Страница 1. Вайс. Предыстория.

Однажды полнолунной ночью жители деревни Клана Летучей Мыши услышали крики новорожденного. Ничего примечательного в этом не было. Тотемы рождались, жили и умирали. Это было привычным делом в природе. На свет родился самый обыкновенный мальчишка-мышонок. Светловолосый, с круглыми блестящими глазенками и пронзительным требовательным голосом. Его назвали Вайсом.

Примечательное произошло чуть позже, примерно через пару лет, когда Вайс впервые обернулся зверем. Родители и вся деревня тогда ахнули, а друид только улыбнулся в бороду, - мышонок оказался белым как снег. Блестящая светлая шерстка покрывала его маленькое тельце, и даже перепонки крыльев казались прозрачными, бело-розовыми. Черными и блестящими были только глаза, которые вопросительно смотрели на шушукающихся собратьев. Вайс пока еще не понимал, что цвет его шкурки очень скоро станет причиной первых неприятностей в его жизни.

Впервые Вайс Фледермаус ударил обидчика в двенадцать лет, когда какой-то взрослый в сердцах бросил его матери: "Неизвестно еще, от кого ты нагуляла этого выродка". Конечно же, этот бросок мышонка не помог восстановить справедливость, и более того, через пару секунд Вайс получил сокрушительный удар в челюсть и несколько минут пролежал без сознания. Но первый шаг был сделан. Он не умел прощать обид и издевательств. И совсем не желал бояться. Потому что знал: если начать бояться - будет только хуже.

Но однажды Вайс понял, что гораздо больнее можно ударить не кулаком, а словом. Мышонок выводил из себя своих обидчиков так ловко, что они первыми кидались в драку, не помня себя от ярости и теряя контроль над словами и действиями.

А потом Отец-друид запретил прикасаться к Вайсу. Запретил издеваться над ним и браниться с ним. И насмешки прекратились. Вслух. Но все же почти каждый из соплеменников косо посматривал на белого мышонка. Охотясь вместе со всеми, он не раз слышал, как переговариваются между собой собратья. Как они в полголоса шутят о том, что Вайс светится ярче луны и распугивает всю дичь в округе. Само собой, на такое нужно было отвечать. И Вайс отвечал. Рвался, рычал, сбивал костяшки и получал тумаки. И каждый раз Отец, прикладывая повязки с целебными отварами к больным местам мышонка, говорил о том, что когда-нибудь все встанет на свои места. И когда-нибудь все изменится так сильно, что многое из того, что разрывает сейчас душу Вайса, станет таким неважным. Таким детскими…

Вайс был без ума от Отца-друида. Он мог часами говорить с ним, спрашивать о вещах, о которых не спрашивал даже у родителей. Почему бежит вода? Почему палка не тонет? Куда и зачем дует ветер? Как растут цветы? А друид рассказывал и рассказывал. Он даже научил Вайса читать, и тогда мышонок взахлеб прочитал почти всю не слишком большую библиотеку Отца.

Но пришло время, когда стали находиться исключения из правил. Палка утонула. Посаженная в землю семечка не проросла. У клевера оказалось четыре листочка. И каждое такое событие предвещало долгую беседу с друидом о том, почему все такие, а "это" - другое. После очередной такой беседы Отец подарил Вайсу чернильницу-непроливайку с пером и книгу с чистыми страницами, и просил записывать в нее все, что только покажется мышонку интересным.

Разумеется, первой вещью, достойной описания, стала чернильница, потому как чернила в ней были, но через край они отчего-то не выливались. После некоторых усилий Вайса они, разумеется, вылились. Прямо на нос любопытному мальчишке. Но запись об этом в книжечке осталась.

Так рос Вайс Фледермаус.

