– Спокойной ночи, дорогой, – тихонько проворковала она. В ответ, как всегда, ничего не прозвучало. Она вздохнула, и стала устраиваться поудобнее. Посмотрев по сторонам, она пришла к выводу, что все тихо и спокойно.

– Всем спокойной ночи! – сказала она.

– Да спи ты уже, дура, – проворчал петух. – Надо же, разговаривает с яйцом до полуночи...

***

Когда ампутация закончилась успешно, лаборант очень удивился. Он не ожидал такого результата в такой короткий срок. Он еще раз сверился с приборами, а потом снял трубку внутреннего телефона.

– Доктор И., – сказал он, – все прошло успешно.

– Да, я уже увидел диаграмму, – ответил доктор. – Как ты считаешь, это результат или совпадение?

– Не знаю. Я бы проверил.

– Хорошо. Ложись на приборную доску. Сейчас подойдет другой лаборант.

Лаборант вздохнул и снял с руки часы.

***

Мы с Вадиком – ну, помните, такой среднего роста чувак, светлый, да картавый? А, ну так вот, нас с ним как-то задержали в аэропорту. Из-за этого, насколько я знаю, он и повесился. Точнее, не из-за этого, а из-за того, что пропустил важную встречу из-за этого. Да даже не в самой встрече дело – просто на встрече надо было кое-что выяснить, да. Да и не в знании... Блин, да ни в чем не дело. Просто жизнь говно.

***

– У меня подарок, а у тебя?

– А у меня проблемы.

– Какие проблемы?

– Да, житейские, – полисмен поправил фуражку. Клерк ждал. – Ну, такие, обычные житейские проблемы...

– Да, бывает.

Дальше было молчание. Посетители терпеливо ждали. Тихо журчала где-то вода, порою невесть откуда доносилось мяуканье.

– А я, – сказал неожиданно водитель школьного автобуса, – просто пришел. Хочу поздороваться.

Все похмыкали. Вот это глупость!

Наконец, послышался гудок, и дверь открылась. Вышел полноватый человек и посмотрел на собравшихся. Брезгливо сморщив лицо, он сосчитал что-то в уме, загибая пальцы. Потом, как бы отмахиваясь, пробасил:

– Все в ад!

И с воплями, мольбами и стенаниями вся толпа провалилась в геенну огненную.

– Ну, ты и шутник, Петруша, – раздался из-за ворот насмешливый голос Иисуса.

***

Уже год на полуострове ничего не происходило. Конечно, не происходило – люди-то ушли. А зверей там и не было никогда. Аборигены с материка считали, что этот клочок земли проклят. Да и не только они.

Когда вдруг начали осваивать полуостров, люди мерли, как мухи. И проект прикрыли.

И вот, однажды утром встал Хиса, и увидел, что на полуостров приземляется вертолет. Большой, с двумя винтами, черный, как ночная вода. И побежал к старосте.

– Мудрый, – сказал он, едва староста показался на пороге. – Там – люди с юга прилетели.

– А... Да, – ответил он. – Говорят, канцлер решил продолжить работу... Они там хотят делать какой-то Полигон.

– А что это такое?

– Не знаю, но, думаю, они ничего от этого не получат. Место-то проклятое...

А на следующее утро по дороге, оставленной недалеко от поселка прошлыми гостями, потянулись на полуостров грузовики. В кузовах сидели люди. Понурые, усталые люди с желтыми шестиконечными звездами на рукавах.

***

«Уходить – это не выход, – подумал ты. – Но это так просто...»

Ты еще раз все обмозговал. Да, ситуация явно была не в твою пользу. Ты даже начал жалеть, что затеял всю эту тягомотину.

– Ладно, – сказал ты, и он злорадно усмехнулся. – Я уйду.

– Но ведь это не выход, – ответил он. Похоже, он слегка удивился.

– Я все равно уйду, – твердо промолвил ты и ушел. А он пошел за тобой. В этом была его ошибка.

Ты сдвинул ладью и поставил ему мат.

***

Красиво, когда смех рассыпается тысячами маленьких колокольчиков, раскатывается по комнатам, наполняя их жизнью.

Красиво, когда садится солнце за окном, и сидят все у камина, куря трубки, попивая чай, слушая треск дров и ведя неспешную беседу.

Красиво, когда сквозняк колышет штору, и она шуршит, и силится распахнуться, как будто страдая от невозможности открыть окно.

Красиво, красиво, красиво – но нет ничего прекраснее, чем реальная жизнь, в которой грязный воздух переполняет легкие, в которой под ногами перекатывается мусор, в которой люди злы и немногословны; реальный мир, в котором высокие порывы разбиваются о человеческую тупость, в котором желание жить – условный рефлекс, а камланием называют попрошайничество на вокзале...

Это не уродство, поверь мне! Это – просто взгляд. Просто взгляд на то, что окружает меня и тебя.