Её волосы были везде. На его рубашке, трусах, даже носках! Сначала я обнаружила их на его полотенце, когда клала в стиральную машину. Тёмно-красные, длинные, извивающиеся, как червяки. Меня чуть не стошнило.

Я стала перебирать всё его бельё. Сердце стучит, руки дрожат, губы пересохли. Думала, сойду с ума от бешенства. Металась по всей квартире, боялась найти их на мебели или ковре. Потом пришла просто дикая мысль – и я откинула покрывало. Стала высматривать их на простыне. Не знаю, зачем я это делала. Мне было противно! Ужасно противно. Я хотела убедиться, что её здесь не было. Что эта сука не переступала порога моего дома!

Я видела её однажды. Мы встретились в ресторане. Был субботний вечер, много народа. Где расположиться? Мы были в растерянности.

Тут Лёшу окликнул какой-то мужчина и пригласил к себе за столик. Это был его знакомый. Точнее сослуживиц, Виталий… по-моему. Работал в его фирме шофёром, на вид - полный дегенерат с выбритым затылком и золотыми зубами. С ним была эта девка. Как оказалось, она работала там же, в бухгалтерии. Она выглядела, как последняя шлюха. Размалёванная, крашенная в какой-то кислотно-красный цвет. Удивительно порочные глаза и пухлые, обмазанные дешёвым блеском, губищи. Её вымя заполнило всё пространство, некуда было ставить блюда.

Её звали Лариса, жирная крыса. Лет двадцать, может, меньше, трудно сказать… Прошмандовка малолетняя.

Я не хотела садиться, но Лёша потянул меня к ним. Было ясно, что вечер испорчен.

Мой Лёшенька сразу изменился. Стал вести себя, как полный кретин. Смеялся над пошлыми шутками этого… Виктора что ли… пялился на эту девку. Всё время подливал её вина, не реагировал на мои слова, будто я пустое место.

В конце концов, я не выдержала, встала и вышла на улицу. Через минуту появился Леша. Удивленный, раздражённо стал допытываться, что со мной. А со мной ничего… Ничего. На улице духота, а я мёрзну.

- Поедем домой? – Говорю.

- Нет, ну так не делается. Там же люди, мы…

- Я их впервые вижу. Мне плевать на них, и я хочу домой!...

Должно быть тогда они и познакомились. После этого он стал часто задерживаться на работе. Проводил с ней время. Я это вижу по его глазам - пустые стекляшки чужого человека… Он что-то говорит, делает, ест, ходит по квартире - как зомби. Вроде тут, а вроде нет. В постели не реагирует на меня. Сразу отворачивается к стенке. Хочу погладить его, а он плечом недовольно дёргает. А мне что делать? Лежу, плачу.

Вчера вечером услышала, как он тихо с кем-то говорил по телефону в туалете. Я спросила - с кем, он говорит – с мамой. А сам глаза прячет. Я ночь не спала, тихонько встала, нашла его телефон в пиджаке. Хотела посмотреть, с кем это он шептался... Фиг! Он оказался выключенным! Шифруется. От кого? От меня? Дурачок. Ты от себя шифруешься.

Сегодня утром, провожая его на работу, спросила, когда тебя ждать? Он пробурчал что-то нечленораздельное и быстро вышел. Чуть ли не убежал, будто за ним кто гонится.

Я поняла - он к ней торопится. Полный дурак. Она же порочная, грешница! Не пачкайся о неё, милый мой Лёшенька. Грязная она, грязная…

Расплакалась, уткнулась в его бельё. Сижу на полу перед стиральной машиной, рыдаю. Лёшенька, милый мой Лёшенька, неужели ты меня больше не любишь? Я тебя больше не интересую, как женщина?... Неужели я некрасива?

Я встала, подошла к большому зеркальному шкафу. Скинула ночнушку. Стала рассматривать своё тело.

Что ему не нравиться? Что во мне не так? Лицо, шея, грудь, ноги. Что? Не знаю.

Интересна ли я мужчинам сейчас? Студенткой у меня не было отбоя от кавалеров. Мне всегда казалось, что если захочу - смогу заполучить любого. Неужели это всего лишь самообман. Нет, всё не так. Я постарела. Да, я ужасно старая. Мне тридцать.

Ужасная цифра - три. Ненавижу эту цифру! Хуже, чем два. Теперь, когда я буду думать о своём возрасте, мне придётся подставлять её спереди. Тридцать один, тридцать два, тридцать три… Ужасно.

Но я не чувствую себя старой! Во мне кипит жизнь! Когда мой младший брат, Борька, приходит к нам в гости, я готова бегать с ним, как раньше в детстве. Да он сам, в свои пятнадцать, выглядит старше, чем я себя ощущаю. Он всё время пыжится, изображает из себя взрослого. Смешной.

Я улыбнулась сквозь слёзы. Воспоминания о Борьке меня отвлекли от мрачных мыслей. Я вздохнула, посмотрела на пол заваленный скомканным бельём.

Так, надо собраться. Много дел. Надо постирать, приготовить ужин. На 16.00 я записана к парикмахеру.

Но тут я опять остановилась, мысли закружились в голове, одна черней другой.

Зачем мне парикмахерская? Чтобы понравиться ему? Но он предпочёл другую! Что она делает лучше, чем я?! Лучше готовит, выглядит лучше, лучше сосёт может быть?!!!

Я зашвырнула его рубашку в угол ванной, посыпались какие-то дезодоранты.

Сволочь. Кобель. Извращенец. Мужикам только одно нужно. Только одно. Чтоб баба всегда вызывала желание. И чтоб всегда давала. По первому требованию… Ну давай, отсоси, киска.

Каждое утро он меня просит об этом. А я не могу утром. У меня всё сухо. Как возбудить себя для этого?... А он обижается. Неужели это так важно для него? Секс. Я тоже люблю секс. Но мне трудно так сразу… Мне нужно время, ласки, я не машина, которую можно включить одной кнопкой.

И ещё - он постоянно лезет ко мне в задницу, как «голубой», ей богу. У меня маленькая дырочка, как туда можно что-то запихнуть?! я не представляю. Я его туда не пускаю.

А эта тварь, видать, пускает. Шалава подзаборная.

Как же мне больно. Душа болит. Ноет всё внутри. Больно… Если бы он почувствовал, как мне плохо. Почувствовал то же самое - понял бы, каково мне… Может, перестал бы меня мучить?...

У меня опустились руки. Было много дел, но я не могла заставить себя начать хотя бы одно. Мне нужно с кем-то поговорить.

Набрала телефон мамы.

- Как у тебя дела, мамуля? Давно у тебя не была…

- Да как у меня дела? – Оглушила она меня. У ней была манера громко разговаривать. Словно не по телефону говорит, а кричит мне через всю Москву из своих Кузьминок. - Лучше не бывает!.. Удружили мне на работе с подарком. Подарили прелесть в кавычках. Чёрт бы её побрал. Уже все стены ободрала. По столу бегает, орёт по ночам, в ванну лезет, ссобака. Ну я тебе уже говорила… Спасу от неё нет.

- Подожди, не поняла, на кого ты все время жалуешься, у тебя кошка или собака?

- Кошка! Сегодня опять в коридоре навалила, ссобака. Как твой Лёша?

Она всегда очень резко меняла темы. Я не успевала перестроиться.

- Э… Лёша? Наверное, нормально…

- Ты, давай, ухаживай за ним. Он устаёт, сейчас тяжело. Ты приберись, пока его нет, чтоб пришёл, и порядок был.

Мама мне не советчица, она всегда Лёшу защищала. Будто он ей сын.

Мы поговорили ещё минут десять о её здоровье, работе, потом столько же прощались.

Ну, кому мне ещё позвонить? Единственной подруге, которую я уже замучила своим нытьём? У Катьки трое детей, свекровь гостит третью неделю - ей сейчас не до меня. Хотя, она выслушает и вида не покажет. Нет, надо как-то самой, самой… Я вся напряжена, не могу сосредоточиться… мысли только об одном…

Блуждая по квартире, я добрела до кухни. Открыла холодильник. Пробежала глазами по полкам. Фрукты, молоко, кефир, йогурты… Увидела коньяк. Почему бы нет?...

Смело плеснула себе изрядную порцию. Многовато, ну да бог с ним… Выпила одним махом.

Холодная жидкость обожгла мои внутренности. Дыханье спёрло, из глаз брызнули слёзы, из носа полезли сопли. Я скривилась.

Как люди пьют эту гадость?! Никогда не понимала этот напиток. Но другого алкоголя, к сожалению, не было. Не кефиром же напиваться.