И вот пришел день, когда между ним и Отцом состоялся очень важный и очень серьезный разговор. Точнее, говорил один только друид, а Вайс не смел проронить ни слова:

- Сынок, я долго откладывал эту беседу, потому что мне хотелось передать тебе еще хоть немного своего опыта и подготовить тебя к жизненным трудностям, ожидающим тебя впереди. Но теперь я вижу, что ты совершенно готов. Вайс, моё любимое дитя... Тебе пришлось пройти тяжелые испытания среди братьев и сестер. Ты получил бесценный опыт, которого они не получат никогда, - ты умеешь сам постоять за себя. Умеешь рассчитывать только на себя. Это жестоко. Но это окажет тебе большую услугу... Главу Клана должны уважать. Глава Клана должен быть сильнейшим и мудрейшим. Здесь, в нашем доме ты узнал и впитал уже все, что только мог. Но этого мало. Чтобы исполнить свое предназначение, ты должен узнать мир, который окружает наши леса. Потому что Мир не ограничивается Лесом. Ты должен узнать, кто живет за пределами нашего дома. Добры они или злы. Умны или глупы. Слабы или сильны. Ты должен учиться всему хорошему, что только увидишь. Ты должен стать таким сильным и мудрым, чтобы ни один собрат не смог бы, взглянув на тебя, не склонить перед тобой голову. Ты должен отправиться в путешествие по миру.

Мне больно и горько отрывать тебя от себя. Мне страшно, что я не могу пойти с тобой. Но я не могу оставить твоих братьев. Ведь они так слабы. Я только хочу, чтобы ты помнил, - ты всегда будешь в моем сердце, чтобы ни случилось. А я навсегда останусь в твоем. Если тебе будет тяжело, вспомни своего Отца. И вспомни, что я люблю тебя, надеюсь на тебя. Что я жду тебя.

А теперь отправляйся. Не стоит задерживаться здесь. Впереди тебя ждет еще долгая вереница дней, наполненных новыми землями и новыми лицами. Не теряй времени зря. Ступай.

Вайс, словно во сне, обнял Отца, взял чернильницу с пером и книжку для записей, уложил в сумку кое-какие памятные вещицы, немного еды и воды. А затем обернулся маленьким белым зверьком и, не прощаясь с жителями деревни, полетел вперед. Просто – вперед.

Страница 2. Автор.

Путешествие Фледермауса длилось уже несколько месяцев. Он оставил далеко позади свою маленькую родную деревню и Мертвый Лес, теперь уже тоже казавшийся таким маленьким.

Впереди, бесконечный и безбрежный, расстилался Мир. Вайс видел огромную быструю реку, перейти которую не смог бы ни один человек или зверь. Полноводная, гладкая, словно синяя шелковая скатерть, и стремительная, как атакующий хорек, - она несла свои воды на запад, гордая своим величием и силой. Вайс перелетел ее исключительно из принципа, чтобы река не думала, что может его остановить.

Тем же вечером он написал об этом в своей книге. Лежа на животе и старательно выводя на чистых страницах небольшие аккуратные буквы, он рассказывал о том, что увидел сегодня. Вайс не боялся, что в книге когда-нибудь закончится место. Чистые страницы манили его, заставляли думать о том, что будет на них написано, какие слова сложатся из затейливых, похожих на маленьких черных жучков, буков. Он напишет о силе, о мудрости и славе. А потом напишет о храбрости, чести и настоящей дружбе. У Вайса никогда не было друзей. И он говорил себе, что друзья ему не нужны. Но в тайне от себя он ждал. Неясный облик, размытые черты, сладко замирает сердце от ощущения протянутой ладони. И так светло на душе от невысказанного слова «друг». Вайс хмурился, фыркал и старался не подпускать к себе эти мысли. Но они всегда возвращались.

А еще приходила тоска. Когда небо темнело, и звезды высыпали на темную гладь. Когда замолкали дневные птицы, а мир вокруг начинал наполняться ночными шорохами и едва слышными шагами. Когда свет костра отражался в блеске черных глаз, а жарящаяся на костре дичь оказывалась единственным вечерним собеседником. Вот тогда приходила Она.

Конечно, Вайс наслаждался покоем, одиночеством и, более всего, тем, что был предоставлен самому себе. Но в то же время он давил в себе неизбывную, безотчетную и бесконечную тоску по Отцу. Отец любил Вайса, наверное, больше, чем всех других ребят в деревне. За что, мышонок не знал. Но старался никогда не подводить и не обманывать Его надежд. И сейчас мальчишка, конечно же, очень остро чувствовал, как ему не хватает молчаливой поддержки и спокойного одобрительного взгляда. Но Вайс был мужественным и упрямым мышонком. Он никогда не повернул бы назад.

