Не торопясь, в утренних сумерках, шурша галькой, шёл угрюмый старик. Чуть поодаль от него, с небольшим брезентовым рюкзачком за спиной внук. Он то отставал, бросая в бурлящую воду камни, то вновь догонял деда. - Дед, а тут большая рыба водится? - Большая, - стараясь не нарушать тишины, отвечал дед. Он не хотел из-за суеверного волнения говорить о рыбе, о рыбалке, а просто шёл, молча, сосредоточившись и думал, а точнее просчитывал, как будет вытаскивать рыбу. - Максим, хватит, хватит камнями-то бросаться уже. Что тебе неймётся!? - Деда, а нас медведь не съест? Дед остановился. Поправил растрепавшуюся брезентовую куртку внука и присмотрелся вдаль. – Будешь плохо себя вести, съест. Снова они пошли, перебираясь через коряжины и обходя поваленные деревья узкими звериными тропами, сшибая одеждой с отяжелевшей листвы влагу. На крутом повороте они остановились. Дед скинул сапоги и уселся на огромный покатый голыш. Закурил, пустив в туманный воздух едкий табачный дым, и стал перекручивать сбившиеся портянки из старых детских пелёнок. - Деда, а бывает вот такая рыба, - развёл Максим, на сколько мог руки. - Бывает. Ещё больше бывает, – сказал дед и затих на мгновение. – Бывает с тебя ростом. - Ого, - обрадовался внук, - а с тебя бывает. - Ну, наверное, сейчас уж и нет. Вот раньше ещё была, а сейчас, - он прислушался к лесу, - сейчас уж всю переловили. - А с меня ростом ещё не переловили? -С тебя ещё нет. Старик выпускал дым и поглядывал на внука. - Я тут, пока вы с мамкой не приехали, ловил. Вот, наверное, уж как две недели. Так у меня чавыча долбанула здоровущая, эх сильна взялась. Лесу мне в раз оборвала. Но я, Максим, её видел. Она горбину-то показала. – глаза у старика загорелись. – Я её обязательно достану. Где-то высоко в стороне, сливаясь с шумом воды над лесом послышался звук вертолёта. Дед задрал голову к верху и в мгновение вскочил с камня. – Пойдём быстрее, пойдём, - потянул он за руку внука. - Ты чего! - Ничего, - займут сейчас нашу косу, а нам идти и идти. Но место никто не занял, вертолёт показался точкой в просвете леса и исчез в синеющих сопках. А через час и дед с внуком пришли в секретное место. Река здесь, как и во множестве других мест, по одному берегу упиралась в лес галечной косой, а с противоположного, уходила вверх обрывистым откосом. Разливалась она тут широко, поднимаясь на больших камнях бурунах, крутила водоворотами на крутом повороте. Дед торопливо сбросил рюкзак с плеч и начал собирать спиннинг, не отводя взгляд от воды. Он словно впился в неё, вздрагивая при каждом всплеске. - Деда, а мы костёр будем жечь? Но тот его уже не слышал. Он размахнулся и блесна со свистом улетела к противоположному берегу. Аккуратно сжав леску пальцами, дед тихонечко отпускал её. Окурок в уголке рта уже давно потух, но он не выплёвывал его, а только шумно сопел носом и все дальше и дальше заходил в воду. - Вот она, - воскликнул дед и резко подсёк удилище. Катушка, раскручиваясь, затрещала. Дед попятился назад из воды, упёр удилище в ремень и потянул леску на себя. Рыба шла неохотно, но легче, чем он ожидал. Наконец возле гольца она выскочила из воды. Старик скис и более быстро затрещал катушкой. - Поймал, поймал! – запрыгал возле него внук. - Кота за хвост, - огрызнулся дед и бросил на рыбу гальку Долго ещё Максим сидел возле деда, пока совсем не заскучал. - Дед, а можно я одну удочку возьму? Дед не ответил. - Дед ну я тут рядышком. - Возьми. Только далеко не отходи. Не отстанешь ведь. – он нехотя положил на берег спиннинг и стал собирать Максиму старенькое замотанное изолентой удилище. – Вот смотри, - стал он показывать ему, - так вот леску зажимаешь, осторожно размахиваешь и кидаешь. Блесенку я тебе хорошую даю, редкую, таких сейчас уже не найдёшь. Так что аккуратнее, не потеряй. Максим отбежал от деда к самому повороту, там, где река была черна и крутила водоворотами, и со всей силы, стал закидывать непослушную блесну. Но та, то падала совсем близко от берега, то цеплялась за кусты позади него. Максим решил, что место это не совсем подходящее и отошёл ещё дальше, пока не скрылся с глаз деда, который даже и не заметил исчезновение внука. Максим вышел на широкий галечный разлив, где уж точно крючкам не за что было зацепиться