В вагонах поутихло. Ехали уже довольно давно. Пропал тот ночной азарт, когда по всему плацкарту разносился звонкий смех и дребезжащий звук пятой струны, старенькой шестиструнной гитары. В первую ночь народ собирался вокруг студентов, слушал песни и просил что-то сыграть, а теперь все утомились от долгого переезда, слонялись из вагона в вагон, не зная чем себя занять. Кто-то возле окна постоянно всматривался вдаль, словно тем самым, стараясь приблизить Астрахань. И может от этой скуки, а может и по другой причине, тогда и столкнулись, если можно так выразится, два студента второкурсника, Груздев из строительного, Астахов из медицинского. Нет, конечно же, до драки дело не дошло, но было в их взглядах что-то такое, что обещало продолжение.

-Это вам не уколы делать, - пробубнил коренастый Груздев, - там руками придётся работать. Строитель предъявил всем на показ свои ладони и сообщил, что это его третий стройотряд. И что, его команда покажет, как нужно работать.

Владимир промолчал, постарался в тот момент стать менее заметным, ведь его должность не предполагала тяжелой работы. Из всех студентов медиков он единственный был назначен врачом отряда.

Высадка на астраханской станции была уже ближе к вечеру. Загудело, зашевелилось все возле вагонов. Зашуршала щебёнка. Выпрыгивали из вагонов студенты, выкидывая вперед себя рюкзаки.

Командиры отрядов бегают, нервничают, обещанных машин до сих пор нет.

- Это черт знает что!

- Они, что хотят, чтоб мы пешком туда кандыбали.

Через час машины показались из-за холма; несколько старых, еле живых зилков, с порванными тентами. На встречу командирам отрядов вышел один из водителей и стал оправдываться, широко улыбаясь и щуря маленькие глаза.

Через двадцать минут с недовольной руганью и ворчанием старых зиловских моторов, колона поднимая пыль подъехала к баракам.

- Вы что издеваетесь! - словно коршун налетел на квартирьеров командир, когда увидел глиняные бараки.

- Что я могу сделать.

- Пускай в школу нас селят.

- Не дают школу.

- Как так не дают, да я в райком сейчас пойду.

- Тут не дойти, ехать нужно.

Но ехать никуда не пришлось, председатель колхоза приехал сам.

- Ну, что же это такое, мои ребята будут, как зэки жить?

- Зачем как зеки, почему кричишь. Очень чистые помещения.

- Ну, это же дико.

- А что вы мне предлагаете молодой человек, каждый божий день возить твоих в такую даль. Из школы на бахчу, с бахчи в школу. Где бензин взять!?

В итоге отряды остались на месте, и под ругань командиров все разошлись занимать кровати.

Вечером по степи уже разносилась музыка из хриплого динамика, где-то в стороне бренчала гитара.

Послышался звук подъезжающей машины. Хлопнула дверь. Председатель колхоза прошел между кучек стройотрядовцев и все что-то вздыхал и бранился.

- Ребята, настойчиво вам рекомендую, отправляться спать, подъем завтра рано, будет тяжелый день.

- Ничего страшного…- ответил звонкий девчачий голосок, - нам это раз два и обчёлся…

- Фамилия.

- Крупнова.

- Крупнова со второй бригадой идет завтра на погрузку вагонов.

Следующий день оказался действительно суматошным. Командиры метались из угла в угол. Как оказалось, ничего толком не было подготовлено. Отряды гоняли из одного место в другое, команды и распоряжения противоречили друг-другу. Но под конец дня все же кое-как разобрались. Всю женскую половну отправили на бахчу, а мужскую обратно к железной дороге, на погрузку арбузов.

Владимир сидел в санчасти, на улицу выходить не хотелось совсем, жара стояла невыносимая. Можно было предположить, что солнечные удары будут один за одним, но так за долгое время никто и не пришел. А после поддевок Груздева сидеть в санчасти, когда все работают, было совсем невыносимо. Поэтому, оглядев все медикаменты и прихватив с собой самое необходимой Астахов поплелся к железке. Там уже во всю кипела работа. Взмокшие и обессилившие стройотрядовцы уже по инерции, как-то вяло передавали арбузы из рук в руки. Володя запрыгнул в кузов ЗИЛа, выбрал самый большой арбуз и закинул принимающему.

- Медицинская помощь прикатила, - выкрикнули за спинной.

Астахов обернулся. У соседнего вагона стаял Груздев.

- Вызывали, - скривил улыбку Володя, и бросил очередной арбуз.

- Смотри, не надорвись.

- Постараюсь.

Они то смотрели друг на друга, то с увлечением начинали бросать арбузы, стараясь обогнать в скорости соперника. Вскоре только они одни продолжали, не показывая устали, закидывать вагон.