Коньяк застрял где-то на полдороге, надо его чем-то протолкнуть. Достала персик. Откусила сочную мякоть. Вроде проскочил. Внутри потеплело, напряжение стало затухать. Я налила ещё один бокал. Погрела в руке, как в кино. Может, так вкусней будет? Отхлебнула немного, поставила.

Поесть что ли? С утра ведь ничего не ела.

Да ну… неохота. К чёрту всё!...

Я собралась махнуть и этот бокал, но тут прожурчал звонок домофона. Секунды бежали, добавляя мелодии нетерпеливые нотки. Я недоумённо таращилась на мигающую красную лампочку.

«Надо снять трубку, что со мной?».

- Да. – я попыталась сконцентрироваться.

- Здрасте, - услышала я чавкающий мужской голос. Похоже, он что-то жевал. – «Телеком стандарт».

- И что?... ик – Я неожиданно икнула. «Вот так - пить на голодный желудок, уже поплыла.»

- Что, что, - передразнил он, - вы заказывали интернет и спутниковое тиви?

Я задумалась… Лёша говорил что-то об этом. Должны, говорил, прийти - настроить компьютер, подключить эти штуки, как они там называются?... уже неделю запакованные они стоят у окна, к форточки не доберёшься.

- Вероятно, да. Входите.

Я нажала кнопку. Взглянула в зеркало в прихожей.

Глаза опухли, на голове чёрти что, и кому такая красота нужна спрашивается?

Я отперла входную дверь и юркнула в ванну. Включила душ. Вода приятно охватила меня своими тёплыми лапами. Я представила, что это большой добрый мишка. Это меня всегда успокаивало. Стало хорошо, покойно. Волнения уходили вместе с водой в тёмную воронку.

Я намылила голову. Вдруг слышу - эй! Есть кто живой?!...

- Проходите! – кричу – прямо по коридору и направо!

Вдруг меня обдало холодным воздухом. Что это? Я напряглась. Дверь что ли не закрыла?...

Быстро смыла глаза от пены и посмотрела на дверь. Она качнулась, словно её кто-то тронул. Неужели заглянули ?!... Краска бросилась мне в лицо. Какая же я дура. Забыла запереться. Всё, я отсюда не выйду.

Закрыла замок, задвинула штору и села в ванну. Обхватила калении, сижу, боюсь пошевелиться.

- Эй! Есть кто живой?! – Услышала я из дальнего конца квартиры.

Так значит, он меня не видел. Может, это всего лишь сквозняк?...

- Я в ванной! Не заходите сюда! - зачем-то добавила я.

- Понятно. А комп-то где?

- Что?

- Оборудование, говорю, где?!

- В маленькой комнате.

- А я знаю что ли, где тут у вас маленькая комната, - проворчали в ответ.

- Подождите, я выйду через пять минут!...

Я быстро нанесла кондиционер на волосы. Намылила. Смыла… Мои движения были лаконичными, чёткими, словно от этого зависела моя жизнь. Я почувствовала странное волнение. В моей квартире незнакомый мужчина. Я одна. Интригующая ситуация. Как бы мой Алёша отнёсся к этому?

Я тряхнула головой. О чём я думаю? Причём здесь это?

- А… Всё, вижу!... – услышала я почти рядом.

Я испуганно обернулась. Дверь закрыта. Ну да. Я же сама её заперла, дура, чего испугалась?

- Нашли?! – Кричу.

- Да!.. Сейчас всё сделаем, хозяйка, можешь не торопиться.

Я почему-то почувствовала разочарование. Ну и ладно, чего это я действительно засуетилась?

Спокойно вытерла волосы, обмотала их полотенцем. Натянула шёлковый халатик, китайский с красным драконом. Сунула ноги в домашние туфли и открыла дверь. Сначала хотела пойти показаться гостю, мол, всё под контролем, не расслабляйтесь. Но передумала. Прошла на кухню. Решила перекусить кашкой на воде. Попить кофейку. Собраться с мыслями.

Залила из фильтра воды в чайник. Нажала кнопку.

- Где у вас можно руки помыть? – Меня окликнул голос. Он был другой, не такой низкий, как прежде. Возможно, шум воды исказил его.

В дверях стоял паренёк, на вид – Борькин ровесник. Пухленький, в клетчатой рубашке, застегнутой на все пуговицы. На носу толстые очки.

Он близоруко щурился на меня. Я плотней запахнула халат. Попыталась прикрыть им голые ноги. Почему-то почувствовала неловкость под его взглядом.

- Э… там. Налево - ванная.

Он кивнул.

Чёрт! Я вспомнила - на полу вроде лежали мои колготки, трусики...

- Э… подождите, там неубрано!...

- Ничего, у меня в комнате ещё хуже. Я туда не пускаю маму.

«Ладно, пусть идёт, может, он их не заметит? Судя по всему, у него плохо со зрением».

Пока он умывался, я решила посмотреть, как он устроился. Но в дверях стала, как вкопанная. Перед компьютером копошился мужчина, средних лет, сухощавый, взъерошенные волосы, короткая рыжая бородка. Похож на геолога из старых фильмов.

Я с усилием переборола растерянность. Не узнаю себя. Реагирую на мальчиков, как школьница на первой дискотеке.

Он, казалось, меня не замечал. Так был поглощен работой. Меня это немного задело. Он слышал, как я вошла, каблучки стучат даже по ковру. Мог бы отвлечься, поздороваться. Не вежливо – хозяйка, всё-таки вошла.

- Вы, мастер? - Спрашиваю.

- Угу… - Ответил он, не отрываясь от дела.

Я узнала голос – это он чавкал в домофоне.

- Сколько же вас тут?... Двое? Или ещё есть?

- Угу…

«Заладил одно и тоже – чурбан неотёсанный».

По комнате распространялся его запах - смесь табака, дешёвого мужского парфюма и пота. Гремучая смесь.

Надо проветрить. Я прошла через комнату. Откинула тюль. Открыла форточку пошире. Мастер честно трудился, не обращая на меня внимания. Трудоголик несчастный.

Мне захотелось его расшевелить. Смело направилась к столу. Возле монитора лежало несколько журналов. «Возьму какой-нибудь, почитаю, в конце концов, я у себя дома».

Перегнулась через весь стол, прямо перед носом очень занятого мужчины. «Пусть только попробует заглянуть под халат».

Я обманывала сама себя – мне было очень важно знать, сочтёт ли он мою грудь интересной?

- Хорошо бы это убрать, мешает. – Сказал он.

- Что?! – Возмутилась я.

- Журналы.

- А…

«Дурак. Диагноз окончательный» - Решила я.

Мужчина прямо сидел на крае стула. Его пальцы быстро бежали по клавиатуре, шум клавиш смешивался в сплошной журчащий поток. Завораживающий звук. Как он это делает?!

Когда его руки замерли в воздухе, как у дирижера, перед началом симфонии, я смогла рассмотреть их повнимательней. Они были длинные, жилистые, с короткими, ломаными ногтями. Он их что, кусает что ли?

- Привычка.

- Что? Не поняла, простите.

- Привычка, говорю, ногти кусачками стричь. Бывает, зачищаешь кабель, заодно маникюрчик себе сделаешь.

- Да мне, собственно, нет никакого дела до ваших ногтей.

- Неправда, вы поморщились, когда посмотрели на мои пальцы. Так они вроде ничего - ногти всё портят.

Я улыбнулась.

- С чего вы взяли, что я смотрела на ваши пальцы? Вы слишком высокого мнения о себе. Ладно, я пошла.

Но помедлила.

- У меня много дел. Если что потребуется - зовите.

Говорю, а сама не двигаюсь. Полистала журнал, замелькали фото: автомобили, белозубые мужчины, одетые в яркую униформу, испещрённую нашивками, почти голая девица лезла под капот джипа.

Мастер продолжал что-то печатать.

- Интересуетесь машинами? – Бросил он через плечо.

- Журналы сами уберите. Можете свалить их на пол. – Я стремительно зашагала из комнаты.

- Женщины визуально оценивают мужчину по рукам и…

Он замолк на мгновение, что-то читая в плотном тексте на экране. Я остановилась посередине комнаты, в ожидании конца фразы.

- … И по чему ещё? – Не выдержала я.

- По заднице.

Я не нашлась с ответом от удивления.

- Да уж…

- Да, да, не удивляйтесь. Вы сами прекрасно это знаете. А поскольку моего зада сейчас не видно, вы смотрели на руки.

- Ощущается незаурядная осведомлённость… только это не так… не стоит слепо верить жёлтой прессе. Ладно, оставим этот разговор. Как я уже сказала, если что понадобиться, зовите…

- Непременно. Кофейку бы…

- Я, в обще-то, ни это имела ввиду… Отвертку там или изоляцию…

- И вы знаете где это лежит?...

