Герман снова заснул за рабочим столом. Уложив голову на сгиб локтя, во сне его светлые ресницы едва заметно дрожали в такт ритмично сменявшим друг друга заставкам скринсейвера на экране. Сон был тревожным и, скорее, напоминал космические японские мультяшки, чем привычное чёрно-белое, немое кино мужских сновидений: желтоглазые марсианки горячими, наэлектризованными ладонями обжигали ему шею и плечи; низкорослые синекожие меркурианцы запускали ему в вены тонкие длинные иглы, наполненные светящейся жидкостью; статные, как надгробная стела, жители Сатурна, опоясывали его вращающимися, прозрачно-туманными обручами, которые, останавливаясь, таяли, будто кольца сигаретного дыма. Какое-то время он лежал неподвижно. Затем, неловко перевернувшись, скинул разбросанные по столу листы рукописей на пол.

Тело его изнывало, вспотели даже мочки ушей. В комнате было невыносимо жарко и случайно захлопнувшееся окно перекрывало доступ кислорода в лёгкие полностью. Сон Германа резко прекратился около трёх часов ночи – показалось, будто звонит телефон, он тут же проснулся, но... только показалось. Герман открыл окно и снова поудобнее устроился за столом в широком мягком кресле перед экраном компьютера. Одна его рука ловко расстегнула молнию на брюках, высвободив возбуждённый, налившийся кровью орган, которому явно было тесно под облегающей тканью белья. Лёгкими поглаживающими движениями он будто пытался усмирить непокорного пленника, вырвавшегося на волю. Тем временем второй рукой Герман уже набирал чей-то незнакомый телефонный номер: первую, пришедшую на ум, комбинацию из семи цифр, столь же зыбко и неуверенно, будто зачёркивал номера на лотерейном билете. Случайный собеседник поднял трубку и произнёс банальное:

- Алло...

Герману повезло, голос у собеседника оказался приятным и бархатистым, такой тембр мог принадлежать как женщине, так и мужчине. Но, всё же, судя по интонации – спокойной, решительной и напрочь лишённой жеманства, - это был мужской голос. Уравновешенный, низкий, с едва уловимой чувственной вибрацией на гласных.

Продолжая методично, неспешно ласкать себя, Герман дышал в трубку подчёркнуто утяжелённо, хотя пока ещё и не слишком громко. Очевидно, на том конце провода, участие в этом безмолвном диалоге другого живого существа стало настолько очевидным, что собеседник не повесил трубку, а попытался ещё раз заставить его заговорить.

- Алло, я слушаю вас... Вы что-то хотели? – взволнованно, но не истерично, он задал свой вопрос довольно тихо, без особых динамических всплесков.

Это точно был мужчина. Воображение тут же нарисовало предполагаемый образ незнакомца: высокий, но не широкий в плечах, молодой человек лет двадцати–двадцати пяти, светлоглазый и светловолосый, с атласной кожей цвета топлёного молока, обладатель длинных, тонких пальцев, накручивающих спираль телефонного провода, и спросонья припухших, искривлённых в полуулыбке губ, едва способных сейчас шевелиться, обращаясь к пробудившему его среди ночи Герману. На самом деле, не имело значения, соответствует ли реальный собеседник, столь привлекательной портретной характеристике, ведь он не искал с ним встреч. Герман продолжал фантазировать, предаваясь нехитрой чувственной усладе, ему казалось, обладателя столь прекрасного голоса должны повсюду окружать многочисленные поклонницы и поклонники, хотя... Судя по тому, что доносившиеся в трубку хриплые мужские вздохи не вызвали у него ярости и негодования, к поклонникам он был, всё же, более благосклонен. Либо, пользуясь случаем, решил примерить на себя эту роль.

Спустя пару минут незамысловатые движения Германа ускорились, стали резче, увеличилась амплитуда. Прерывистое дыхание участилось, сквозь него то и дело доносились отдельные приглушённые стоны и всхлипы. Вероятно, на том конце провода уже невозможно было не распознать этих звуков, что спровоцировало минутный испуг.

- Что вы делаете? Что за глупые шутки? Повесьте сейчас же трубку, или... – но ни один из них не желал, чтобы диалог был окончен. Испуг оказался не сильнее любопытства, и ночной собеседник Германа продолжил ему внимать.

Священнодейство приближалось к финалу. Не останавливая ни на секунду вертикальных подёргиваний кистью на бешенной скорости, Герман то нарочито громко стонал, то замолкал и прислушивался, стремясь насладиться точно такими же, но менее откровенными стонами незнакомца. Их тоже нельзя уже было списать на помехи связи. Охваченный сладостной дрожью, сквозь накрепко стиснутые зубы, он извергнул последний, уже усталый хриплый звук, который тут же эхом отозвался в нагретой дыханием трубке. Будто бы только очнувшись от сна, и оценивающе взглянув на обессилившую влажную руку, он чуть слышно произнёс:

- Спасибо...

- Не за что... можешь звонить мне ещё, если понадобится. Запиши этот номер. И, кстати, я – Денис.

- Герман. Я тебя наберу как-нибудь, на днях...

Разговор прекратился. Герман снова, подложив под голову локоть, улёгся спать за столом. Мерцание скринсейвера озаряло разноцветными огоньками белый лист бумаги, на котором красовались аккуратно выведенные маркером семь цифр телефонного номера. За окном включили рассвет...