и, ещё раз бросил. Удилище, словно в дедовых руках со свистом рассекло воздух и, блесна долетела аж до чернеющей воды. Течение подхватило её и стало раскручивать леску, затягивая блестящий кусок железа в глубину. Максим побольше распустил катушку, как учил дед, и стал тихонько натягивать, всматриваясь в воду. Вдруг что-то с такой силой дёрнуло удилище, что Максим упал вводу, больно ударившись коленями о камни. Но спиннинг из рук не выпустил. Хотя в первые секунды сам этого не понимал. Катушка с треском начала раскручиваться, больно ударяя ручкой по пальцам. - Деда, - закричал он. – Дед! Но никто ему не ответил. Максим бросил бы в воду спиннинг, да больно уж не хотелось потерять дедову хорошую блесёнку. Он выбрался из ледяной воды на берег. Катушка уже не трещала. Он стал потихоньку наматывать леску. Через мгновения та снова напряглась. Максим никак не мог сделать ещё один оборот. И тихонько начал всхлипывать. Оборачиваясь по сторонам. - Ну, - скулил он, натягивая леску. А леска в ответ только пульсировала и частыми рывками била из глубины. Максим упал на колени, воткнул удилище между больших камней. В ту же секунду удилище изогнулось до предела. Рыба двинулась вниз по течению, показав свою тёмную спину. Максим стал отпускать понемногу леску, но рыба не успокаивалась. Казалось, что она сердится и хочет увидеть рыбака, который, со слезами на глазах ещё раз чуть сильнее, чем в первый, потянул на себя. Тут же из бурлящей воды на поверхность вылетела огромная черноспиная чавыча. Показав белесое брюхо, он снова ушла вводу. Максим успел отпустить катушку, прежде чем лосось сделал сильный рывок. Целый час подтягивал и отпускал Максим чавычу, пока совсем не выбился из сил, да и рыба уже не оказывала такого сильного сопротивления и позволяла подвести себя все ближе и ближе к берегу. А вскоре её тёмную голову стало видно сквозь толщу воды. Метрах в пяти от берега она снова, словно ошпаренная забилась о камни, разбрызгивая ледяную воду и, вскоре сдалась, не делая уже резких движений. Чавыча устала и, хоть и неохотно, но приближалась к берегу. Максим, тужась изо всех сил, подтащил её к себе, а потом по камням поволок подальше от воды и отцепил тройник. Только убедившись в том, что рыба никуда ни денется, он в припрыжку побежал к деду. Но неожиданно в прибрежных кустах хрустнула ветка. - Деда, смотри, - обрадовался Максим. Но из кустов вместо дедовой показалась чёрная звериная голова. Фыркая и не обращая внимание на Максима из леса вышел медведь. Он остановился и повёл по воздуху носом. Максим, положив на камни удочку, попятился назад. Ноги его не слабли, а уши казалось, слушают только как фыркает медведь, который словно и не замечая человека, зашёл в воду, побродил на мелководье и заметил, наконец, чавычу Максима. И словно хозяин с хрустом схватил её за чёрную спину и снова ушёл в лес. Долго еще Максим не решался забрать спиннинг, потом все же тихонько подкрался к нему и схватив за рукоять что есть силы бросился с этого места. - Деда, деда! - кричал он на ходу, то и дело спотыкаясь. – Деда, я рыбу поймал, а медведь её съел. - Что, - не слышал его дед из-за шума воды. – Что ты говоришь? Максим остановился, но никак не мог отдышаться. - Рыбу уф, поймал уф, вот такую, почти с меня ростом. Там на берегу положил, а медведь пришёл и съел её. Вон там, пойдём покажу! – потянул он за руку деда. - Ой, ну и брехло! - улыбался дед, - прохаживаясь по месту, где недавно ловил рыбу внук. - Вон там она как схватит! Во! - он снова развел руки, - такущая рыбина, и тянет. – Захлёбывался в словах внук. - Ну и ну, - снова заулыбался дед. – Пойдём, я тебе покажу. - Вот такую нужно ловить, - он достал из рюкзака большую чавычу. – Вот он, в Америке говорят, таких называют королями лососей. Так-то! - Ну, дед, у меня в три раза больше была. - Больше так больше, - потрепал он его по голове.- А вот что точно, так это что крючки ты мне лихо погнул. За какую коряжину зацепился, рыболов. Внук, обидевшись, отвернулся от деда. - Ну, будет тебе, пойдём. Нам до мотоцикла ещё долго идти. - А за крючок не расстраивайся, я его починю. Это ж надо, - хмыкнул дед, - медведь рыбу съел, - и оглянулся назад, по своему обыкновению чутко прислушиваясь к лесу. |
Библиотека // Объявления
