Я должен начать с небольшого предисловия... Однажды, – дело было где-то в начале ХХ века, – известный чемпион по боксу, подвергся жесточайшей ругани со стороны водителя авто, стоявшего рядом с ним в уличной пробке ( пробки уже начинали существовать... ). Когда чемпион по боксу мирно нажал на газ и отъехал прочь, сидевшая с ним в машине, девушка, поинтересовалась, почему он не продемонстрировал обидчику какой-нибудь из своих коронных ударов. – Конечно,– ответил чемпион, – в этом случае Энрико Каррузо, на моём месте, должен был бы пропеть ему свою лучшую арию.
Пародия, эпиграмма, экспромт, злобное эссе – для меня, прежде всего, литературные произведения и создавались мной всегда с огромной любовью к пародируемому автору и к изображаемым персонажам. Иначе бы я не стал бы тратить на это время и силы.
Эта небольшая повесть, вернее, серия экспромтов, как вьющееся растение-паразит будет, видимо, с некоторым отставанием, двигаться вслед публикации глав повести "НИЩИЙ. ОКНО В МИР ЦВЕТА ИНДИГО" прекрасной киевской поэтессы и прозаика, известной на сайте, как LILITH, слегка перепевая содержание каждой новой главы. У вас будет возможность сравнивать оба текста и собственными глазами искать в них десять или больше различий.... с любовью cotangensen
ГЛАВА 1.
Лилит проснулась в первом часу дня, с мучительной головной болью, в холодном поту, растрёпанная и, в довершение ко всему, полностью обнажённая. Ещё не до конца отдавая себе отчёт, что перед ней, – реальность или продолжающийся сон, – она попробовала пошевелить одной, почему-то свесившейся с кровати, ногой. Это оказалось почти невозможным: нога была за щиколотку плотно прикована к ножке кровати красивым стальным наручником, превращённым, таким образом, в наножник. Удивительным было и то, что все её вещи были кем-то заботливо развешены по всей комнате. Колготки украшали ( а что же они ещё могли делать? ) батарею центрального отопления; обе чашечки бюстгальтера как прекрасные, сделанные из неземной материи холмы, возвышались над клавиатурой компьютера; а трусики, подобно нежной шевуали прикрывали собой незахлопнутые клавиши фортепиано. Но самым ужасным был тот факт, что в квартире, – а это была её собственная квартира на проспекте Победы, бывшем Брест-Литовском, – кроме неё присутствовал кто-то ещё, совершенно неведомый... На кухне то и дело позвякивала посуда, иногда открывался кран, там на плите что-то готовилось: уж,видимо, утренний кофе.
На крик неведомое существо ответило гробовым молчанием.
Всё, что можно было сделать в подобной ситуации, – это слегка приподнять голову над подушкой, и опытным взглядом поискать в комнате какие-либо следы присутствия постороннего человека. Или незнакомые брюки с лыжными ботинками; или второй бюстгальтер. Ничего явно незнакомого ей не бросилось в глаза. – И мобильник, гады, конечно же, не замедлили отобрать, – успела подумать она, когда он вдруг, – и именно в этот самый момент,– отозвался, издав слабый звуковой сигнал где-то далеко в её ногах. Телефон был слегка помятым, сильно вдавленным, но, к удивлению, работал. Первый же из высветившихся номеров предваряла красноречивая аннотация: НА КУХНЮ.
– Алло! – Прежде всего, доброе утро. С пробуждением вас... – Да кто ты такой?!!!.... – И после всего, что между нами происходило, вы не можете вспомнить, кто я! – Что ты делаешь на моей кухне? – Как вы уже догадались, варю кофе, – незнакомое существо держалось подчёркнуто на "вы". Голос в телефоне был слегка искажённым,– такой мог быть и мужским и женским,– но явно знакомым. В последнем не было ни малейших сомнений...
Тигра...Определённо, Тигра, – пронеслось в голове у пленённой Лилит, – её штучки...Как пить дать, её... Следует внимательно поискать в постели какие-либо следы, которые подтвердили бы или же опровергли мою догадку, – подумала она. Если нет, будем строить свои предположения дальше...
Ничего принципиально тигриного в постели не обнаружилось. Ни полосатой шерсти, ни нежных кисточек, украшавших кончики тигриных ушей и хвоста. Ни её любимых, хранимых в увесистой косметичке, ёршиков для мытья посуды,– тоже, обязательно, полосатых,– ни обрывков эротического белья... Вообще ничего. А на подходе, в мыслях уже слабо мерцала и маячила следующая кандидатура...