Он впервые с интересом на меня посмотрел. У него голубые глаза. Кто бы мог подумать! Я почувствовала, что краснею. Ей богу, надо взять себя в руки.

- Ну… нет… возможно… А не рановато кофейку-то? Вы же только начали.

- В самый раз. Вы какой пьёте?

- «Картэ Нуар».

- Растворимый?

- Молотый.

- Чёрный, с сахаром?

- И сахаром и со сливками. Но лучше капучино. С пенкой люблю… А мой муж любит экспрессо.

- Правильно будет - «Эспрессо».

Вошедший молодой человек вытирал руки о носовой платок. Расправил его, стряхнул, затем аккуратно сложил.

- Все так говорят, - продолжал он, - но правильно будет «Эспрессо». Это итальянское слово.

- Ладно, Петя, не умничай, видишь, даму засмущал совсем.

- Извините, я не хотел. Просто люблю, когда правильно говорят. Правильно будет «Эспр…»

- Правильно будет «зануда». – Прервал его мужчина.

Я рассмеялась. Мне стало вдруг легко. Беды и проблемы растворились на время. Хоть бы это время продлилось подольше. Мы раньше часто смеялись с Алёшей. У этого мужчины есть чувство юмора – хорошее качество.

- Ладно, сейчас принесу вам кофейку.

Я засыпала кофе в турку, залила кипятком, поставила на маленький огонь. За спиной послышались шаги.

- Это кто там? Не могу отвернуться, боюсь, убежит.

- Коля.

Я узнала его по крепкому запаху. Но раздражаться почему-то не хотелось. Потом, не сейчас.

- Что вы курите, Николай?

- Трубку.

Он сел сзади, на табурет. Я почувствовала на себе его взгляд.

Не слишком ли короткий у меня халат?

Провела рукой по его краю. «Попа закрыта, это главное…»

- Интересный запах. – Говорю.

- Колумбийский табак.

- Колумбийский?

- Точно.

- Понятно…

Возникла пауза. Ненавижу паузы. Я стояла к нему спиной. Он молчал. Секунды растягивались, как жвачка. Это было невыносимо.

- А мой муж не курит… Сейчас уже немодно курить. Вы знаете, на западе…

- Извините, я, наверное, Вас смущаю, я подожду в комнате.

И зачем я заговорила про Алёшу. Вечно я всё порчу.

- Нет, Вы мне совсем не мешаете.

Не хочу, чтобы он уходил. Не хочу быть одна. Неужели я не могу удержать ни одного мужчину?

Я со значением посмотрела на него, вложив в улыбку всё своё очарование. В институте мальчики падали в беспамятстве от этого взгляда.

- Ваш кофе!... – крикнул он неожиданно.

Чёрная пена с шипением выплеснулась наружу. Я не успела выключить огонь.

- Чёрт… Не понимаю – что со мной. Стою вроде рядом, а не вижу. Слепая курица…

Я потянулась за сухой тряпкой, она выпала из рук. Я наклонилась. Заметила на полу капли кофе. С неожиданной яростью стала их тереть. Полотенце сползло с головы и чуть не упало на пол. Я встала, его придерживая. Почувствовала, что краснею.

Николай, улыбаясь, за мной наблюдал. Лучше бы он всё-таки ушёл.

- Вот видите, я действительно Вам мешаю.

Я одёрнула халат.

- Нет, нет всё нормально.

Мужчина взял турку.

- Где у вас чашки? Интересно на них взглянуть, это очень важно, потому что…

Он не закончил фразу, стал искать шкаф с посудой.

- Интересная привычка – не заканчивать фразу… - Сказала я, - так можно свести человека с ума. Чашки здесь.

- Прошу прощения, ещё одна дурная привычка. Хотя, у мужчины не может быть дурных привычек. Любые признаки его поведения должны восприниматься женщиной, как данное, поскольку это всего лишь одно из проявлений его индивидуальности.

- Да? И какая же индивидуальность в измене, например? В выборе объекта прелюбодеяния?

Николай достал чашки и спокойно разлил горячий напиток.

- Оставим на время эту волнующую тему. Она меняет вкусовые ощущения. Придаёт им негативный оттенок. То, что должно приятно горчить, раздражает приторностью. Сладкое вяжет, от кислого ломит зубы… Давайте лучше поговорим о кофе. Достойная тема. К примеру - чашка для кофе должна удобно сидеть в руке, как шпага в руке фехтовальщика… Комфорт в этом деле очень важен. Лишь полностью расслабившись, можно правильно оценить вкус. У вас, я вижу, чашечки-то маленькие, палец не просунешь в ручку. Это не совсем хорошо. Можно опрокинуть. Воот… Хорошо беседуем, не правда ли?… Я люблю кофе чёрный. Без сахара и сливок. Если есть пирожное, съем сначала его, а потом запиваю. Чтобы осталось приятное послевкусие. Но если есть коньяк… а он есть. С ним не может сравниться никакое пирожное.

Он улыбнулся прямыми пожелтевшими зубами. На краю улыбки сверкнуло золото.

- Можно плеснуть прямо в чашку.

- Я не люблю коньяк.

- Вы уверены?

- Конечно, уверена. На что вы намекаете? Я люблю «Мартини»…

- У вас есть «Мартини»?

- Нет.

- Ясно. Ну, за ваше здоровье…

Он поднял чашку.

- Быстро это у вас получается. – Говорю. - Только пришли, уже коньяк пьёте.

Не знаю, что на меня нашло, но мне вдруг надоели его нравоучения.

- Может, забыли зачем вы тут? Как я понимаю, там находится компьютер, который вы должны настроить. Сейчас придёт мой муж, и вы ему расскажите, как у вас идёт работа.

- Не надо сердиться. Знаете, что я думаю? - сказал он, совсем не смутившись. – Нет у вас никакого мужа. А если есть, то он полный кретин, что довёл такую красотку до слёз.

Я невольно провела ладонью по щеке.

- С чего это вы взяли, что я плакала?

- Уж поверьте, знаю…

- Странно, - я устало опустилась на табурет, - мне казалось, я всё закамуфлировала.

Я вытерла полотенцем лицо.

- Всё, да не всё. Ваши глаза. Они о многом говорят. В них столько печали и скорби. На женскую футбольную команду хватит.

- Что за бред вы несёте - проговорила я, - Какая футбольная команда? Занимайтесь своим делом.

- Да вы не волнуйтесь, когда придёт время, я выйду на сцену. Петя подготавливает для меня зрителя.

- Вы так говорите, будто у вас работы на неделю.

- Да нет, какая неделя?… Максимум часа на четыре. У вас трудный случай, красотка. Есть пара нюансов…

- Что?! Четыре часа?! Вы что - обалдели, прошу прощенья?! – Воскликнула я, чуть не плача. - Мне через полтора часа нужно уходить. У меня - парикмахерская… И перестаньте называть меня «красотка»!

- Уходите, - невозмутимо ответил мужчина. – А мы тут пока поработаем.

- Я не могу вас тут оставить…

- Ладно, тогда мы придём в другой раз.

- Да. Лучше в другой раз…

- Только это уже будет платно.

- Не поняла?

- Я говорю – платно. Сейчас мы делаем бесплатно. Точнее - вы оплатили вызов, когда купили контракт. А повторные вызовы оплачиваются отдельно.

- Вымогательство какое-то…

- Не надо так волноваться, хозяйка. Мы знаем своё дело.

- Оно и видно.

- Николай Васильевич!

Петя, улыбаясь, вошёл на кухню.

- Да, Петруша.

- Ваш выход.

- Окей.

Мужчина поднялся, залпом допил чашку и вышел.

- Ой, а это у вас что? – Петя заглянул в чашку.

- Кофе с коньяком, - говорю, - тебе ещё рано. Подрасти немного...

- Знаете, кофе тормозит работу мозга, хоть и говорят, что мобилизует. Он вымывает кальций из организма. А без него разрушается эмаль зубов. В общем-то, вредный напиток. А у вас есть зелёный чай? «Лу юй». Он успокаивает нервы не хуже коньяка. Даже ни сам чай, а церемония чаепития. Его можно заваривать несколько раз, он совсем не теряет вкус. Только меняет его. Он раскрывает чакры, это такие энергетические каналы…

И чего я на него набросилась? Милый парнишка, хоть и «ботаник». О моих нервах беспокоится.

- Петь, ты есть хочешь? – Спросила я смягчившись.

Может, и у меня бы вырос такой, если бы Алёша не был против детей. Говорит - мы пока не готовы к этому. Недостаточно денег и вообще… А когда уже будет можно? Какую сумму нужно набрать, чтоб завести ребёнка? Что, разве есть какой-то официально зарегистрированный минимум?

- Да, нет. Мама меня сегодня утром геркулесовой кашей накормила. Полезная вещь. Всё внутри обволакивает, улучшает работу желудка…

- И откуда ты всё знаешь только?...