Мир каждый день открывал ему все новые и новые дали, делясь новыми секретами, показывая новые красоты и новые ужасы. Однажды Вайс вышел на широкую дорогу, утоптанную тысячами ног, придавленную тысячами копыт, исполосованную тысячами колес. И с тех самых пор Вайс стал опасаться дорог. Потому что, пройдя по тракту всего час, он наткнулся на кособокий трехколесый фургон. Вайс осторожно переступал через раздавленные кувшины и растоптанные корзины. Он видел след в пыли, как будто в сторону от дороги протащили что-то тяжелое. Под фургоном он нашел тело мужчины. Это был человек. И человек был безнадежно мертв. Вайс наивно подумал тогда, что этот несчастный умер от какой-то болезни. А когда мышонок сделал несколько шагов к лесу, он понял, ЧТО тащили по дороге. В кустах лежала молоденькая девушка, еще почти совсем девочка. Лицо ее было перекошено страданием, рот чернел бесформенной безобразной ямой, а глаза смотрели в честное и невинное небо со смертельной мукой.

Вайса стошнило здесь же, в двух шагах от трупа. И когда он, утеревшись и отплевавшись, выпрямился наконец, кое-что в сознании летучего мыша изменилось. Правда жизни открывается иногда очень жестоко, страшно и некрасиво. Вайс оправил на девочке разорванные юбки и больше никогда не выходил на большой тракт.

А еще примерно через месяц Вайс вошел в горы. Идти становилось все тяжелее, и потому мыш предпочитал лететь. И если бы не эта его замечательная способность, он никогда не увидел бы замка. Скрытый скалами со всех сторон, он был совершенно незаметен снизу. А с высоты Вайс рассмотрел его так подробно, словно замок стоял у мыша на ладони. Множество башен, серый камень стен, широкий внутренний двор. Замок был обитаем. Но не слишком явно, - несмотря на довольно поздний вечер, свет горел всего в паре окон.

Любопытство поедом ело Вайса. И он, конечно, не удержался. Облетев несколько темных башенных окон, мыш отыскал одно незапертое и тихонько забрался в щель.

Внутри было тихо, а к запаху пыли примешивался еще один, волнующий, до боли знакомый. Вайс видел огромное помещение с высокими сводчатыми потолками, монументальный стол и большое удобное кресло, мягкую софу и неподалеку еще один небольшой письменный стол с аккуратным стулом. А все остальное пространство было заставлено высокими узкими шкафами.

Мыш перевернулся через голову, встряхнулся, поправляя на плечах сбившуюся дорожную сумку, и осторожно подошел к одному из шкафов. Черные глаза недоуменно и радостно распахнулись – он узнал запах. Так пахло в комнате Отца. Возле полки со старыми пожелтевшими фолиантами, которые так манили и притягивали Вайса в детстве. Юноша со щемящим чувством благодарности ко всем богам понял, что попал в чью-то громадную, собираемую столетиями библиотеку. Он даже представить себе не мог, что когда-нибудь увидит столько книг разом. Вайс тихонько, осторожно, словно боясь разрушить прекрасный сон, прошелся между шкафами, взобрался по передвижной лесенке к верхним полкам одного из сотен шкафов. Трепетно коснулся старых кожаных корешков. Так и не решился вынуть книгу. Спустился вниз и, ступая по мягким коврам, пошел в другую сторону.

Библиотека была поистине огромна. И, разгуливая по ней, Вайс почему-то упустил тот факт, что у нее, как и у всего замка, есть хозяин. И поэтому, услышав за спиной звук отворяющейся двери, мыш мгновенно перевернулся через голову и, метнувшись в один из проходов, судорожно забился в маленькую нишу в стене за шкафом.

Пол библиотеки был устлан тяжелыми мягкими коврами. И потому Вайс не слышал шагов. Зато ему казалось, что его бедное маленькое сердечко колотится так громко, что человек, который вошел в библиотеку просто не может не слышать его. И сейчас, вот именно сейчас он отыщет мальчишку в его убежище и вытащит за ухо из-за шкафа. Соберутся люди, все будут показывать на него пальцем и смеяться. Снова.

