Вот вроде бы нет связи между словами
геноцид и ярмарка
или Евтушенко и пластилин.
Но давайте с вами
попробуем не заблудиться
в тайных смыслах слов
как средь трех осин.
Сам Рок слепил поэта
из Евтушенко
как из пластилина.
«Мы теперь больше, чем люди!» -
написали Егоров и Кантария
на каждом из уцелевших домов Берлина.
Я тоже больше, чем человек,
и зря смерть мне яму роет.
Не она ограничивает мой век.
Свой век ограничиваю я сам.
И когда меня печаль накроет,
я немедленно перестану писать стихи.
Меня положат в землю.
Я стану землей.
Вместо вытекших слезами глаз
под защитой моих век
вырастут белые лопухи.
Слова геноцид и ярмарка
состыковать сложнее.
Это сочетание слов не так ярко.
Знаете, когда-то давно
у меня в знакомых числилась одна доярка,
не носившая белье нижнее.
Этим она дразнила мужчин.
В те времена с сексом, как и со стиральными
машинами - полуавтоматами «Вятка»
была проблема. Дефицит.
А моя знакомая доярка,
ходившая без нижнего белья,
доводила до инфарктов мужиков,
а это уже геноцид.
Все ее просили: «Трусы надень!»
Такого и на ярмарке не увидишь
в воскресный день.
Так что видите,
начинающие переводить бумагу поэты,
можно связать любые слова
с любыми.
Те, кто прочел этот стих до конца –
остаются моими любимыми.
Те, кто нет…
Что же, вместо золота моей любви
вам достанется
моей любви олово.