- А… Это я прочёл на сайте «домашняя медицина». Знаете…

- Это был риторический вопрос, Петя.

- А, извините, не понял.- Он смутился. Снял очки, вынул платок и протёр им линзы.

- А про еду Вы тоже риторически спросили?

Я встрепенулась.

- Да, нет конечно же. Хочешь? У меня есть пельмени. Я могу поставить. Через пятнадцать минут будут готовы. Сколько сейчас время?... – Я взглянула на настенные часы. - Мда. В парикмахерскую я уже точно не успеваю.

Я залила воду в кастрюлю. Открыла морозилку. Пакет с пельменями намертво примёрз к стенке. Я попыталась его вынуть, но он не поддавался – стоял насмерть. Лёд обжигал пальцы, я чертыхнулась.

- Давайте я. – Петя бесцеремонно отодвинул меня в сторону. Я отлетела, как кукла из папье-маше. Легко вынул затвердевший пакет. Посыпались осколки льда.

- Холодный. – Сказал он озабоченно.

- Ну, что ж ты его держишь-то. Положи на стол.

Я засыпала пельмени в кипящую воду.

- Всё, засекай время. Сейчас хлеб достану...

- Пельмени конечно тоже неправильная еда, этот фарш, он делается из…

- У тебя есть девушка, Петя? – Спросила я, чтобы прервать этот поток негатива. Хоть бы кто доброе слово сказал – все меня жить учат.

Он замялся, опять снял очки, щурясь, стал усердно тереть их платком. Он был трогательный в своём невинном

смущении. Не было сил долго на него обижаться.

- Ну, что же ты молчишь?

- Сейчас нет. – Сказал он твёрдо. – Раньше... Раньше была.

- Ты заботился о её нервах, Петя?

- Я дарил ей цветы. Каждое воскресенье прибавлял одну розу.

- Как романтично. И как долго вы встречались?

- Не очень долго. Две недели.

- Значит, две розы?

- Угу. – Он печально кивнул.

- Понятно. Ты не обманывал её? Не разговаривал с другими девушками по телефону в туалете?

- Нет… - Протянул он удивлённо. – Я дарил ей цветы…

- Ладно, кушай.

Я сняла готовые пельмени с огня и насыпала ему в тарелку. Поставила рядом майонез. Петя начал говорить о его разрушительной силе для организма, я сказала, чтобы он заглянул в холодильник и нашёл там что-нибудь безопасное, чтобы скрасить свою трапезу. А сама пошла в большую комнату. Мне дико хотелось услышать голос Лёши. Я чувствовала, что задохнусь, если не услышу его.

Его телефон был недоступен… Я набирала и набирала его номер бесконечное количество раз – тот же чёртов результат!..

Если он не возьмёт сейчас трубку, я не знаю, что со мной будет….

За моей спиной скрипнула половица. Я обернулась. Передо мной стоял Николай.

- Что вы всё ходите тут?! Вам что, делать нечего?

Он молча подошёл к столу и поставил чашку.

- Чай. Название я так и не запомнил. На слух что-то неприличное. Это Петя для вас сделал. У него с собой есть немного… из дома. Не могу, говорит, пить что-то иное. Так и выразился «иное». Интересный парнишка. Не перестаю удивляться.

- Вы меня извините, Николай. Просто я…

- Вы опять плакали…

Я постаралась улыбнуться, солёная слеза скатилась по губам.

- Нет, уже всё нормально. Хотела задать вам один вопрос, если позволите. Можете ответить? Только честно.

Он пожал плечами.

- Попробую.

- Какая я со стороны? С мужской, то есть стороны… с вашей точки зрения. Симпатичная? Что во мне не так?

Мужчина замялся.

- Ну же, смелей… Только говорите всё сразу, не замирайте на полуслове.

- Да что я могу сказать? Разумеется…

Опять проклятая пауза!

- Что «разумеется»?! Что мне делать с вашим «разумеется»? Куда мне его пристроить?

- Извините, я так не могу. Я лучше пойду работать. Я конечно не прочь поболтать на отвлечённые темы… Но это уже слишком.

Я подошла к нему вплотную.

- Коля, - начала я проникновенно, - посмотрите на моё лицо. Разве на нём есть какие-то изъяны?... Морщины, родинки, шрамы, прыщи!...

- Нет…

- А вы знаете сколько мне лет? Мне уже тридцать… Да, да! Я уже старая? Старуха!... Неправда ли я похожа на старуху?

- Нет… - Он попятился.. – Вовсе нет…

- Разве у меня дряблая шея?... Посмотрите, какая она гладкая. Потрогайте… Ну же!

Я взяла его руку, насильно прижала к себе. Чужая мужская ладонь коснулась моей шеи.

- Ну…? Как?

- Кхм… да нормально…

- А ноги? Посмотрите на них… Они разве кривые, покрыты волосами или может, короткие? Посмотрите на эти икры… что вы отворачиваетесь? Они так ужасны?!...

Комнату вдруг прорезал звонок городского телефона.

Я бросилась к нему. Кто это ещё? Мама?

- Алло! –Крикнула я в трубку.

- Киска, привет. Ты дома?...

Алёша. Господи боже мой, Алёша. Мой Алёша. Сердце бешено заколотилось. Я уже готова была всё ему простить.

- Как приятно слышать тебя. Конечно, я дома. А ты где? Когда будешь? Уже разогревать?

- Что?... Подожди. Слушай… Что у тебя с мобильником, не могу дозвониться?

Я взглянула на свой телефон.

- Ой… случайно выключила, когда тебе набирала..

Он сказал что-то невнятно.

- Что? Я ничего не слышу… Ты где?

- Я на работе, да. Я на работе… Задержусь здесь. Много работы… Что?.. Ты что-то сказала?

- Нет. Я ничего не сказала. Я тебя слушаю. У тебя всё нормально?

- Почему у меня должно быть что-то ненормально?

- Ну, у тебя был долго недоступен телефон…

- А… Это батарейка села.

- А сейчас как?... Уже встала?

- Что? О чём ты?

- Неважно.

С каждым его, словом портилось моё настроение. Я слышала на фоне его голоса странный шум. Кто-то спросил: «Что будете заказывать?» Женский голос тихо стал называть блюда. Я расслышала слово «шампанское».

- Слушай, Лен, ты очень хорошая, слышишь? Не скучай… я тебе перезвоню. Пока.

Он положил трубку.

- Всё нормально? – спросил Николай.

- Алёша задерживается. А в остальном… - Я старалась не заплакать, - в остальном всё просто замечательно... некоторые по этому поводу даже пьют шампанское.

- Ух ты… ну ладно, пойду я…

- Ага, давай, давай…

Николай ушёл, а я обессиленная, измученная переживаниями, плюхнулась на диван.

Грустно всё. Плохо.

Я печально смотрела на своё отражение в неработающем экране телевизора. Горькое чувство одиночества, опустошенности, ненужности и жалости к себе наполнило меня. Алёша прав. Я – хорошая. Я слишком хорошая, чтобы быть счастливой. «Хорошая». Звучит, словно «больная». Словно только плохих можно целовать, ласкать, дарить им цветы, водить в рестораны, любить … А я. Я хорошая, я для этого не гожусь. Мне дозволено стирать его рубашки, готовить кормёжку, мыть посуду, волноваться о его здоровье, ждать до поздней ночи…

Когда мы последний раз занимались любовью? Именно любовью. А не тем, чем мы занимаемся, когда я его достану. «Заниматься любовью» - какое глупое название – говорит Алёша. Он не видит разницы между одухотворённым сексом и простым трахом, когда в тебя спускают, словно ты унитаз. Я уже не помню, когда последний раз кончала.

Глупо всё, скучно…

Я горько усмехнулась собственным мыслям.

Секс, какой уж тут секс? Я хочу просто прижаться к нему, к моему Алёшеньке. Почувствовать тепло его тела… уют его объятий… Я, как маленький слепой щенок тоскливо скулю, оторванный от мамкиной сиськи… от родного тепла…

Но как только я к нему прикасаюсь, он дёргается, будто его током ударили. И всё-то я делаю не так. Слишком резко глажу, слишком неловко сосу. Натягиваю его крайнюю плоть так, что ему больно. Дёргаю, нажимаю, лезу волосами в нос, сбиваюсь с ритма, мешаю расслабиться… Да, я всё делаю не так!... но ведь я хочу сделать тебе приятное, научи меня – как это сделать… Конечно, нет ничего легче – отвернуться к стене, отмахнуться – сама, мол, решай. Не умеешь, и хрен с тобой… Найду ту, которая умеет…. Вот и нашёл… нашёл… Тоскливо всё как-то, жить не хочется.