Вайс зажмурил глаза и тряхнул головой, отгоняя мерзостные мысли. Помогло. Вновь обретя способность рассуждать и воспринимать действительность, летучий мыш увидел из своего убежища едва заметные отблески нескольких свечей. Едва слышно цепляясь коготками, белый комочек выбрался из своего убежища и потянул носом воздух. Определенно пахло съестным. Он мгновенно подобрался и целеустремленно пополз вперед, время от времени бесшумно перепархивая со шкафа на шкаф.

В конце концов, его усилия увенчались успехом. Он сидел на верхушке шкафа в центре библиотеки и смотрел вниз. А там, освещаемый тремя пятисвечными канделябрами, в большом мягком кресле за монументальным, широченным, словно поле боя, столом уютно устроился молодой человек. Он явно был высок и широкоплеч, и потому кресло, оказавшееся для Вайса непомерно громадным, было для него удобным и уютным. Тонкие аристократичные черты лица, темные волосы, завязанные сзади в короткий смешной хвостик, и очень красивая одежда. Вайса поразили витые шнуры и серебряная тесьма на камзоле. Но больше всего пленили его чувства десятки мелких блестящих пуговиц, усеявших грудь и рукава хозяина, словно крошечные серебряные звезды.

В то время, пока Вайс глазел на него, молодой человек перевернул страницу лежавшей перед ним книги и протянул руку к бокалу, стоящему на столе. Вайс голодно облизнулся. Он только теперь заметил, что на столе появилось несколько тарелок с закусками. Нарезанное копченое мясо, кровяная колбаса, какие-то фрукты и еще что-то, от чьего сладкого запаха желудок Вайса немедленно разразился голодными революционными гимнами. Белый мыш заёрзал, переступил лапками с места на место, прополз по шкафу взад-вперед, не решаясь спуститься ниже, и не имея силы отвернуться. Есть хотелось с каждой минутой все сильнее.

И вдруг дверь в библиотеку снова отворилась и негромкий почтительный голос сообщил:

- Господин Алессандро, прибыл вестник.

Молодой человек поднял голову и, тихонько вздохнул.

- Иду, - отозвался он, и голос его показался Вайсу немного печальным.

Господин Алессандро коснулся страницы, которую начал было читать, но потом махнул рукой и быстро вышел из библиотеки.

Вайс не заставил Судьбу дважды повторять приглашение. Хищно спикировав на стол, мыш вцепился в кусочек мяса. Острые зубы резали как бритвы.

Только умяв половину тарелки, Вайс понял, что погорячился. Он съел слишком много, и это наверняка будет замечено. Мыш задумчиво почесал лапкой большое белое ухо. «Ну, чему быть, того не миновать. Нечего разводить в библиотеках летучих мышей», - подумал мальчишка и съел еще несколько кусочков колбасы из другой тарелки. Закусив яблоком и сладким пирогом (а это оказался именно сладкий пирог), мыш довольный собой и всей ситуацией в целом, забрался назад на шкаф. После обильной трапезы его начало клонить в сон. А потому он не стал дожидаться, пока господин Алессандро вернется и обнаружит пропажу, а тихонько забрался в свою нишу за шкафом и мирно проспал несколько часов.

Дни стали проходить за днями. Вайс при любом удобном случае выбирался из ниши, брал в руки книги и листал их в поисках знакомых букв. Его неприятно удивил тот факт, что многие книги он просто не мог прочесть, так как они были написаны на неизвестных ему языках. Но он, упорно перебирая одну за другой, искал те книги, которые мог бы понять. И хотя такие книги попадались не слишком часто, все же их обнаружилось довольно много. И Вайс принялся читать.

Окно в библиотеке, очевидно, решили вообще не закрывать или попросту забыли про него, что несказанно радовало Вайса. Он свободно вылетал на прогулку, размять крылья и поохотиться.

Довольно часто в библиотеку приходил и господин Алессандро. Через пару недель Вайс настолько обнаглел, что даже в присутствии хозяина тихонько читал книгу в дальнем конце библиотеки, при любом удобном случае утаскивая у Алессандро из тарелки что-нибудь съестное.

