Середина декабря в Узбекистане не самое лучшее время. Здесь девять месяцев лето, месяца полтора очень буйная весна, а оставшуюся часть года, никак нельзя классифицировать преимущественно как зиму или осень. Нечто среднее. Сырое, слякотное, мерзопакостное.

Вот в один из таких промозглых дней я и появился в термезской гостинице. Жестоко простуженный.

- Ассалом аллейкум Рано-опа! – бодро прохрипел, едва открыв алюминиевую дверь.

Здравствуйте, здравствуйте Саша! – доброжелательно отозвался приятный женский голос из-за стойки ресепшена.

- Соскучились? – продолжил я, давно заведённую у нас игру, придавая голосу максимально-возможную жизнерадостность.

- А как же – охотно согласились со мной по ту сторону.

Надо отдать должное: двухэтажная гостиница недорога, невелика и уютна. Типа – «домашняя». И мне здесь всегда рады или, во всяком случае, сотрудники заведения от уборщицы до управляющего очень правдоподобно имитируют это приятное для клиента чувство.

Вот уже два месяца я, по делам службы, еженедельно останавливаюсь именно в ней на пару тройку дней. Но в тот раз мой любимый, одноместный сто одиннадцатый оказался занятым. В результате короткого совещания взамен предложили номер напротив.

- Он двухместный, но мы постараемся никого к вам не подселять – оценив мой жалкий вид, пояснила добрейшая Рано-опа.

- Ну что делать, - великодушно согласился я - давайте двойной – и отправился располагаться.

Долой верхнюю одежду, миллион таблеток из бокового кармана рюкзачка - на тумбочку, туда же лимон, чай, баночку с мёдом и кипятильник Заварю себе ведро и буду отлёживаться весь оставшийся день, потея и выздоравливая. Лишь бы никто не тревожил.

Так и было. До восьми вечера. А в восемь в дверь постучали. Расслабленный, сменивший не одну уже промокшую майку я, конечно, слегка про себя выматерился. Но, увидав на пороге Свету, здешнюю горничную, постарался взять себя в руки.

- Наше вам с…

- У нас там иностранцы – слава богу, оборвала она, мой наверняка получившийся бы неудачным комплимент.

- Ну?

- По-русски не в зуб ногой. Вы ведь говорите по-английски?

- Как вам сказать – замялся я.

Мой английский оставляет желать так много лучшего, что я право сомневаюсь, есть ли в нём что-то ещё кроме благих пожеланий. Это скорее язык, отдалённо напоминающий оригинал. Но именно в этой командировке я обязан хоть изредка общаться с иностранцами, и просто вынужден был освежить в памяти некоторые слова и обороты. Понимают меня с трудом, но, да всё-таки понимают.

- Давайте Саша! – нетерпеливо ободрила меня Светлана – Выходной, уже поздно, кроме вас никого нет – выручайте. Подтекстом шло, конечно «на безрыбье и рак селёдка».

Я попробую – промямлил я – сейчас приведу себя немного в порядок и…

В холле, кроме «наших» стояли трое. Я видимо уже был как-то отрекомендован, потому что при моём появлении женщина и двое мужиков обрушили на меня целый водопад слов и звездопад самых широких и белозубых улыбок.

- Май нэйм из Александр – вставил я, наконец, заранее заготовленную фразу – хау а ю?

Восторженные клиенты в три горла, поспешно перебивая друг друга, охотно объяснили мне как у них там «хау» и чего там у них с «ю» Ребята измученные «бестолковым» гостиничным персоналом меня восприняли только, что не как «Христа сошедшего к мирянам».

-Спик слоули плиз – довольно холодно отозвался я, призывая говорить помедленней. После чего выяснилось, что мужчина и женщина, лет тридцати пяти, австралийские туристы, третий помоложе- двадцать пять- двадцать семь – американец и тоже турист.

«И как их только в нашу срань занесло?» - подумал про себя, однако вслух произнёс:

- Ай донт спик инглиш велл, бат ай вилл трай Кен ай хелп ю?

Всё оказалось не так уж сложно. Эти двое познакомились с третьим только что. Ну, вроде соотечественники почти, встретившиеся на чужбине. Решили в ресторан рвануть ну и интересуются «иде это тут у нас».

Ресторан от гостиницы недалеко. Нужно дойти до ближайшего перекрёстка и повернуть налево. Кое-как объяснил. Заклинило меня только на перекрёстке – почему-то втемяшилось в голову: кроссворд, кроссворд… наконец австралиец сообразил:

- Кроссроад?

- О ес, ес! – обрадовался я - мрачно добавив в сторону уже на родном – ес, ес – ОбэХаэС…

Наконец всё прояснено, гости двигаются к выходу. Тот, что помоложе замялся и Рано-опа обращается ко мне:

- Сашенька вы не приютите у себя туриста? – и, памятуя о своём обещании никого не подселять, извинительно добавляет – он тихий малый, вы его даже не заметите.

«Тихий малый» подтвердительно улыбается.

- Ну не в коридоре же ему ночевать - смягчаюсь я, и гостеприимно дополняю – Хуш келибсиз!

Между прочим, не заметить «малого» не так-то просто. Видок у него весьма колоритный.

В своём пальто, драных джинсах и собачьей шапке - вылитый герой Джека Лондона. Прям сейчас из Доусона.

Появился мой новый сосед в номере поздно. Я всё это время спал, глотал таблетки и горячий чай.