Я тяжело вздохнула.

И что это я - всё одно и тоже перемалываю?... Одно и тоже… Так и с ума можно сойти. Можно сойти с ума…

Появился Николай. Поставил на стол коньяк, фрукты.

- Я вдруг подумал, что есть повод выпить.

- Отличный повод, ничего не скажешь.

- Не знаю, о чём ты, (он как-то незаметно перешёл на «ты», я была не против) а я о Петрухе. Ему позвонила его подружка, соскучилась. Он теперь весь светится от удовольствия. Перестал занудствовать - это стоит отметить.

- Как у них всё просто…

- Не завидуй чужому счастью, - сказал Николай, разливая коньяк по бокалам.

- А что мне остаётся?

Мы чокнулись бокалами, и выпили, я, скорчившись, потянулась к фруктам.

- Ни в коем случае!... Не позволю перебивать этот чудесный аромат… Что за привычка портить вкус благородного напитка моментальной закуской!... Позже. Сначала позволь организму впитать целебную силу… Таак… Что? Что ты говоришь? Я не понимаю. Ладно, кусай свой персик.

Я перевела дыхание.

- Уф. Ну и гадость.

- Не говори так.

Я подставила бокал.

- Официант, можно, повторить?... Благодарю… - Я отхлебнула, не дожидаясь, пока Коля наполнит свой. - Однажды он забыл мобильник дома.

- Кто?... Извини, я как будто что-то пропустил.

- Мой Лёша… - Я хихикнула. – «Мой» нечего сказать… Я посмотрела его сообщения. Там было несколько просто выдающихся… волосы дыбом встают. Он признавался этой девке в любви! Представляешь?!.. Пошлые низкий словечки типа «мой котёночек, солнышко…» Ненавижу эти слова! Козёл!..

- А я это.

- …Вспоминал их встречи, желал и хотел её во всех ракурсах. Некоторые я даже не представляю, как можно проделать техвнч… технически. В прошлое воскресенье, не поехал со мной к маме. Сказал, что нужно съездить к другу на дачу, забрать какой-то инструмент. А вечером я нашла два использованных билета в кино в его кармане. На них было именно то время, когда он должен был забирать инструмент.

- Но это могли быть ни его билеты…

Я выразительно на него посмотрела. Николай ничем не смог подкрепить свои возражения. К сожалению.

- Слабая попытка, спасибо… Я поговорила с ним. Сказала, что если он хочет, может уйти к ней. Мне было очень тяжело это говорить, я же его любила…

- А сейчас?

- Нет… Не знаю… Не важно… Короче - на это он ответил, что это был всего лишь секс – животный акт совокупления, ничего общего с чувствами. Ему нужно было снять напряжение. Я для этого не подхожу, потому что – хорошая, правильная, чистая я… У него никогда не хватит духу проделать со мной то, что он сделал с ней… Унизил он её как-то по особенному, лишил, говорит, человеческого достоинства. Это теперь так называется… Сказал, что за меня он жизнь отдаст, если потребуется. И любит он, разумеется, только меня и гарантирует, что больше я о ней не услышу… Но теперь он стал всего лишь усердней шифроваться.

- Действительно козёл…

- А сегодня я нашла её волосы. Они были на его одежде, ужасно противно, словно я вся испачкана с ног до головы. Эта грязь везде, везде… в моей душе всё чёрно, как в болоте. Жить не хочется. Не знаю, что делать?

- Мда… Не знаю, что тут посоветовать. В таких ситуациях лучше просто слушать. Иначе всё не так могут интерпретировать.

- Да, ты прав. Ты мудрый.

- Я мудрый?! Да ладно…. – Отмахнулся Николай. – Я в свое время то же дров наломал, до сих пор занозы вытаскиваю. Есть предложение – выпить.

- Интересно предложение, только пожалуй, мне надо чуть-чуть подождать… совсем немного… Там есть ещё персик? Нет, правда, ты очень умный человек… Я это чувствую. Можно тебя попросить об одном очень важном деле? Погладь, пожалуйста, меня по голове…

- Не вопрос.

Коля нежно провёл ладонью по моим волосам. Осторожно обнял за плечи. Я чувствовала его дыхание на своей шее. Он положил руку мне на колено.

- Коля, ты женат?

- Что? В каком смысле? – Он замер.

- В прямом. Ты женат?

- Причём здесь это?

- Притом. – Я убрала его руки от себя.

- Нет… не женат. Зачем ты сейчас об этом?

- Если это правда, ты смог бы жениться на мне? Мы ведь с Лёшей не расписаны. Живём уже седьмой год в гражданском браке.

- Это зависит… - Он замолчал.

- Опять ты тормозишь на полдороги!.. – Я встала. - Ладно, извини. Чего это, действительно, я к тебе привязалась… Тебе работать надо. Кто там сейчас на сцене, Петя? Может, стоит пойти проверить… может, ему помощь нужна?

Он резко поднялся.

- Да уж, с тобой не соскучишься - Выдохнул он и быстро вышел, хлопнув дверью.

- Да, не соскучишься, я такая. Сама себе мужа ищу, скоро начну в постель напрашиваться…

«Пойду-ка я прогуляюсь. Подышу свежим воздухом, развеюсь. Пусть эти остаются тут, с меня хватит этой квартиры, этих стен. Ненавижу их!...»

Я встала, немного покачивало, чуть не сбила вазу с розами (семь цветков, купила сама себе, от Лёши разве дождёшься).

В коридоре возник Николай. Он загородил мне дорогу.

- Я хочу сказать тебе кое что… - Его глаза странно блестели, - Сознаюсь, я видел много красивых женщин, соблазнительные, вызывающие дикое желание, от которого перехватывает внутри, становиться трудно дышать…

- Как от коньяка?...

- Что?... Ну да, типо того… Короче. Я их видел, но никогда не имел. Все они были там, далеко, не со мной - на экране монитора, на улице, в проезжающих авто…. В жизни мне доставались экземпляры более, чем скромные. Серые мышки, так сказать. Ни то, ни сё. Кроме души, не на чем взгляд остановить. Я десять лет был женат на такой… Сразу после армии женился. После двух лет воздержания мне и медуза Горгона Памелой Андерсен бы показалась…

По первому времени, всё вроде ничего шло, но потом поостыл немного, огляделся – ба! А вокруг-то какие экземпляры ходят, загляденье, спелые, сочные. А я уже всё – спёкся. Никогда мне не испить этого сока, никогда не познать мне истинного наслаждения… да и не ладилось у нас в постели… Знаешь, разные мелочи раздражали… То, сё не так делает. То сосёт - быстрей бы отстреляться, суетиться… то упирается без причины, а мне приспичило… то лежит, как бревно, не пойму – кончила или нет?... А мне, говорит, не обязательно кончать, мне и так хорошо с тобой, любимый, а у самой губы дрожат… А то и вовсе заплачет после всего… лежит, рыдает в подушку, а я сижу мокрый от пота, смотрю на её содрогающуюся спину, по которой сперма моя стекает, и понять ничего не могу. Говорю, тебе больно?... Она – нет, всё в порядке, а сама глубже в подушку зарывается…

Перестал меня возбуждать интим такой. Да и её, я думаю, тоже. Чтобы хоть что-то почувствовать, приходилось мне фантазировать разные штуки. В голове моей рождались ситуации, которым любой порно фильм позавидовал бы. Иначе не мог я уже настроиться на нужную волну. Не мог поднять нужное кровеносное давление в одном, единственно необходимом на тот момент, члене моего организма. Не мог возбудить в себе желание.

Короче, не стыковалось у нас как-то… Поэтому я дрочил. В ванной, перед компом, пока её не было, даже на работе в туалете… все десять лет дрочил, как пулемёт. По пять раз на дню, бывало… Я как-то подсчитал, в среднем получилось – полтора раза в день. Представляешь? Полтора раза каждый день на протяжении десяти лет!!!

- Да уж…

- То-то… И мы расстались. Думал, найду такую, чтоб всегда была «комильфо». Чтоб взгляд не манила, а приковывала, чтоб всегда вставал на неё без промедления, чтоб королева была, а не мышка серая. Нехитрые, в общем-то, у меня запросы были - ножки должны быть, как стебельки, а не колонны, попка, как орешек, а не мешок с картошкой… Реагировал на всех баб, соответствующих моим понятиям идеала.