А еще через неделю он обнаружил на столе миску с копченым мясом, краюху мягкого хлеба и кувшинчик молока. Это было очень странно, потому что в библиотеке никогда не оставляли еды. Алессандро любил пожевать, читая что-то на непонятных мышу языках. Но как только хозяин покидал свой храм знаний, слуги тут же прибирали посуду и начисто вытирали стол, не оставляя на нем ни крошки. Теперь же еда стояла, заманчивая и свежая, источая прекрасные запахи и заставляя рот мыша наполняться голодной слюной. Вайс не выдержал и съел всю еду, что была на столе.

А на следующий день снова нашел пищу на прежнем месте. В этот раз к трапезе прибавились пара яблок и кусок пирога с зайчатиной. Вайс, с пирогом в зубах, едва успел убраться за дальний шкаф, когда в библиотеку вошел господин Алессандро. Мыш, затаив дыхание наблюдал за хозяином. А тот лишь усмехнулся, взглянув на опустевшую миску и, жестом подозвав слугу, который, очевидно, дожидался у двери, молча кивнул в сторону стола. Беспорядок мгновенно испарился, а на его месте появилась новая снедь.

Господин Алессандро изволил читать. И при этом он был так спокоен, словно всё это было здесь в порядке вещей.

Вайс похолодел. Неужели о его присутствии уже знают?

Страница 3. Вайс.

Первые несколько дней в библиотеке показались Вайсу раем. Он с упоением читал об истории мира, приключениях, даже пытался разобраться в непонятных формулах. Однажды среди всего пестрого многообразия книг он раскопал внушительный томик, в котором знакомые ему буквы были сопоставлены с незнакомыми. Немедленно вернувшись к полкам, на которых он уже начал хозяйничать, переставляя книги по тематике и по языкам, нашел книжку на том самом непонятном языке и тотчас уселся за перевод.

К великому его разочарованию перевод никак не давался. Слова, которые он видел в книге, никак не хотели находиться в словаре. И только через несколько часов кропотливой работы Вайсу удалось обнаружить закономерность их составления. Заботливо выписав в книжечку новый незнакомый алфавит, он твердо пообещал себе заняться переводом сразу после того, как отдохнет. Уж больно интересно, что же читает ночами напролет этот таинственный Алессандро.

Но, выспавшись и поохотившись, Вайс совершенно случайно натолкнулся на полке на большую книжку с очень красивыми и красочными картинками. Книга рассказывала о путешествиях и приключениях маленького портного по имени Янке. И мыш не в силах был оставить книгу. Он с упоением взялся за чтение, решив отложить перевод на чуть более поздний срок.

Алессандро каждый день заходил в библиотеку, и Вайс уже почти научился просчитывать время его появления, стараясь не быть слишком голодным к его приходу, как в день их первого «знакомства». Да и не стоило быть голодным, потому как, когда голоден, не успеваешь насладиться вкусом еды. А наслаждаться было чем! Копченое мясо, свежие, и иногда даже незнакомые фрукты, и колбаса. О, боги, какая это была колбаса! Никогда Вайс не ел ничего подобного. Мясо, немного шпика, печень, кровь и изыскано подобранные специи… Откусывая по крохотному кусочку и тщательно пережевывая, мыш наслаждался вкусом, а иногда, когда удавалось утащить кусок побольше, позволял себе глубоко вгрызться в него зубами, пробуждая в себе сладкое чувство поглощения добычи.

Да… В его родной деревне так заготавливать мясо не умели.

Когда слуги в первый раз оставили еду в библиотеке, Вайс насторожился. В это время Алессандро не должен был прийти. Возможно, какой-то гость должен был стать посетителем читального зала? Или слуги оставили это для себя? В любом случае, прождав несколько часов, мыш счел еду забытой и с удовольствием поел. Во второй раз трапеза была еще обильнее. И снова, выждав некоторое время, Вайс позволил себе насладиться пищей. Но вот же незадача! Он пропустил (или неверно рассчитал?) время прихода Алессандро, поэтому пришлось поспешно прятаться, дожевывая пирог уже в зверином облике.

