Если выглянуть из окна моей комнаты, то по ту сторону незанавешенных старых рам с белой потрескавшейся краской, взгляд наткнется на обшарпанную желтую стену, буквально в двух-трех метрах от стекла, и маленькую крышу, на пол этаж ниже, чуть слева. С этой крыши зимой свисают причудливые сосульки, а летом она обычно закидана хабариками. Пожалуй, было бы очень тоскливо наблюдать такой вид каждый божий день, но меня спасает решетка, белая с пятнами ржавчины, она охраняет мои обои с фосфорными звездочками на них, от унылого и больного желтого, растекшегося во дворе колодце, которого, впрочем, я все равно почти не вижу. Мое окно словно утоплено в угол двора специально, спрятано от мира, как я прячусь в своей комнате.

Чтобы увидеть небо из моего окна, надо присесть на корточки и положить голову на подоконник, до боли изогнув шею. Я редко так делаю, низкий матовый серый я знаю наизусть, он такой же, как стена напротив, в тех местах, где сошла краска.

Признаться, я не очень люблю белые ночи. Серое небо, после захода солнца, становиться более легким, призрачным, как пыль, невесомым и больным. Оно подходит разведенным мостам над сонной Невой. Небо – это тоже своего рода мост, и становится особенно грустно, когда по нему не пройти. Я люблю ночь за густоту красок, когда серое небо озаряется тысячами фонарей, приобретая ядовито-желтый оттенок электрической безвкусицы. Как будто краска со стен моего двора невидимыми струйками поднялась вверх, а изодранные облака стали кровоточить, и может даже плакать от боли.

Тогда, я выхожу на лестницу, и курю, сидя на подоконнике, прямо над маленькой крышей, и слушаю, как дождь выстраивает свои непонятные авангардные ритмы. С этого места не видно моего окна, хотя до него не больше полутора метров, зато видно больше неба. Я смотрю на него через мутные прутья дождя, едва заметно улыбаясь ему. В Петербурге низкие мосты, и небо тоже низкое. Если забраться на крышу, то кажется, что еще чуть-чуть и можно дотронуться до него рукой, или даже взобраться на него. Пройтись куда-нибудь или направится к звездам, которые здесь так редко видно.

Я задумчиво улыбаюсь. А потом я тушу сигарету, и лениво спускаюсь обратно, в свою комнату. Сажусь рядышком с зарешеченным окном, и смотрю в монитор. У меня нет желания мечтать о небе. Мне хватает других фантазий.

Из моего окна очень трудно увидеть небо.