Бывало за рулём, вижу голосует такая цыпочка у дороги, юбочка, каблучки… сердце замирает… сажаю её к себе, соглашаюсь на любые деньги, едем, а сам не могу спокойно везти машину, не могу и всё. Мысли разные покоя не дают. И к кому ж ты такая краля едешь? Кто тебя, сучка, ебёт? На меня что ж внимания не обращаешь? Не твоего уровня? Плебей неотёсанный…

Чую её присутствие, запах её женский, как из-под юбки-то долетает он до носа моего, кружит голову, мозги набекрень, между ног уже дубеет… сижу рядом – слюни пускаю. Так однажды свело, чуть в дерево не влетел…

А сам думаю, что меня сдерживает? Что собственно? Гнилое атрофированное чувство порядочности. Это она, порядочность, сука, мне всю жизнь изломала, она заставила десять лет жить с человеком, которого я не любил… Это она мешала мне накинуться на эту лапу в десяти сантиметрах от меня, так безмятежно сидящую в моей машине, сорвать с неё трусики и вставить ей как надо… Ведь ей этого надо, иначе она бы так не одевалась…

А в метро бывало. Сидит такая лапуля, я напротив стою. Смотрю на неё, словно примеряюсь – член-то мой аккурат на уровне её ротика находиться...

- Перестаньте, всё время употреблять уменьшительно-ласкательный суффикс – раздражает.

- Прошу прощения, мы – мужики, любим так обозначать наиболее притягательный объект желания. И вы не должны сердиться. Уменьшая его, мы возвеличиваем его обладателя… Ну так вот, стою я напротив этого ротика и думаю, сейчас бы засадить меж этих губок по самые яйца.

- Я вас умоляю… Меня тошнит…

- Губки блестят, пухленькие, алые губки… Стою - фантазирую. Стыдно, люди рядом, дети, а я весь напрягся, пот течёт, стараюсь взять себя в руки.

Пытался несколько раз познакомиться. Но как только видели они в глазах моих жадную животную похоть, неиссякаемое неудовлетворение, примитивное низменное влечение к ним, как к особи противоположного пола, самке бессловесной, а не личности с душой и интеллектом – пугались и осторожно так посылали.

Но встретил я однажды одну самку, подвёз до работы, познакомились… Не испугал её мой вид голодного зверя. Даже странно, как-то… Стали встречаться. Она была очень даже ничего. Не идеал, но лучше, чем прежде. Да и нравилось мне её отношение к жизни. Я, говорит, женщина, а настоящая женщина должна украшать собой мужчину, чтоб у всех зубы сводило от зависти. Во как!

Такой подход, говорю, мне нравится.

Любила она вызывающе одеваться - показать, что имеет. А имела она длинные стройные ноги, как у манекенщицы, коей иногда и подрабатывала, как выяснилось. А я и не знал, что их можно вот так на улице встретить. Но встретил же. Мда…

Лицо - вроде ничего особенного, даже, если быть объективным (сейчас, мне кажется, я могу им быть) лицо было так себе. Щёки немного, так… совсем чуть-чуть, покороблены оспой. Говорит - в детстве её донимала болезнь эта.

Под носом тёмный пушок. Усы, понимаешь? Причём, если присмотреться, довольно много места они занимали на лице её девичьем. Над верхней губой висели и по бокам спускались. Вот так… Правда, это было заметно только, если очень близко и под особым углом присмотреться. Я старался избегать этого угла.

Да и улыбка была какая-то ущербная что ли… Словно стеснялась она широко и от всей души улыбнуться. Знаешь, сморщиться бывало так, не пойму - толи улыбается, толи плакать хочет…

Так что лицо, конечно, было не «комильфо». Но а всё остальное просто люкс!

Идём, бывало вместе, все мужики головы сворачивают, из машин свистят, притормаживают. Она на высоченных каблуках и в одном из самых моих любимых одеяний - в джинсовых шортиках… да-да, именно шортиках, ну не могу я эту узенькую тряпочку шортами назвать, не могу… Другим моим фаворитом была её вязанная юбка. Вот это действительно – юбка. Не юбочка. Потому, как длинная была, чуть ниже колен, но… Но дырявая. Знаешь – крупной вязки. Такой вязки, что сквозь дырки эти - волоски на её киске сосчитать можно. Такие дела.

Она уверяла, что только со мной её надевала… А мне всё равно. Пусть… Я не ревновал. Пусть, мне-то что… Сука…Мда… Короче, шла со мной, как по подиуму, а я рядом. Наслаждаюсь, тащусь, как идиот, будто имею к этому какое-то отношение. Будто это мне, а не ей знаки внимания оказывают, свистят из зрительного зала. По непривычке нравилось даже…

А что она в пастели вытворяла! Мама дорогая!... Словами не передать. Ох, я и оторвался. Жарил её со страшной силой, аж дым из ушей валил…

Парадокс, у меня, у холостого, разведённого был регулярно секс – то есть то, чего я был лишён будучи женатым.

И ты представляешь?... как-то втянулся я в неё, ухаживать стал, цветочки, подарки там всякие, даже кольцом золотым с маленьким таким бриллиантиком побаловал… А она возьми и признайся мне в любви…сказала, что любит меня безмерно, и готова на всё ради меня… даже ребёнка родить… У меня аж челюсть отвисла. Не ожидал я такого развития событий. Приятно было, конечно, до усрачки, что така краля запала на парня со средним техническим и неоконченным высшим… Но настали тяжёлые времена и надо было как-то финансово поправиться.

Потратился я на неё изрядно. Любила она красивые вещи. Ну да не жалко, пока деньги-то были… А как прижало меня - машину продал, стал работу искать. Она сразу приуныла, всё повторяла задумчиво так: «Никак не пойму, как ты мог пересесть на метро?... Мда…».

Задело её это очень. Думал - обо мне волнуется, а только потом догадался - о времени своём, на меня потраченном, жалеет. Лучше б на кого другого истратила… Чем на этого неудачника.

Я говорю – ничего прорвёмся. А она – как же я буду тебя украшать, если на мне одно старьё висит? Прошлогодние тряпки, ничего нового, модного.

Я ей в ответ – а зачем меня украшать? Я не ёлка.

Пробежала меж нами тень холодная.

Ей скучно со мной, гулять тянет, а у меня в кармане только мелочь звенит без всякого, знаешь, энтузиазма… Времени на гулянки не хватало – то там подработаю, то сям. Пытался найти что-то постоянное. Ищу, верчусь, бегаю, а сам всё думаю – где она? Что делает?... С кем?... а если она сейчас другому ножки свои замечательные гладить позволяет? Не доверял я ей… Ревновать стал жутко. Чую - разлюбила она меня. Нет, в сексе недостатка я не испытывал, делала всё, как надо, и отсосёт, где прикажу, хоть в лифте, и в попку даст, хоть и нехотя…

- Какая гадость.

- Не надо так говорить, может, это ранит мои чувства… Законтачился я с ней, не отключишь, чую – горю, а рубильник повернуть сил не хватает. Всё лезу к ней с одним и тем же вопросом: «Ты меня любишь?». В день раз по десять стал спрашивать. А она ни сразу отвечает. Паузу выдерживает, ждёт как-будто чего-то. Потом тихо так – да. Что «да»? спрашиваю.

А она – люблю. Говорит, а я не верю. Чую, мутит она воду… Помню, в магазине как-то стоим, выбираем ей трусики, чихнул я рядом с ней, приспичило меня, а она мне даже «будь здоров» не сказала. Через минуту какой-то паренёк в модном прикиде крякнул еле слышно. Стоит весь в соплях, об рукав нос вытирает, а она ему с другого конца магазина: «Будьте здоровы» и улыбкой шкирится. Ты представляешь?!... Вот сука…

Короче, ушла она… Тихо, спокойно, без эмоций, как в очередной шоппинг направилась. Хотя, в общем-то, так и было. Ну да неважно это. К чему я клоню-то?

- Не знаю… Это же ты начал.

«Я чувствовала, что говорю, как нетрезвый человек. Мне всегда были противны такие особы. Со стороны они вызывали острое чувство неприязни, но внутри, как ни странно, всё было не так уж плохо».

- Ты – это они...

- Кто?... – Я зачем-то обернулась. Хихикнула.

- Все эти женщины, все на кого я дрочил все эти годы. Все, кого я хотел отъиметь, о ком мечтал ночами, стоя в метро, сидя в машине… и она. Все вместе. Потому, как - ты мой идеал.

– Ты меня пугаешь?

- Ты очень красивая. Я весь день за тобой наблюдаю. Прости, если сбивчиво говорю… волнуюсь немного… У тебя такая… такая… чёрт, не знаю, как выразится культурно… короче, у тебя охуительная фигурка.

- Никогда не слышала комплимента оригинальней.

- Красивое лицо.

- Спасибо, Коля.

- Причёска…

- Ну это спорный вопрос…

- …грудь – что надо. Мне нравится, когда всё в руке помещается, а не лезет в стороны, как желе.

- Интересное сравнение…

- Длинные стройные ножки…

- Я за тобой не успеваю. Какие?...

