В период с июля 1994 года по сентябрь 2008 года, когда я работал младшим научным сотрудником в НИИ БАТЦО – Белорусском автономном территориальном центре отчуждения, научно-исследовательском институте при академии наук, я принимал непосредственное личное участие в проводимых исследования в направлениях, запрещенных рядом мировых соглашений, как я теперь догадываюсь, в одностороннем порядке и негласно. Но на этом внимание не акцентировалось, и юридические аспекты правомочности этих исследований мне не известны, и меня это никогда не интересовало. Я занимался научной работой, легально работая в НИИ.

Материал для исследований мы получали в бассейне реки Припять, в малочисленных населенных пунктах, для чего регулярно выезжали в экспедиции. Каждый отбор материала согласовывался по-видимому где-то на высшем уровне, возможно местное руководство МВД ставилось в известность, но точно об этом мне ничего не известно. При отборе образцов обычно мы действовали переодевшись в форму польских пограничников, кубанских казаков, либо просто в белых халатах медицинских работников. Забор образцов происходил максимально гуманно. Хотя бы, просто руководствуясь логикой необходимости избежать повреждений материала.

Предполагаю, что географически место отбора было определено исходя из этнической ненависти к возможно уцелевшим потомкам ятвягов, но это исключительно мое субъективное, неподтвержденное мнение, гипотеза, поскольку я имею также образование в гуманитарной сфере в части истории и археологии.

Кто финансировал научные разработки мне неизвестно. Я получал ежемесячную зарплату в белорусских рублях в размере эквивалентном четыреста двадцати долларам США. Деньги поступали на счет в ближайшем к моему месту жительства отделении «Беларусбанка».

Под термином «отчуждение» в специфике нашей научной работы понимался комплекс научных исследований и разработок имеющих целью искусственно вызываемое и управляемое достижение большими группами населения определенного состояния, нечто подобное тому, что в восточных медитативных практиках называется «отсечением привязанностей».

Непосредственно я занимался наработкой практического опыта по отчуждению путем воздействия на гипофиз подопытного. При этом я применял методики: принудительного оплодотворения с гельминтезацией мочеполовой системы, автоклавной стерилизации, самодекапитации под воздействием седативных препаратов и внушения, облучения с проведением тотальной высокочастотной терморезекции лобной доли, ретроспективной индукции правого полушария головного мозга, наряду с прямыми инъекциями раствора хлористого натрия в глазное яблоко и электрошоком по Срановротскому. На ранних этапах большинство подопытного материала гибло. Каким образом осуществлялась утилизация тел, мне не известно, этим занимался специальный отдел нашего института, ни с кем из сотрудников этого отдела мы никогда не контактировали. С выжившими подопытными мы зачастую впоследствии налаживали личные отношения, некоторые научные сотрудники держали их в неведении, утверждая что подопытные завербованы, а они, сотрудники, якобы являются их кураторами из органов госбезопасности. Я же был трижды женат на своих подопытных из числа выживших. Их кровь и пепел я храню дома, синтезировав в алмазы в свободное от работы время.

Из тех, с кем работал непосредственно я, всего в ходе опытов погибло четырнадцать образцов, три образца, о которых я упоминал, погибли впоследствии. Однозначно говорить о прямой связи между их последующей гибелью и участием в опытах не могу. Научных подтверждений этому не имеется. Имена, фамилии, возраст, равно как и половая принадлежность образцов, мне доподлинно не известны. Эта информация не входила в сферу порученных мне научных исследований, а дополнительно специально я не интересовался.

Научные центры, подобные нашему, насколько мне известно, существуют практически во всех странах Европы и Африки. Допускаю, что на Американском континенте также.

Подтверждаю, что явление, известное как техногенная катастрофа на Чернобыльской АЭС в 1986 году, является одним из наиболее успешно осуществленных этапов плановой опытно - экспериментальной работы по данному направлению научных исследований и разработок, успешно осуществленных несмотря на активное противодействие в первые дни определенных внешних сил вне планетного характера. Однако ввиду того, что лично участвовал в проекте лишь с июля 1994 года, доказательствами этого не располагаю.

Вместе с тем, располагаю неоспоримыми доказательствами причастности к опытам и научным разработкам Белорусского автономного территориального центра отчуждения высшего духовенства Белорусского экзархата Русской православной церкви, Азербайджанской диаспоры, бывших премьер-министра республики и министра сельского хозяйства, отдельных должностных лиц из главного управления Комитета государственной безопасности, индивидуального предпринимателя Сорочкина С.В., посольств Великобритании и Италии, консульства Уругвая, Комитета солдатских матерей Российской Федерации, а также Бориса Березовского посредством личной агентурной сети. Доказательства готов представить в суде.

Мною прочитано, с моих слов записано верно.

11.09.2008 Л.Г. Алкашенко