Если не Тигра, то может быть, Жемчужная... " В её сильных и нежных руках ты чувствуешь себя крошечной песчинкой, попавшей в волшебную раковину, и постепенно собирающей на себя драгоценную перламутровую пыльцу..." – вспомнилась ей, неизвестно из каких источников пришедшая в сознание, цитата. О, Господи!... Чё это я вдруг? Откуда эти слова? – приятно ужаснулась сама своим мыслям Лилит, – " Двухметровая раковина Тридакны, при случае, может легко зажевать вашу руку или ногу, и даже маленькая, новорождённая, Тридакночка совсем не прочь полакомиться вашим пальчиком..." – продолжало декламировать её сознание, а вернее подсознание, и лицо её, бледное доселе, уже начинало медленно, но верно заливаться пунцовой краской. Впрочем, ни жемчужин, ни драгоценного перламутра, ни осколков раковины, ни даже готового стать жемчугом заурядного песка, – то ли к счастью, то ли к сожалению, – в постели также не обнаружилось...
Что ж...Следующей версией, по логике вещей, пожалуй, могла быть nn. Но, этот вариант отпадал сам собой. Ей, – Лилит, – живо представилась эта маленькая людоедка с её огромными, подведенными чёрной, а затем белой водоэмульсионкой, глазами. "Во-первых, приковав меня к ножке кровати, она не смогла бы устоять перед соблазном, и сейчас готовила бы на кухне совсем не кофе, а меня... А во-вторых... Впрочем, с неё вполне хватает и первой причины!
Тем временем, одна рука Лилит, сама собой, почти непроизвольно продолжавшая поиски улик, ныряя где-то среди складок простыни, ближе к изголовью, успела нащупать и выудить на свет божий красивое белое перо.. Лебедь!!! – бешенно пронеслось в её сознании, – Это всё так неожиданно! Честно говоря, я была не готова к такому развитию событий... Она сразу же ясно и отчётливо представила себе орудующую у неё на кухне красивую и гордую птицу с никогда не опускающимся клювом, а если и опускающимся, то только на головы нарушителей правил поведения на сайте, и исключительно на них...
Перья, впрочем, могли принадлежать далеко не только Лебедю. Их счастливым обладателем вполне мог быть, скажем, ещё и Grisha-74, этот суровый вождь гуронов с дакотами, снятый неизвестным фотографом, в момент выхода из ритуального вигвама, в столь же ритуальном, из белоснежных орлиных перьев, вампуме. Но уже в следующий миг несчастную Лилит ждало жесточайшее разочарование... Увы! Всё из той же области постели рука сначала извлекла ещё одно точно такое же перо, затем ещё одно и ещё одно... Это были самые обычные куриные перья, высыпавшиеся наружу из огромной трещины в разорвавшейся подушке. Ретро, чистейшее ретро, – тяжело вздохнула она,– где-то мы уже обо всём этом читали: о разорванных подушках, о гибнущих одеялах, распаренных дядях, тётях и других эротических родственниках, – всего за мгновение проплыло перед мысленным взором Лилит яркое и реалистичное творчество Люси, этого, по собственным словам, много перетерпевшего, ветерана литературно-сексуальных коллизий, и её, – Лилит,– лицо из пунцово-алого стало вновь мертвенно-бледным. Господи!!! Молю! Только не это! Пронеси эту чашу мимо меня. По возможности каким-нибудь обходным двором; так чтобы я этой чаши и уж, тем более, её содержимого даже в глаза не увидела!
Но времени на молитвы и медитации, у Лилит, по всей видимости, уже не было... Свежее воспоминание об индейцах, пробудило в ней инстинкт следопыта. Почти непроизвольно поднесла она руку, с ещё зажатым в ней куриным пером к кончику носа, и на неё с головы до ног нахлынул аромат из далёкого детства. В те времена кур не продавали в супермаркетах, полностью выпотрошенными; их приходилось обсмаливать над конфоркой, чтобы удалить мелкие пёрышки и налипший пух. Этот ностальгический запах жжёных перьев мог с головой выдавать лишь единственную из кандидатур – П.Феникса. На память Лилит сразу же пришли длинные, обстоятельные и такие же монотонные, речитативы индустриального барнаульского акына, и она содрогнулась при мысли, какую же страшную, монотонную, речитативную и очень обстоятельную ночь должно было пережить её несчастное хрупкое девичье тело и неокрепшее сознание! Уж лучше бы это был тоже кто-нибудь другой, – заключила Лилит, тем более, что жжёный аромат исходил на самом деле всё из той же кухни, от начавшего уже слегка подгорать кофе. А голос в трубке повторил свой, всё тот же и неизменный вопрос. – И вы до сих пор не можете вспомнить, с кем провели столь незабываемую ночь?... Думай, думай, соображай быстрее, – только и могла поторопить сама себя Лилит, – когда в эти двери въедет тележка со звенящими и дышащими горячим паром чашками кофе, что-либо соображать будет поздно!
Только теперь она начала смутно припоминать обрывки вчерашнего вечера в Литературном клубе...
