Хех, жизнь...
- Ты хоть раз терял что-нибудь в этой жизни? – ей было настолько обидно и жаль потерянной ложки, что она вновь снизошла до разговора с ним. - Что бы что-то терять, нужно что-то иметь... – он демонстративно похлопал по своим лохмотьям. - Хорошо. Ну, а кого-нибудь ты терял? – наводящий вопрос и, заодно, она подняла планку. Лес вокруг был редкий, болотистый, идти легко. Можно и поговорить. - Зачем кого-то присваивать? Все свободны, - развёл руками, показывая, насколько все свободны. - Ты меня не понимаешь! – упрёк, не лишённый кокетства. - Мы просто говорим на разных языках, - длинные его ноги шагают по кочкам. Голос без интонаций. - Ты не хочешь меня понять! – ещё одна попытка пристыдить. - Я понимаю твоё состояние на этот момент. Но твоё предложение вместе покричать впустую и по-эмоционировать – позволь отклонить. Мне влом... – он смотрел вперёд, говорил не задумываясь. Ей от этого было вдвойне больнее. - Ты холодный, чёрствый, бездушный!.. – слова летели в пространстве, стукались о спину впереди идущего и падали в грязь. - Мгм. Всегда есть над чем поработать, - согласился он добродушно. - Ты издеваешься! Эти твои омерзительные штампы! Не корчи из себя буддиста – плохо получается!.. – вот так она умеет! Он провёл ладонью по своему давно не стриженому затылку: - Не получилось – у тебя. Хотела сначала подключить меня к своему состоянию, а теперь просто используешь меня, как объект для эмоциональной разрядки, - на умничанье он ответил тем же. - Да пошёл ты! – она чуть не задохнулась от возмущения. Кинула веткой, попала в котелок, что болтался у него на сумке. Звук растёкся медью среди чахлых деревьев. - Извини. Ну, забываю, что тебе надо врать, подыгрывать. Всё надеюсь, дурак... – он поправил на левом плече рвань, что давно потеряла первоначальный цвет, вздохнул о чём-то своём. Ей даже жаль его стало чуть-чуть. - Я с тобой серьёзно разговариваю... – она поправила волосы, уже смущаясь своей детской выходки. - Ты лишь требуешь, чтобы я реагировал именно так, как ты ожидаешь. Она не поняла, прослушав, занятая другими мыслями, но уловила последнее слово: - Я ожидаю от тебя лишь участия и хоть какого-то интереса. А натыкаюсь лишь на холод и поучения. Мне это всё не надо! Я живой человек, я хочу простых земных радостей, а не заоблачных сказок... Ты просто прячешься за этим всем, маскируешься! – и вот снова – какая она всё-таки умная! - Смиренно прошу у тебя прощения за своё недостойное поведение. Исправлюсь. Уже исправляюсь: кофе тебе сделать? Ох, ну это же прямое издевательство! - Прекрати юродствовать! Ты считаешь меня просто низшим существом, тупой серостью, недостойной ничего, кроме презрения и жалости! – аж слёзы выступили на больших глазах. - Я дал тебе палец, а ты уже по локоть откусила, - его спокойный голос добил окончательно. С рыданием обрушилось, вырвалось на свободу: - Ненавижу! Благодетель сраный! Ненавижу! - Хех. Ну, разрядилась? Твою энергию бы, да – в мирных целях. Говорят, ещё секс помогает. Не дуйся. На дутых воду возят... – подхватил её на руки, перенёс через мелкий ручей. Вот и частый лесочек начался. - Ты холь слышишь, что ты говоришь? Одни стандартные фразы, - они карабкались по сухому обрыву, хватаясь за торчащие корни. - Ситуация стандартная. Уже раз шестой разыгрываешь один сценарий, - говорил, втаскивая её наверх. Сумку поправил, свои лохмотья и вперёд пошагал. - Бездушная скотина, - снова – в спину. - И горжусь этим, - снова – не оборачиваясь. - Никакого от тебя толку... – шмыгая носом и думая о покрасневших глазах. - Да уж, где сядешь, там и слезешь, - такой же бессодержательный ответ, пока оценивал лес и оглядывался. - Ты мне напоминаешь робота со стёртой программой. Или глухого каменного истукана. Ты совершенно бесполезен в человеческом плане! – подготовка к новой атаке, чтобы оправдаться за срыв. - Спасибо. Я тоже тебя люблю. Запрещённый приём! - * * * ..! Ещё один запрещённый приём... . - Эк тебя разносит... – и внезапно. – Стоп. Не дёргайся. Посмотри на меня. Не дёргайся. Всё, снял. Отправил неприятного вида насекомое обратно в кусты. Вытер ладонь об себя. - А-а-а-и! – вопль, переходящий в визг ультразвукового диапазона. - Чего орёшь? Укусило? – взглянул снова своими чёрными, бездонными глазами. - Нет. Просто страшно, - оправдалась, уже думая о другом. О его руках, к примеру... - Так нет его уже. Ты не жука испугалась, а успела представить последствия: ты опухаешь, чернеешь и исходишь изо всех дырок кровью, - снова зашагал, убив всё накорню. - И зачем ты это сейчас сказал? Покрасоваться? – тьфу, аж перекосило. Да как она вообще могла о нём подумать, как о... . - Нет. За тебя испугался. За себя – тоже. Одному мне труднее будет. Ты готовишь хорошо. Ей потребовался целых два мига на осмысление. Это комплимент или оскорбление? Скорее, последнее... . - Ах, вот как! Я для тебя – кухарка?! Всё, теперь сам готовить будешь! Нашёл дуру, понимаете ли! Ждать от этого гада чего-то хорошего? Ничего, сам попросит... . - Ожидаемая реакция. Ладно, извини. Хорошо. Тогда я замолкаю на три дня. Выговорись. Всё! Война. - Что-о?! Условия он мне ставить будет?! Ничего, сам заговоришь, как миленький. Ты же не выдержишь, тебе же всё время меня комментировать надо! Ум свой острый показывать, людей доводить! Ты же у нас – герой, идеал, мистер Совершенство. А все вокруг – серые микробы, глупо пытающиеся жить по собственному разумению... . Да кто тебе дал право думать, что ты – лучше всех остальных?! А?.. Он шёл, счастливо улыбаясь, слушал её, кивал головой. Оставалась ещё примерно неделя пути. Наставник был прав: лучшая школа – это жизнь за стенами монастыря. | 
Библиотека // Объявления