- …а что за попка!…

- Дальше не надо – здесь рядом дети.

- Мммм… Попка – чудо, маленькая, упругая. Мечта! Я же говорю, я весь день за тобой наблюдаю. Успел всё разглядеть.

- Кхм… этого-то я и боялась.

- То, сё мелькнёт. Как там, на кухне, присела, у меня аж внутри всё взорвалось. Такая киска маленькая, аккуратненькая…

- Да, что вы говорите? – Я поняла, что ещё секунда, и он на меня набросится.

Николай приблизился вплотную. Его ноздри расширились, в предвкушении жертвы.

- Коля, я вас поняла, спасибо. Вы очень хороший человек. Мне приятно ваше участие… Я с интересов выслушала вас… у вас тоже есть, что вспомнить, то есть забыть…

Я осторожно пыталась обойти его. Надо успеть скрыться в ванной.

- Возможно, если бы мы встретились в другой обстановке…

- К чёрту!... Мне надоели твои закидоны. Я знаю, что тебе нужно. Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул! Только твоя грёбаная порядочность мешает тебе в этом сознаться.

- Вы заблуждаетесь… Не знаю, что подвигло вас на эту мысль…

- Ты весь день строишь мне глазки, раздаёшь авансы. Ты думаешь, я железный?!.. Задаёшь вопросы разные, нравишься ли ты мне… да я готов тебя всю разорвать…

- Николай Васильевич, возьмите себя в руки, в соседней комнате люди… Сейчас придёт мой муж…

- Муж?! Ха-ха-ха… Он сейчас в очередной раз лишает человеческого достоинства твою соперницу… Разве тебе не хочется ему отомстить? подумай об этом?.. Я – твоя прекрасная возможность реализовать это желание… Ну же!... Подумай.

Его руки уже похотливо исследовали моё тело, гладили спину, жали грудь, лезли под халатик. Горячие влажные губы, покрывали поцелуями моё лицо, шею, спускались к груди…

- Нет, прошу вас, не надо… Там Петя…

- Не волнуйся, лапуля, отослал я его в магазин за табаком, вернётся не раньше чем через час…

Мой мозг пронзила мысль, что помощи ждать неоткуда и я завизжала, стала извиваться, пыталась укусить, просунуть колено между нами, но мужчина был очень сильным. Он грубо взял меня за горло.

- Послушай, лапа. Мы оба знаем, что тебе не отвертеться. Я тебя выебу. Это неминуемо. Ты можешь сопротивляться, и тогда будет очень больно, а можешь расслабиться - возможно, получишь удовольствие. Ты же, лапа, мне ещё в ванной понравилась. Заглянул я туда сегодня, пока ты мылась. А ты и не заметила.

Его пальцы перекрыли доступ кислорода, я не могла нормально соображать и покорилась.

Поняв это, он уже не сдерживался. Трогал меня, где хотел. Опустил на пол, прямо там, в коридоре… Я постаралась абстрагироваться от этого ужаса.

- Нука, вставай рачком… Таак… Раздвинь, ножки, лапа, давай, давай, вот так.

Я повиновалась.

Возмущение, обида на Алёшу, злость на саму себя за слабость, всё закрыла одна мысль - только бы не заразиться, только бы не заразиться - это всё, что я прошу.

Мужчина запустил свою руку между моих ног. Она было смочена, должно быть, слюной. Я пыталась его оттолкнуть. Но он крепко держал меня за талию. Ещё миг и в меня тыкался остолбеневший член.

Бороться не было сил. Он был сильнее.

- Не надо, не надо, прошу вас… мне больно…

- Сейчас пройдёт, не волнуйся.

«Алёша милый, где ты? Помоги мне. Пожалуйста, приди скорее домой… Прошу тебя, милый мой. Спаси меня…»

Слёзы капали на незатейливый узор ковровой дорожки.

Спустя время боль отступила, я уже ничего не чувствовала. Лишь душу терзало тяжёлое гнетущее чувство отвращения ко всему миру.

- Подожди, мне так не нравиться. Ты, почему замолчала?... А? Ты со мной или думаешь о своём козле-муженьке? Отвечай!… Ну…!!!

Я молчала. Ничего он от меня не услышит.

- Ну, хорошо. Раз так, будет по-моему… Я трахну тебя в зад.

Он сплюнул на меня.

- Сейчас смочим его немного…

- Нет, прошу вас не надо… - Взмолилась я. – Я туда никого не пускала.

- О!... Так я буду первый?! Анальная девственница, значит? Мы, мужики, любим быть первыми.

- Нет! Послушай… Коля. Коленька миленький, прошу тебя не надо… я сделаю всё, что ты хочешь… Только не надо туда… пожалуйста. Не надо. Всё, что хочешь, только не туда. Ведь.. Ведь у тебя очень большой член. Он меня просто разорвёт.

- Член?!... Что за выражения, скажи нормально.

- Как? я не знаю…

- Скажи «хуй».

- Хуй.

- А… хорошо… Так значит, он у меня большой, да?

- Да. Он очень большой. Я никогда не видела такой здоровенный член…

- Как ты сказала?!

- Хуй! Я никогда не видела такой большой хуй, как у тебя.. Он у тебя просто огромный…

- Ещё бы…

Вскоре он кончил. Я повторяла эту фразу. Повторяла ещё другие матерные слова, которые он просил. Это его заводило. Он сунул мне в рот пальцы и я сосала их, словно ещё один член. Это ему понравилось больше всего.

Мужчина получил, что хотел и отвалился в сторону. Дыхание его нормализовалось. Он встал, застегнул штаны.

- Ну, ты это… Извини, короче… Я на самом деле ни такой… А ты сама виновата, раз такая красивая.

Он улыбнулся своей шутке.

- Довела ты меня просто, лапуля. Надо было выпустить пар. Жаль, что ты так ничего и не почувствовала.

Он сел за компьютер.

- На вот тебе за это, заодно колонки проверю. Нравиться небось?…

Квартиру наполнила музыка. Впервые моя любимая Sade раздражала меня своим пеньем.

Я доковыляла да ванной. Задвинула задвижку…

- Не закрывайся - послышалось из комнаты.

Я отодвинула задвижку и села. Включила воду. Подставила своё, ставшее грязным, осквернённым, тело под воду. Меня стошнило. В убегающей воде мелькнули кусочки персика.

Не знаю, сколько я сидела под душем. Он монотонно шумел над головой. Я была в трансе. Мысли о случившемся угнетали меня. Я не знала, как теперь буду жить с этим. Можно ли это забыть? Повлияет ли это на мои отношения с Алёшей?... Как я теперь буду смотреть ему в глаза? Но я не виновата. Это не моя вина. Это виноват ты – Алёша. Всё из-за тебя...

Болели колени и локти, там была содрана кожа. Я очистила рукой запотевшее зеркало. На шее точно будут кровоподтёки. Мылом для интимной гигиены, я вымыла свою писю. Вылила шампунь на мочалку. Намылила всю себя и смыла под горячей водой. Хотела очиститься. Смыть с себя этот кошмар.

Вернулся Петя. Он скрылся в маленькой комнате. Я слышала, как он повторял: «Нельзя долго сидеть в ванной. Можно угореть…»

Петя, Петя, если бы ты был постарше, посамостоятельней…

Дверь в ванную неожиданно открылась. Я еле успела прикрыться шторкой.

- Извините, - Петя зашёл, смущённо улыбаясь, - Я только руки помыть. Ух, у вас тут жарко… Вон, как очки запотели.

Я притаилась за шторой, села как можно ниже, слышала, как он остановился совсем рядом. Сквозь непромокаемую ткань я видела его силуэт.

- У вас большая ванная. Почти, как три моих. Если поставить две моих параллельно, а третью поперёк… И потолки у вас высокие… мне нравится, когда просторно, легко дышится…

Я чувствовала, что его тянет заглянуть за штору. Он пошуршал водой в раковине. Закрыл кран. Потоптался на месте.

- Петя, ты уходи. Хорошо?

- Да… Хорошо. Смочите макушку водой, так легче сидеть будет. А лучше вылезайте, а то угорите.

- Хорошо, ты ступай, ладно?...

Он вышел.

Я вытерлась. Посушила волосы феном. Накинула толстый махровый халат. Вышла. Свежо, как…

Помыла после Пети тарелку, чашки, бокалы. Убрала коньяк. Надо занять себя простыми домашними делами, чтобы некогда было думать. Рефлексия съест меня живьём.

- Вот она. – В дверях кухни появился сконфуженный Петя, его толкал впереди себя Николай. – Ну, скажи пацан, она тебе нравится? Скажи, смог бы ты жениться на ней? Для неё это важно. Ну?...

Петя отвёл глаза.