- Ну, как не надорвался, - сдув с носа каплю пота, задыхаясь, крикнул Груздев.

- Нормально, - снимая майку с раскрасневшегося тела, выкрикивал Астахов. - Он уже чувствовал, что руки его начинает ломить, но уступать не хотелось. Он чувствовал, что все вокруг смотрят только на них. Так они и сражались несколько часов к ряду и, никто не хотел первым остановиться.

- Да передохни же ты, что прям как сумасшедший, - сказал в полголоса пухлый паренек Астахову.

- Подавай лучше, - отмахнулся он, - Сейчас доделаем и отдохнем.

Даже когда рабочий день закончился, Груздев и Астахов не смотря друг на друга, стараясь держать ровнее спину, разошлись по своим углам. Оба старались улыбаться и шутить, словно ничего не произошло, словно и не было погрузки вагонов.

Ночью, когда все успокоились, когда стихли голоса, Астахов все еще сидел на крыльце санчасти. Он чувствовал, что совершенно не хочет идти в барак. Ему казалось, что Груздев не так утомился, что он более достойно отработал и наверняка, это заметили все остальные.

- Не спится? – послышалось со стороны беседки, что стояла в зарослях акации.

Астахов присмотрелся. Но никто не показался из темноты.

- Это кто хоть?

- Дед пихто!

- Свет, ты что ль?

- Я, а ты кого ждал?

- Да никого, просто сижу, а ты чего одна ходишь?

- Да так просто, дай, думаю, воздухом подышу. Хотела до реки пройтись.

- А, ну это вон туда. Там берег удобный. Только ты лучше бы в барак шла. Мало ли что ночью.

- Ты же меня вылечишь, если, что, - засмеялась она.

- Ну тебя, не каркай. Иди лучше спи, несешь чепуху какую-то.

Астахов, не зная чего ответить, вошел в санчасть и, не включая свет, стал всматриваться в сторону веранды. Потом, не задергивая штор, включил свет и достал какой-то пыльный медицинский справочник и стал его листать, поглядывая из-под бровей в темноту окна.

В дверь постучали. Володя привстал. Оглядываясь по сторонам, в санчасть вошел Груздев.

- Сидишь?

Володя развел руками.

- Ну, ну.

Помолчали.

- Ты вообще молодец, я вот хоть привычный к таким делам и то, ноги еле волоку, - и заулыбался, обнажив металлическую фиксу и хотел еще что-то сказать, но тут забежала девчушка из второго отряда и, прищурившись, посмотрела на ребят.

- Володя, у тебя пластыря нет, руку что-то натерла.

Груздев нахмурил брови, откашлялся и вышел. Остановился на крыльце. Постоял немного. Махнул рукой и скрылся в темноте. Девчушка тоже, взяла пластырь, улыбнулась и убежала.

Победа вдохновила Астахова, но наследующий день у него появилась работа в санчасти и, на очередные погрузки он уже не попал, да и не очень-то тогда по этому поводу расстроился.

Только в день перед отъездом в санчасти снова появился Груздев, он уселся на стул и стал рассматривать аптечку.

- Много тут у тебя всего.

- Ну да.

- И что, все запоминаешь, что от чего?

- Стараюсь.

- Ну, ты молодец, лихо тогда поработал, уважаю.

- Куда там, еле оклемался потом.

- Там разговоры всякие пошли, - он снова заулыбался как в прошлый раз и покраснел.

- Какие.

-Ну, что мы, мол, с тобой из-за Светки с вашей бригады сцепились. И на погрузке, ну и что, мол, и здесь с тобой подраться собирались.

- Ну, понятно, Морозова, небось сплетни пустила.

- Вот же чушь!

Груздев сидел и продолжал как-то неуверенно рыться в аптечке.

- Это же не так?

- Что?

- Ну, про Свету, - отвернувшись к окну, сказал он и покраснел еще сильнее.

- Да ты что!

- А я то и в правду подумал, что ты из-за нее так.

Астахов тут же вспомнил погрузку, Светлану, которая сидела в темноте на лавочке, на ее странный какой-то опьяненный голос.

- Ну, надо же, - вырвалось у Астахова.

- Ты что? – подскочил со стула Груздев.

Астахов растерялся. Они стояли какое-то мгновение друг против друга, не говоря ни слова. Потом так же молча пожали руки. Когда дверь санчасти закрылась, Астахов бросился к окну, из которого была видна беседка.

- Не может же быть, - повторял он сам себе. – Как же это.

Так и разъехались стройотрядовцы по домам, так же весела и бессонна была дорога. Но куда-то ушла радость от небольшой победы у Астахова, только чувство неловкости все больше нарастало в нем. И каждый раз, когда кто-то стучался в купе, лицо Володи начинало гореть.