие кусты. Но Нерв так не торопился – он вытащил из кармана небольшой приборчик, с виду напоминающий то ли ложку, то ли небольшой половник и со смаком вытащил правый глаз у солдата с раздавленной головой. Полюбовавшись на него, он бросил его в пакетик, и схватив оставшихся солдат за руки, потащился в сторону кустов, в которых уже орудовал Демон. Для отряда главное было хоть на пару часов оттянуть время и этот патруль подвернулся очень ни к стати.

А на месте «преступления» уже работал Лис, заботливо покрывая кровавые пятна кленовыми листьями, которые целыми охапками собирал здоровила-Нехристь. Увидев, что делает Нерв - Миха отвращением сглотнул слюну. Он никогда не любил Нерва за его зверскую привычку выковыривать глаза у убитых врагов. Подумайте, насколько надо быть психом и не уважать противника, чтобы делать такие вещи. Бр-р… Мерзко. Но, поборов себя, он побежал вслед остальным, которые торопливым шагом куда-то опаздывающих людей шли в сторону вокзала. Он второпях посмотрел на кусты и подумал: «Бог с Вами, ребята. Простите, но война – есть война!».

А на улице была осень. Красиво все-таки во Франции, что ни говори: улицы устланы мягким покровом опавших листиков. Красных, желтых, розовых – эдакая осенняя палитра. Будто сама природа решила скрыть зверства человечества – свежие братские могилы, рытвины от бомб, обрушившиеся фасады зданий. Бредя по этим улицам Миха думал, что Париж еще не плохо сохранился. От солдат он слышал о зверствах в прифронтовых полосах, в Австрии и Венгрии, в захваченной русскими Британии. «И все это НАШИХ рук дело! Только подумать!» - подумал Лис, невольно вспоминая эпизод месячной давности, произошедший с ними в Италии. Тогда их был почти полный взвод – двадцать шесть человек, остальные погибли. Миха тогда шел в хвосте колонны и увидел одну итальянку – высокую такую, беленькую. С длинными волосами, стянутыми веревочкой в «конский хвост». Раньше она была красивой, спору нет – но теперь она вся ссохлась с голоду, превратилась в жалкое подобие женщины. Они тогда повеселились с ней и бросили, даже не дав еды. Миха тогда, помнится, отвернулся, попытался забыть – война есть война. И это не мы виновны, а Альянс. Все-таки не мы на них напали, а они на нас! Но теперь они за это поплатились по полной! Когда спецназовцы Союзников вырезали наши деревни – это был крестовый поход в защиту свободы и демократии. А когда мы развернули войска… Все прифронтовые части Евросоюза были смяты и наши воины на земле, на воде и на небе рвали врагов «в мясо». Наши механизированные части и пехотные соединения беспощадно уничтожали врагов, наши «Красные Соколы» бились в небе с асами и совершили тысячи налётов на глубокий тыл противника, наши моряки и подводники топили вражеские армады, стирая с лица земли конвои с гуманитарной помощью, наши диверсанты то и дело уничтожали промышленные объекты и важных западных шишек… И весь мир назвал это «Коммунистической агрессией, направленной против свободных людей всего мира». Нет! Нет! И нет! Мы возродили Советский Союз и получили настоящую свободу – ту свободу, когда человек жить с надеждой в мир и верой в светлое будущее, с верой в мощь своей страны и благородные цели. Человеку легче жить, когда он знает, что его дети вырастут в достатке, выучатся, будут работать по призванию и прославят себя и своих предков. А Америка захотела это отобрать – и она поплатиться за это…