Когда мыш увидел, как ухмыльнулся хозяин, дав указание слугам снова накрыть стол, в голове у него закружился целый рой мыслей. Неужели о его присутствии догадываются? Ну, да. Разумеется. Как он мог быть таким беспечным? Если оставленная еда каждый раз оказывается съеденной, значит, кто-то это еду съедает! Промелькнула еще одна мысль – люди иногда верят в домовых, и, как писали в одной книге, даже оставляют им молоко. Но не в кувшине же! И не вместе с пирогом с зайчатиной. Нет. Это не тот вариант. Тогда, может быть, они думают, что в библиотеке живет обычная летучая мышь? Что ж, вполне вероятно. Но тогда еду оставляли бы не в таком количестве. Обычным животным для пропитания нужно гораздо меньше. Да и как зверь будет пить из кувшина? Нет, знают. Точно знают.

Тогда почему не заговорили с ним, не разоблачили? Почему оставляют эти подачки? Вайсу вдруг сделалось тошно. «Да они надо мной издеваются!» - пронеслось в мышиной голове.

Перелетев к дальней полке, Вайс обернулся человеком, взял с полки книжку, которую так и не дочитал и, напустив на себя самый невозмутимый вид, на который только был способен, направился к столу. В сторону Алессандро, разумеется, он даже и не посмотрел.

Усевшись поудобнее и налив себе молока, Вайс открыл книгу на нужной странице и бросил сквозь зубы:

- В следующий раз, будьте любезны, прикажите подать колбасы. Она у вас несказанно хороша. – Вайс наиграно перевернул страницу, хотя, само собой, еще не дочитал. – И зачем столько свечей? Неоправданный расход средств. Вы же прекрасно ориентируетесь и в полумраке, как я успел заметить. А мне глаза режет.

Тут он позволил себе посмотреть Алессандро в глаза. Стараясь не щуриться от света свечей он держал глаза широко открытыми и дерзко пялился на хозяина замка, выжидая, что же он скажет в ответ.

Страница 4. Автор.

Вблизи господин Алессандро оказался еще моложе, чем раньше думал Вайс. Сейчас мыш с натяжкой мог бы дать ему двадцать два или двадцать три года. Больше всего виноваты в этом были глаза – большие, лучисто-серые, весело поблескивающие. Казалось, что даже когда Алессандро был совершенно серьезен, в глазах его мелькали изредка едва заметные искорки.

Хозяин библиотеки смотрел на Вайса молча и без улыбки. Но мыш мог поклясться, что видел в этих спокойных серых глазах промелькнувшего маленького хитрющего беса. Выслушав задиристого гостя, господин Алессандро все так же молча и спокойно послюнил пальцы и одну за другой медленно затушил свечи, оставив, впрочем, последнюю гореть на дальнем от Вайса канделябре. Так же молча он приглашающе подвинул к Вайсу большую тарелку со сладким виноградом и, спокойно отщипывая себе по ягодке, погрузился в чтение.

Ни слова. Тишина. Лишь лопаются виноградины, изливая свой сладостный терпкий сок.

Читал господин Алессандро или же, как и Вайс, только делал вид, что читает, но через несколько минут гробового молчания он поднял глаза и посмотрел на гостя. На губах его все же появилась улыбка. Но ни тени насмешки не смог отыскать в ней даже опытный и придирчивый мышиный взгляд. Улыбка была мягкая, приветливая и какая-то очень… аккуратная. Словно бы господин Алессандро, улыбаясь, чутко взвешивал на весах тактичности и гостеприимства те крохотные доли чувств и эмоций, которые имеют в первом знакомстве невероятно большое значение. Он несколько секунд доброжелательно разглядывал Вайса, а потом негромко и как-то очень просто сказал:

- Меня зовут Алессандро. Барон Алессандро Аконит. Я хозяин этого чертова замка. И я очень рад, что ты здесь.

Страница 5. Вайс.

По мере того, как одна за другой погасли четырнадцать свечей, Вайсу становилось все проще и проще смотреть на этого молодого, по сути, не на много старше его самого, человека. Хотя, кто знает? В книжках пишут, что эльфу может быть и тысяча лет, а выглядеть он будет юным... Интересно, какие они, эти эльфы?

Солнце давно ушло, и тонкий серп месяца вместе со звездами создавали для зрения Вайса самую приятную обстановку. Одинокая свеча, которую, как предположил мыш, оставили зажженной, чтобы Алессандро мог читать, ему абсолютно не мешала.