Не могу сказать, что иностранцы для меня в диковинку. Но всё же так близко, чуть не интимно общаться как-то не приходилось. Да и у нас, советской закваски граждан, по сей день сохранилось это странное чувство по отношению к иностранцам: диковинная смесь из заискивания и пренебрежения. В своё время они ведь для нас как марсиане были. И поверьте мои юные читатели – в этой фразе очень незначительная доля преувеличения.

Привстаю, голова треугольная и все острые углы этой прямо скажем плохо обтекаемой фигуры, направлены непосредственно в мозг. С трудом леплю что-то вроде:

- Май нейм из… айм вери глед ту си… айм вери сик… сорри…экскьюзми…велком…

Выясняется, что парня зовут Джесси (какое-то женское имя).

Далее через пень-колоду предлагаю Джесси без церемоний пользоваться верхним светом, телевизором и, по возможности, не обращать внимания на обливающегося соплями соседа.

Джесси энергично кивает, и я отворачиваюсь к стенке. Хотелось бы пообщаться - когда ещё с иностранцем в одном номере поживёшь - но сил нет…

Джесси, надо отдать ему должное, оказался очень деликатным человеком. Погасил свет, убавил телевизор «до упора» и заперся с толстенной книжкой в туалете.

Это всё я краем своего заплывшего от невообразимого количества жидкости и медикаментов глаза заметил.

Кстати о жидкости. Пару раз я согнал Джесси с «очка», пару раз просился в туалет к администратору (ну, блин, неловко как-то американца всё время донимать). И, наконец-то, срубился.

На другой день носился по таможенным органам. Они меня вертели на них как хотели, и периодически я появлялся в гостинице, убивая время до очередного приёма. С Джесси общался только дважды: утром, естественный «гудмонинг» и всё такое, и ещё в обед. Он из гостиницы выходил, мы с ним в дверях столкнулись.

- Гуд дей! Хау а ю? Вере а ю гоинг? – это я.

- ….. о'кей… стронгхолд…. хау а ю….артмьюзеум… Termiz… - это он.

Ага, в крепость термезскую подался. Там музей довольно известный имеется. Развлекается «турыст».

Ну а к вечеру я маленько оклемался, Джесси, верно умаявшись днём, возник в нашем совместном жилище пораньше – едва стемнело.

Ну чё – думаю – надо как-то обозначить узбекское гостеприимство.

- Вере а ю фром? – спрашиваю для начала.

- … ю эсай…. Ньюйок…. – откликается сосед.

- Талибан, септембер – уж совсем не к месту втыкаю я, и безо всякой связи с предыдущим присовокупляю - Айм Александр – Алекс фром ТАшкент – почему-то нажимая в последнем слове на «а».

Джесси мягко напоминает мне, что последнее ему известно со вчерашнего вечера.

Я продолжаю клепать свою речь стандартными фразами. Джесси некоторое время отвечает на все эти глупости, после чего внезапно достаёт из своей сумки бутылку местного коньяку и по обыкновению жуёт нечто невнятное, в котором я впрочем, разбираю знакомое слово - «тест».

- Дринк? – уточняю на всякий случай, и после оживлённого подтверждения выкладываю свой козырь. Пожалуй, это единственная фраза, которую я произношу не то что правильно, но даже и без акцента.

О,к – говорю я – yes, of course – и порывшись в карманном словарике добавляю -итс клир - что, как выяснилось, означает «разумеется».

… аухауваудустэндэнд и т.д.……. – длиннейшей очередью выпаливает он, улыбаясь шире обычного. Джесси оживился, решив видимо, что до этих пор собеседник придуривался, а на самом-то деле очень даже англо- говорящий.

Ай донт андестенд – веско возражаю я и…

Судя по выражению лица заморского визитера, он был немало поражён скоростью с которой между нами возникла прикроватная тумбочка, с двумя стаканами и блюдцем, наполненным лимонными ломтиками на ней. Жестом я предложил моему чужестранному собутыльнику разливать. Тот под впечатлением предыдущего действа опасливо откупорил бутылку и слегка плеснул в наши стаканы.

- Френдсшип оф пипл! – оживился теперь уже я и, звякнув о Джессин стакан, лихо выпил. Тот слегка замялся, перекладывая тару из руки в руку, но из вежливости выпил тоже довольно скоро.

Итс гуд – крякнул американец, отставляя стакан.

Далее я взял дело разлива в свои руки, и наше общение потекло гладко. Джесси вдруг вспомнил русский:

- Карашой – говорил он.

Я тоже в долгу не остался и перешёл на узбекский:

- Яхши – отвечаю.

Полюбопытствовал между прочим книженцией, что он всю ночь на горшке изучал. Оказалась справочником «Спецслужбы государств, бывших республик СССР» что-то в этом роде. Экстремал однако. Он себя видимо представляет разведчиком в тылу врага. Ну чё, молодец. С фантазией парень.

А поутру Джесси скрутило. Пища в Термезе под иноземцев не заточена.

Фэт – очьен жирный – пояснил я, коверкая слова для удобства интуриста.

Джесси мучительно улыбнулся.

- Мэйби медикаментс? – предложил я.

- Но, но, но!!! - активно возразил тот.

Оно и немудрено. С таким-то путеводителем будешь осторожным.

На другой день я в гостинице появился только единожды – собрать вещи. Мельком видел своего американского друга.

Вроде ожил немного.

- Давай, - говорю, - брат, будь здоров! Рестор ванс хелт! (в смысле «не кашляй»)

- Тенк ю, тенк ю – тринькнул Джесси.

На том и закончилась наша «френдшип оф пипл».

Гуд бай Америка!