- Ну, чего стесняешься? Подойди сюда, лапа. Хочу, чтобы он тоже выразил тебе свою признательность за красоту, коей ты озаряешь мир.

Я подошла. Николай развязал пояс на моём халате. Полы безвольно повисли.

- Вот, смотри. Ну, как? Разве ни красавица, а? Смотри какая талия… смотри, смотри… Грудь… Правильно – сиськи.. Они самые… Ха-ха-ха… Упругие… потрогай. Воот... Ну как? Нравится?... Не слышу… Что такое «угу»? Говори прямо – то-то. Слышишь, лапа? Ты ему нравишься… А ты всё волновалась… Смотри, Петрух, как соски набухли. Видишь, ты ей тоже нравишься. А живот, какой плоский… погладь… смелей!... воот. Так, теперь вниз. Лапуля, раскрой пошире халатик-то, видишь, парню неудобно. Раскрой, я тебе говорю, не упирайся, знаешь, что всё одно – будет по-моему… Воот… Теперь вниз веди рукой, да не робей ты, мне вместо тебя что ли это делать? Как ты подружку-то свою ласкать будешь?... Учись, салага… Не нравится, что так называю? Так не провоцируй… Веди до волосиков… Стоп! Подожди чуть-чуть… Чуешь, как дышит?... Как не чуешь? Подойди ближе, ещё ближе… Что значит «некуда», вплотную значит… Так. Теперь слышишь? То-то. Положи ладонь на неё... закрой эту штуку… ощути её тепло, почувствуй трепыханье источника жизни… Дай осознать, что ты хозяин, что ни она тебе позволяет, а ты соизволяешь… А теперь губами, нет, сначала облежи их, коснись этого соска. Видишь, как задрожал… не дрефь, это нормально… Обведи вокруг языком… как у мамы?... наверное, но это сравнение сейчас неуместно, потом в пацаньих базарах можешь это припомнить, а во время прелюдии - никак!... Нельзя. Понял? Зачем обижать?... Что такое прелюдия? Настройка инструмента, перед игрой. Сумеешь настроить правильно - сыграешь… Так, теперь просто подержи во рту сосок. Просто держи тихо, нежно, как мамкину сиську… А сейчас можно сравнить!… разницу потом поймёшь. Так. Тихонько продолжай, не торопясь, осторожно, словно идёшь по минному полю. Тело у бабы нечто подобное, одно неверное движение и всё – ты готов, жопа на пороге, яйца в Таганроге… Заебёшься прощение зализывать… Так, что слушать её надо, Петя. Слушать не слова, а дыхание. Молодец. Чуешь, как дышит? А, уже чуешь, и не надо тебе об этом напоминать?.. Ну извини, не знал, что ты так быстро учишься… Свободной рукой возьми второй сосок. Что значит - неудобно?... повернись вот так… хорошо… сожми его слегка, посильнее можно. Можно, можно, не дрефь, слушай шкипера, я все мели знаю… так, теперь оттяни, ещё, харэ… слышишь – застонала?... теперь облежи его, как типо извиняешься, за издевательства… воот, обводи вокруг языком-то… А той рукой, что внизу, чуть потри её щёлочку, как очки свои запотевшие протираешь… повыше, ага, вот здесь… напряглась, вижу… подожди. Что это? Ух ты!.. Даже сам удивляюсь, как это у тебя так быстро получилось бабу возбудить, наверное, впервой для неё с таким молоденьким мальчиком… Нет-нет не останавливайся!.. Жми вперёд на всех парах курьерским экспрессом… ничего, что рука затекает, ты мужик или где?... три, но не торопись, в том же ритме, не сбивай… так… вот… Смотри, смотри подходит!... Ну теперь, держись – сейчас ебанёт…

Тише!!! Тише, дорогая моя, лапа моя сладкая, что же ты так раскричалась, оглушила совсем. Мальчишку испугала. Хорошо тебе, понимаю. Кончила? Ну и слава богу… ну вот и ладушки… Я же тебе говорил, что я не такой… Хотя, в общем-то, это всё черты моей паскудной мужской индивидуальности... Ну посиди, отдохни. Извини, что выражаюсь не всегда благозвучно, ушко твоё короблю девичье, знаю… Но общался я с разным людом в своей жизни, нахватался хлама разного…

Ну, ладно, пошли мы. Что, Петруха, встал у тебя? Что ты хочешь? Чтоб пососала она письку твою окаянную? Ну это, я думаю, можно устроить. Ведь так, лапа? Что прянешь назад? Что значит - молоденький?... Нельзя так, должок вернуть надо. Петрух, расстегни штаны-то… спусти их до колен. Хочешь, чтобы на колени встала? Всю жизнь мечтал об этом? Слышала, лапа?... Реализуй сейчас же фантазию своего поклонника… Ничего, что болят. Чем дольше будут заживать, тем дольше будешь умиляться сладким воспоминаниям… Открой рот, ага… Нука, перестань морщиться, что, не нравится, как пахнет?... нормально пахнет, как надо пахнет… теперь возьми рукой член, язык высунь, сделай, как лопатку, положи хуй на него, постучи слегка, а теперь заглотни головку, назад! Смазалась? Отлично… теперь весь заглотни, назад!... рукой помогай, держи ритм, Петруха не ложанулся и ты не подкачай, таак… чуешь напрягся? То-то… продолжай наезд - отъезд, да зубки придержи, не выпускай, а то отшлепаю тебя пузом по заднице… не порть человеку мечту… так… рукой второй яйца его снизу нежненько так прихвати… дай ему почувствовать, что его счастье в уверенных руках и никуда ему от него не деться… погладь теперь сверху, по волосикам его кучерявым пройдись… что, засопел?... значит правильной дорогой идём, товарищи!... сейчас долбанёт струя жизни, и наступит в Мире полная гармония, ибо нет во вселенной другой истинны, чем правда счастья человеческого… а счастье - вот оно!.. На наших глазах рождается и вылетает в Мир мегабайтами… Радуйся, Петруха… Познай, что есть смысл пребывания твоего на земле нашей грешной, Петруша, познай…

Ну, что… устали все, столько трудились. Сделай нам, лапа, чайку. Да нет – обычного, простого нашего, «из пакетика» называется, от китайского Петруха на какое-то время отказ взял, другая у него теперь заморочка – ждёт момента, чтоб проверить - на какую оценку подружка его сумеет минетик сделать… Задрала ты планку, лапа, выше некуда. Тяжело ей придется… Но для него это теперь важнее всего стало… Не виню его за это, я от многого отказался, чтоб найти идеал, да только обломал он меня по самый корень, вот и мотаюсь теперь по свету, неприкаянный… да ты не одевайся, так, прямо в одних туфельках побудь, дай отдохнуть глазу нашему на теле твоём необыкновенном. Член, рот, руки наши трудились, чтоб глаз отдохнул спокойно, без суеты любовался такой красотой… Видишь, Петруха, какая у неё пластика стала, завораживает? это, брат мой - нега… редкое состояние согласия души и тела… Смотри, как стройна и величава наша хозяйка, греется она в лучах взглядов наших, лежат они на её обнажённом теле, не рыщут жадно в поисках наживы, а неторопливо, словно котята, нежатся на солнышке… Куда спрашиваешь делась твоя сперма? Проглотила она её…да, именно. Полезная, говорят, вещь. Да только я не решусь никогда попробовать. Даже свою…

Ну спасибо, тебе, лапа, напоила чайком. Работу мы, по понятным причинам, не выполнили, но пора нам, пора. Потом доделаем, позвони только. А платно или нет – разберёмся…

Но всё равно, с удовольствием и удовлетворением ухожу я отсюда. Ещё бы – честно отработал я грех свой перед тобой и Петрухе опыт тоже… Пойдём, проводишь нас до двери. Ну что, повысилась теперь твоя самооценка? Повысилась, вижу, заулыбалась… И прелести твои здесь ни причём. Козёл твой Лёша вот и всё. Разбирайтесь, конечно сами, но мой тебе совет – сваливай ты от него… ага… и нечего думать… хочешь, завтра за тобой заедем с Петрухой?... Ну смотри. На, возьми визитку… позвонишь, когда надумаешь…

Я кивнула. Они вышли. Я накинула халат, во рту стоял терпкий вкус Петиной спермы. В двери щёлкнул замок. Вошёл мой Лёша.

- Мастера были?

Я кивнула.

- Давно?

- Только вышли.

- Значит, это их я встретил в подъезде. То-то смотрю – лица незнакомые, подумал, может, это от нас вышли… Оказалось - так и есть. Ну как, всё сделали?... Видишь, как я быстро вернулся? Ты рада? Иди ко мне, киска, я тебя поцелую.

Его ждал незабываемый поцелуй.

Лена Сучкова. 2008.