Взгляд хозяина располагал. В нем не было ни угрозы, ни насмешки. И хотя секунду назад мышу показалось, что хозяин слегка посмеивался над гостем, сейчас этой насмешки не было и в помине. Но что-то заставляло Вайса постоянно быть настороже. Где-то глубоко в душе было ощущение, что вот, сейчас, когда он доверится и улыбнется, на него тут же укажут пальцем и начнут смеяться в голос.

Вайс отогнал это дурацкое наваждение и, все же, решился продолжить разговор.

- Виноград с молоком? - Вайс посмотрел на пододвинутую тарелку, - Нет уж, увольте. Знаю я, что после такого бывает. Да и не похож он у те..., - на секунду замешкавшись, Вайс все-таки решил продолжить в вежливом тоне. Ведь он был в гостях, - Не похож он у Вас на колбасу. - Мыш тихо фыркнули отодвинул от себя тарелку.

- Хозяин чёртова замка, значит. То есть, сам Чёрт? - Вайс ухмыльнулся, - А я Вайс, - Мыш сделал большой глоток молока, от чего на его верхней губе остались смешные белые усики, которые он быстро по-звериному облизнул. - И чем же, господин Чёрт, я обязан Вам радостью?

Слово "Аконит" было Вайсу до боли знакомым. Кажется, когда-то Отец говорил ему о смертельно-ядовитом цветке с таким названием. Да! Точно! У него еще были очень красивые сине-фиолетовые цветы! Значит, "ядовитый". Что ж, посмотрим, насколько силен яд этого Аконита...

Страница 6. Автор.

На этот раз Алессандро улыбнулся чуть шире, но все же улыбка оставалась аристократично-закрытой. Словно бы соглашаясь со справедливостью слов Вайса, он кивнул и протянул руку к небольшому серебряному колокольчику. Вайс уже видел этот колокольчик раньше. Эта была вещица чудесной красоты. Тонкая вытянутая шейка и голова какой-то невероятно красивой птицы, исполненные с поразительным мастерством и изяществом, представляли собою ручку и навершие колокольчика. Грудь же птицы, покрытая тонкими узорчатыми перышками, была самим колокольчиком. И когда господин Алессандро слегка качнул его из стороны в сторону, Вайсу показалось, что из самого сердца волшебной птички полился нежный серебряный звон. Не успел хозяин замка опустить серебряную вещицу обратно на стол, как дверь за его спиной бесшумно отворилась, и на пороге появился слуга. Один из тех, что постоянно прибирались в библиотеке. Слуга увидел рядом со своим господином Вайса и, не говоря ни слова, медленно и с достоинством поклонился ему. Никогда в жизни еще никто не кланялся Вайсу Фледермаусу. Ну что ж, всё бывает впервые.

В этот момент господин Алессандро, не оборачиваясь, совершенно уверенный в том, что слуга уже здесь, негромко сказал:

- У меня гость, Боно. Принеси нам колбасных закусок и коньячку.

Слуга вышел так же бесшумно, как и вошел. А господин Алессандро посмотрел прямо в глаза мышу. И на этот раз улыбка его была немного печальной:

- Ты не совсем прав, Вайс. Чёрт жил в этом замке раньше. А сейчас здесь живу только я. Тут слишком много плохих воспоминаний для меня. Дело в том, что весь мой… вся моя семья погибла не так давно. Есть, конечно, баронесса Аконит, моя супруга. Но сейчас она гостит у своего брата. Очень далеко отсюда. Я остался один в этом громадном угрюмом замке. И уж иначе, чем чёртовым, я его назвать не могу - боюсь покривить душой, - у Алессандро был очень красивый спокойный голос. Низкий баритон, сочный и звучный.

- И я рад тебе, просто потому что ты здесь. Ты развеял мою грусть и одиночество. Ты интересный и смелый собеседник. И самое главное, ты любишь книги.

Господин Алессандро взглядом указал на книгу в руках Вайса:

- Я вижу, в данный момент ты отдал предпочтение приключениям, - хозяин ласково смотрел на книгу, словно бы гладил ее взглядом, - Тогда я могу посоветовать тебе приключения Ольгерда, сына Элемира. Его похождения воистину удивительны и вызывают только восхищение.