сумеешь ли ты упасть
так же тихо,
как эта музыка?
(sumire)
|
Он не знал, когда появился. Наверное, осенью, в октябре. Потому что окно, первое окно, которое он увидел, было сплошь залеплено жёлтыми кленовыми листьями, создававшими ощущение ослепительного света. Листья беспрестанно шевелились, дрожали, хаотично перемещались, будто пристально наблюдали за его рождением. Листья его видели, пытались что-то сказать и даже разбить стекло, но на них лёг дождь, и движение мгновенно прекратилось. Он услышал свой крик и вздрогнул. Мир не вздрогнул и даже не обратил на это никакого внимания, потому что не увидел кричащего и не ощутил в своём теле появления новой клетки, способной давать ему самому жизнь.
Никто не увидел. И Ль себя не увидел и не видел до сих пор, он давно перестал бояться, что его никто не замечает, даже он и придумал этому факту успокаивающую версию – Ль нет, и никогда не было, а то, что кто-то всё же думает, видит, ходит, слышит – это сознание какого-то огромного, неподвластного воображению существа, которое живёт в любом человеке, но которое практически никто не видит. Чтобы совсем не расстраиваться, что Ль никто не видит, он стал ходить в гости. Вообще, Ль любил ходить в гости и точно это знал, но по известной причине его никто в гости не звал и оставалось ходить без приглашения. Он любил бывать в гостях у окон. Их везде было так много, что каждый раз Ль надолго задумывался, к какому из них сходить попить чаю и посмотреть в глаза. В часы тяжёлого выбора долго бродил по вечерним улицам, внимательно осматривал высокие и низкие дома и выбирал самое одинокое, на его взгляд, окно.
У Ль даже была разработана собственная версия по определению самой лучшей оконной «одиночественности» - неяркий свет, желательно от настольной лампы, несколько новогодних ёлок на подоконнике или хотя бы одна круглый год, кормушка для птиц и много красных потухших фонариков по всему периметру. Подобных окон нигде не отыскивалось, но однажды, посреди поздней осени нашлось одно такое. Сердце Ль забилось быстро-быстро, глаза наполнились слезами и тревогой от того, что сейчас Окно исчезнет или загорятся фонарики, или тусклый свет станет чересчур ярким. Но всё оставалось на своих местах.
Тогда Ль, слегка ошарашенный от близости мечты, стал лихорадочно думать, какой подарок можно взять с собой. Ничего не придумывалось – так как он не мог определиться сам с собой – ни денег, ни его самого у него не было, но как раз шёл дождь. Дикий, немного холодный, весь раздробленный на мелкие капли. Ль выбрал самую маленькую и пошёл в гости к Одинокому Окну. Казалось, оно ждало его – увидев Ль, замерцало полупрозрачным отблеском и слегка раздвинуло шторы, как бы приглашая. Малиновые фонарики слабо запульсировали, разрывая тёмную ночную ткань. Ль сел на карниз двадцать шестого этажа: - Я принёс тебе каплю. Возьми для своих глаз – когда захочется плакать, она станет самой чистой слезой. - Оставь у себя, - окно сверкнуло неоновым отражением рекламы и слегка загрустило, - если останешься в ней, тебя все увидят. - Тогда я больше никогда к тебе не вернусь - все станут думать, что я обычный человек, а люди не разговаривают с окнами, - Ль дрожащей рукой погладил каплю и посмотрел вниз. Окно на миг стало совсем тёмным и задумчивым. Подул жёсткий, холодный ветер. Капля стала невыносимо горячей, и Ль от неожиданности разжал пальцы. Она плавно скатилась с его ладони и медленно, словно прощаясь, полетела вниз, на кукольных людей и точечно мелькающие разноцветными огоньками машины. Окно вспыхнуло малиновым заревом фонариков, восемь новогодних ёлок заиграли отблесками гирлянд. Казалось, весь дом превратился в мистический фейерверк. - Не дай ей разбиться! – окно разлетелось на сотни тысяч осколков и стало похоже на глаз слепого прохожего. Ль соскользнул вниз и устремился за крохотным серебристым пятнышком. Его уже было почти не различить во множестве огней увязшего в осени города, оно стремительно исчезало. Оставалось мгновение, но Ль хватило его, чтобы предотвратить падение. Он влетел в хрупкое, невесомое пространство капельки и увидел себя. - Нееееееееееееет! – прохожие в ужасе застыли, наблюдая за падающей, увеличивающейся в размере точкой.
Внезапно резкий порыв северо-западного ветра подхватил её и на ресничке маленькой девочки замерла первая, удивительно блестящая снежинка. |
Библиотека // Объявления