Это был почти единственный клуб, где не танцевали и не творили безобразий... Вернее, безобразия, как раз, и творили, но всегда щедро снабжали их ссылками, рецензиями, комментариями и рекомендациями к прочтению, отчего, многие безобразия......, всё равно, хоть кол на голове теши, не переставали быть безобразиями. Бледные юноши с горящими взорами, обманувшиеся в лучших чувствах к своим однокурсницам, писали страшные готические эссе о том, что, – в этой связи, – весь мир и вся окружающая реальность – сплошные обман и кидалово, козни Сатаны, а всем нам скоро придёт полный Апокалипсис. В смысле – ханА... Эти самые, обманувшие их однокурсницы, – тем временем, сдвинув столики, беззаботно слагали за ними,– столиками,- всё новые шедевры о любви Снежинки к Льдинке, Льдинки к Волшебному Камешку, Волшебного Камешка к Лунному Восходу, а всех их вместе, с Восходом включительно, – к Фее Подземных Облаков. Одна из девушек даже сочинила сказку о Зонтике, который влюбился в свою юную хозяйку, но никак не мог на своём зонтичном языке объяснить ей, чего он действительно от неё добивается. В итоге, недогадливая обладательница употребила его исключительно по инструкции – для защиты от непогоды. Словом, разыгралась драма... Эх! Хорошо хоть, Люся инструкцй к Зонтикам не пишет! Столики, за которыми творили девушки чуть постарше, были всегда влажными от слёз, их приходилось протирать впитывающей губкой. Эти девушки писали стихи исключительно о своих ушедших возлюбленных, о том, как их, – девушек, – с тех пор, как эти возлюбленные ушли, дружно колотит, мутит, морщит и плющит, как в мыслях перерезают они себе вены осколками от фужера, окровавленными ногтями сдирают кожу с горла и выщипывают кусачками последние волосы на голове... Судя по количеству таких поэтесс и подобных стихов у каждой, можно было заключить, что всё мужское население СНГ, тоже дружно, взявшись за руки, ушло куда-то в неизвестном направлении и больше не возвращалось с тех самых пор... Самые же серьёзные из девушек писали безжалостные и полные гнева, стихи о том, как страшно осточертели им всем коньяк и дорогие сигареты, с каким отвращением поедают они продукты из супермаркетов, пользуются ненавистными мылом и косметикой, и о том как задолбали их друзья и близкие своими звонками, SMS-ками, вниманием и нескончаемым сексом...
– Ну что крошка? Ты меня всё ещё не узнаёшь...? – голос в телефоне был мало похож на голос человека, измученного сексом. Голос ли это человека, вообще?
Она вспомнила, как пробиралась сквозь толпу вслед за чьими-то ярко-красными ягодицами; они казались покрытыми плотным слоем помады; но, несмотря на огромное количество вероятных поклонниц у их обладателя, это была вовсе не помада, а их естественный цвет. Гамадрил!... – на мгновение промелькнуло в её сознании, – или Павиан... Точно – он. Как же я могла забыть?!... Алые ягодицы, тем временем, привели её к столику администрации, где важно восседал уже упоминавшийся Лебедь, да и многие другие птенцы из его же, Лебединого, гнезда. "Они модерили меня. Час или больше... – с неожиданной отчётливостью вспомнилось ей, – А после этого я с кем-то села в машину... Неужели, действительно, с приматом?"
Она, всё так же непроизвольно, вспомнила себя в самой первой из своих жизней, когда она была Рыжеволосой ( впрочем, как и теперь ) демонической Лилит, современницей Адама и Первых дней Творения. – С ангелами – было дело... – рассуждала она,– С архангелами – сам Бог велел. И впрямь велел.. С бесами – куда ты от них денешься! Ну с Адамом, конечно же, – это само собой разумеющееся. Иногда даже с Евой, пока Адам уходил на охоту. Но уж до обезьян, коих всегда было вокруг огромное количество, дело как-то не доходило. Или почти не доходило. Откуда этот подлый Дарвин мог обо всём разнюхать?!...
Из окошка мобильника на неё всё ещё взирала Первая Лилит, с ядовитыми цветами в рыжих волосах и изумрудной серьгой в левом ухе, но пальцы уже сами собой судорожно набирали зарубежный код. Из телефона послышалось учтивое, с сильным норвежским акцентом, приветствие... – Котангенсен, милый... Срочно приезжай! У меня тут на кухне... – Знаю, тараканы...– сочувсвенно вздохнул Котангенсен. – Хуже... – Мыши? Крысы? – Да нет же !!! Ещё хуже. У меня на кухне кто-то готовит кофе, но я понятия не имею, кто! – Ну что ж. Я тоже иногда готовлю утренний кофе и, тоже часто имею очень смутное понятие, кому. – Я прикована к ножке кровати наручником! Вернее наножником... – С этого и надо было начинать! Из телефона послышался шум взлетающего авиалайнера, а по коридору, тем временем, уже, звеня и пошатываясь, приближалась тележка с кофе....
продолжение следует. |
Библиотека // Объявления
