Слышали, как один великий сказал, что от куска камня нужно только отсечь лишнее, и получится скульптура? Многие следовали этому полезному совету, и никто не мог сказать, что в этой фразе что-то не так; но Юваль всегда действовал наоборот.

По вечерам, когда мягкий свет разливался и падал на высоченные, очень высокие липы у его дома, а тень клубилась в зеленой траве, проглатывая неяркие цветы клевера, Юваль наблюдал в недвижимом воздухе легкие фигуры, очертания удивительных зверей и склеивал разноцветную папиросную бумагу согласно этим очертаниям, как бы прилаживая листы к бокам и спинам. Самым трудным было заставить зверей стоять смирно и не двигаться пока идет работа, потому что совершенно невозможно клеить из бумаги слона, если он вертит башкой и гримасничает. Иногда звери появлялись довольно высоко над землей, и Ювалю приходилось с ногами забираться на скамейку, чтобы до них дотянуться. Наверное, зверей можно было приманивать к себе поближе, но Юваль не знал, как; и в случае, если прозрачная, золотисто-голубая птица-феникс садилась на тяжелую ветвь ближайшей липы, ею приходилось просто любоваться, по-турецки усевшись в траве и жуя соломинку.

Из бумажных зверей получались отличные фонари. В редких случаях, в часы особенной ювальей удачи сделанные звери светились и сами, безо всяких помещенных вовнутрь лампочек; хотя редко, редко кому удавалось это заметить и отличить этих зверей от тех, в которых лампочки были.

Когда к Ювалю приходили гости, пить малиновый компот со свежим, горячим еще хлебом, который нужно было отламывать неровными кусками, они замечали некое неуловимое движение в саду, полном яблоневых деревьев, и спрашивали:

- Что это происходит у тебя в саду, Юваль?

- Это легчайшие мои звери танцуют, не тревожа ни единого листа своими лапами, - отвечал он. - Сыграйте им музыку.

И тогда вперед выходил Агдар, который обладал волшебным даром играть на любом музыкальном инструменте на свете, на каждом - одну-единственную мелодию, но зато самую прекрасную из тех, что этот инструмент вообще мог исторгнуть. И вот, музыкант начинал играть, и Юваль видел, как танцуют звери под этот дивный мотив, не совершая ни одного лишнего движения.

И вот однажды, в ту пору, когда липы зацвели и наполнились гулом, Юваль увидел в своем саду дракона. Дракон был невелик, с пантеру размером, и так точен во всех своих пропорциях, так красив, что Юваль застыл в недоумении и восторге. Только спустя четверть часа принялся он за работу, и исполнил ее так тщательно, как никогда раньше. И вот, едва последний лист лег, очерчивая гребень на его шее, дракон заговорил.

- Благодарю тебя за то, что ты бал так старателен, - сказал он. - Каждую чешуйку моего тела ты склеил из своей бумаги так точно, будто бы я сам делал это. А теперь, Юваль, сделай из своей папиросной бумаги мне крылья.

- Зачем? - удивился Юваль. - Ты ведь прекрасно летаешь безо всяких крыльев и легок, как сам воздух.

- Придет время, - ответил дракон, - когда моих сил для полета будет недостаточно, и мне понадобятся крылья.

- Но я не могу, - сказал тогда Юваль. - Я всегда склеиваю из бумаги только то, что уже есть на свете, и ничего не добавляю от себя, а у тебя ведь нет крыльев.

Услышав такие слова дракон ничего не ответил, а только покачал своей головой и понес свое новое, алое с золотым, бумажное тело прочь от дома Юваля.

Прошел день, потом еще один, и еще. Какая-то странная тоска мучила Юваля, незримо присутствуя, но не облачаясь в слова. На четвертый день дракон прилетел снова.

- Юваль, - сказал он. - Как и прежде, я прошу тебя - сделай мне крылья. Это - моя единственная и главная мечта.

- Но я не могу, - снова ответил Юваль. - Я всегда делаю из бумаги только то, что уже есть на свете, и ничего не добавляю от себя, а у тебя ведь нет крыльев.

И снова дракон ничего не ответил, а только покачал головой и улетел.

Снова прошел день, потом еще один, и еще. "Наверное я струсил" - думал Юваль. "Я побоялся сделать что-то такое, чего до меня еще не было на свете". А дракон тем временем летал по городу, и вот - прекрасная мелодия достигла его слуха, и ему очень захотелось узнать. кто же это играет. Снизившись он влетел в раскрытое окно и увидел того самого музыканта по имени Агдар. Агдар играл на скрипке и лицо его было печально.

- Ты мечтаешь о чем-нибудь? - спросил дракон, едва последняя нота мелодии прекратила длиться.

- Конечно, - ответил Агдар. - Ты знаешь. я наделен волшебной способностью играть на всех музыкальных инструментах на свете, но на каждом - одну-единственную мелодию, зато самую прекрасную. И вот много лет я путешествовал по миру и собрал все музыкальные инструменты, все, кроме одного; я знаю, что остался один инструмент, который не держал я в руках, но я не знаю ни что это за инструмент, ни где его искать. И больше всего на свете я мечтаю найти его.

В доме Агдара действительно всюду были музыкальные инструменты. Каких только не было! Гитары, волынки, рояль, разнообразные трубы и барабаны, губные гармошки, аккордеон, лютни, цимбалы и клавесин, и еще пропасть всего. Осмотрев все это, дракон улетел.

А Юваль, тем временем, тосковал по своему дракону все больше и больше. Не находя себе места, он, наконец, уверился, что когда дракон прилетит в третий раз, он сделает ему крылья. Дракон обязательно прилетит в третий раз, ведь все всегда повторяется трижды. Однако время шло, кроны лип становились желтыми, и по вечерам, в подступающей темноте, желтые листья падали вдоль черных стволов на прохладную землю, а дракон не возвращался.

Однажды, когда к Ювалю снова пришли гости, он увидел Агдара и заметил, что тот печален.

- Почему ты печален сегодня? - спросил он.

- Я печален уже давно, - ответил музыкант. - Просто раньше ты был весел и не замечал этого, а теперь ты печален тоже, и видишь.Так вот - я не могу найти последний инструмент, тот, на котором я еще не играл.

- А я печален оттого, - сказал Юваль, - что создал лучшего в своей жизни дракона из алой и золотой папиросной бумаги, а он попросил у меня крылья, но я не дал ему их, потому что ничего никогда не прибавляю от себя. И теперь мой дракон улетел от меня, и, судя по всему, не вернется.

И тут в дверь постучали.

Юваль отворил и увидел на пороге почтальона во фраке, который сказал:

- У меня сверток для господина Агдара, если он здесь.

- Здесь, - Агдар выступил вперед и взял сверток. У него в руке оказалась флейта, завернутая в алую с золотом папиросную бумагу.

- Верно, - рассеянно сказал музыкант. - Я ведь никогда в жизни не играл на флейте.

И он поднес ее к губам, и полилась во все окна и двери самая нежная и совершенная музыка, о которой только можно было мечтать.