Так думаю я, а Миха так не думал. Он просто выполнял свою работу, ради которой тренировался долгие годы, с тех пор, когда его выгнали из Харьковского патентно-компьютерного колледжа. Да, вы не ошиблись. Миха – это боевой позывной диверсанта, капитана Советской Армии – Карачевцева Михаила Алексеевича. Он забрал документы через час после опоздания на экзамен. Оплевав Бока, Миха отправился запивать горе водкой, поэтому его не было видно около месяца. Но что-то я отвлекся. Новоиспеченная Империя Советов практически сразу же начала вставать из той лужи грязи, в которой находилось СНГ. Возродив былую мощь, СССР начало проталкивать свою политику в «спорные регионы», что очень не понравилось дяде Сэму, который немного помедлив, напал на Западные и Восточные районы Союза, атаковав Западную Украину и Белоруссию, дальний восток и северные порты России. Естественно, мы не могли оставить такого наглежа без присмотра и ринулись в бой. Всем было понятно, что использование ядерного и нейтронного оружия может привести к самым что ни на есть печальным последствиям. Так и оформилось «Соглашение», в котором все воюющие страны обязывались не применять оружие массового поражения. Всем было понятно, что «Соглашение» и выеденного яйца не стоит, потому что проигравшая сторона обязательно нарушит договор. Но все надеялись на счастливый случай, потому что сдаться в этой войне – означало уничтожить планету. А Миха, сам того не подозревая, подал заявление об отправке на фронт, тем самым обязав себя делать то, что он делает сейчас. Задания сыпались как снег на голову – сначала Канада, потом Турция, чуть позже – Венгрия, Италия. И вот недавно их отправили во Францию – поручили уничтожить командующего средиземноморской флотилии Союзников. И вот ровно час назад этот человек умер, утащив за собой в Ад около сотни офицеров, находившихся на приеме в одном из особняков. Одному диверсанту пришлось пожертвовать собой для выполнения задания: положив в ботинок портативный «Девастатор», он проник в бункер и активировал взрыватель. Все без исключения погибли. И вот теперь их осталось всего пятеро…

Усевшись поудобнее на сено, Миха рассеянно смотрел на своих спутников. А как еще можно смотреть на людей, которых знаешь, наверное, тысячу лет? Вон там впереди, чуть насупившись, сидит «шкафообразный» Нехристь – парень двадцати двух лет от роду, поступивший в Десантуру в том же году, что и Миха, напоминал вышибалу с какой-нибудь мажорной быкотеки. Хорошо держится… Хоть и потерял лучшего друга, Дрона, с которым они еще в школе учились, но что поделаешь, тот сам вызвался. Нормальный пацан, в меру умен, в меру красив, чрезвычайно силен и ловок. С ним они прошли все задания, от Оттавы до Сицилии, и он не раз спасал Михе шкуру. А вон тот совсем молоденький паренек, с глазами садиста, темно каштановыми вьющимися волосами и «Орлиным» лицом – Нерв. Да уж… Пожалуй про глаза я сказал сплошную правду – он был садистом. Вот помниться, как-то раз Нерв расчленил троих женщин, которых мы взяли в качестве заложников, те очень долго мучались, и умерли в самый последний момент. Да и не мудрено, ведь Нерву пришлось проходить курсы пыток и доминирования личности. А на «доминировании» люди становились не то, чтобы зверями, но чем-то похожим на них. Да, чуть не забыл – вон тот мужчина лет сорока, а может быть тридцати (Его возраст ни разу не смогли выбить. Молчит гад…) – это Демон, в народе – Дмитрий Алексеевич или дядя Дима. Этого мужика мы завербовали в Венгрии, в тупую нашли ну улице, когда он «отдыхал» в придорожной канаве. Демон был настоящим человеком, хоть джентльменом его назвать было нельзя – всегда заступался за слабых и беззащитных, чем заслужил особенную ненависть Нерва. А… Видите того худосочного мужчину с тоненьким лицом, покрытым молочной кожицей? Вот это наш командир, Виктор Максимович Поярков, полковник Красной Армии, дважды Герой и т.д. и т.п. Боец с него, естественно, был абсолютно никакой, но вот тактик – превосходный. Думая о Витьке Миха всегда с улыбкой вспоминал операцию в Канаде, когда их правительство посадило 350 офицеров за предательство, которого они даже не совершали. А автором этого гениального плана был Витек. Так что если читатель думает, что Виктора Максимовича убьют до конца книги – то он глубоко ошибается…