Он умирал. Медленно и мучительно. Лежа на своей кровати. Смотрел, как за окном темнеет небо, неторопливо зажигаются звезды. Последние для него в этой жизни. Так странно, столько раз думал об этом, пытался представить, какие чувства и ощущения будут в душе, представлял, как сначала онемеют ноги, станет холодно, как онемение будет подниматься все выше и выше, пока не достигнет сердца. Краткая вспышка и все кончится. Но пока ничего подобного не наблюдалось. Слегка тянуло под ложечкой. И вообще было довольно странно, просто лежать в постели и ждать. Он окинул взглядом захламленное помещение. Совсем недавно ему досталось это жилье как премия за отличную службу, и он еще не успел обжиться на новом месте. Всюду стояли коробки с вещами. На полу валялись недораспакованные свертки. А ведь с этим мусором надо что-то делать. Со вздохом протянул руку, взяв со стола листок белой бумаги и простую шариковую ручку. Послюнявил колпачок. Неуверенно вывел первую фразу: "В трезвом уме и твердой памяти…" Задумался. Так ли уж трезв его ум? Бросил взгляд на недопитую бутылку текилы, и продолжил: "все свое движимое и недвижимое имущество… " Остановился. А как это? Ему никогда не удавалось ухватить суть юридических оборотов. Вот интересно, а книги, рукописи, фолианты, относятся к какому из видов?

Покосился на шкаф, где за стеклом стоял второй том «Мертвых душ» - любимая книга. Вообще у него была довольно таки приличная библиотека, в основном этому способствовала святая инквизиция, сжигавшая не только ведьм, но и произведения искусства, а так же научные труды.

Тяжело вздохнув, принялся писать дальше, изредка поглядывая то на входную дверь, то на часы, висевшие на противоположной стене. Секундная стрелка равнодушно отсчитывала отведенное ему время. Спустя час, устало вздохнув, поставил последнюю точку и отложил лист.

Наконец-то за дверью послышались легкие шаги. Момент настал.

Он все гадал, кто же придет к нему. В дверном проеме ярко полыхнули рыжие локоны. Длинное почти прозрачное облачение. Несколько веков назад для сотрудников ритуального отдела утвердили новую форму, которая не в пример старой была приятнее для глаза и гораздо более комфортной. К тому же теперь отпала необходимость таскать с собой такой громоздкий реквизит как металлическая коса на длинном черенке. Он внимательно всмотрелся, так и есть, сомнений не оставалось, это она. Как же прекрасна! Неслышно подойдя, присела на краешек кровати и улыбнулась одними глазами. Такими невозможно зелеными. И он тоже улыбнулся ей в ответ…

Разнарядка пришла утром. Маленький серый листочек, присланный по пневмо-почте. Она даже удивилась. Такой молодой, всего несколько тысячелетий. В графе «причина» значилось – тоска. Девушка грустно вздохнула. Она видела его несколько раз в коридорах на нижнем уровне. Уверенный в себе, по-чертовски привлекательный, и еще очень забавный в этой своей розовой шляпе и желто-черном полосатом шарфе. Вспомнила, как однажды на планерке он принялся декламировать "Цветы зла" Бодлера. А на Хеллоуин подарил всем по огромной тыкве. И как пробрался на ежегодный Шабаш и устроил там стриптиз под эту дурацкую песенку «Never Never let you go». Невольно улыбнулась. Милый Черт. И вдруг – тоска. По пути в отдел реквизита перелистала личное дело. Ничего особенного, работа как работа, дом, увлечения, но почему-то на этот раз, всматриваясь в симпатичное лицо на черно-белой фотографии, внутри что-то тревожно защемило. Она мысленно одернула себя, отругав за излишнюю сентиментальность. Решив, что это все из-за неординарности события. Черти умирают редко – от непомерной тоски в сердце.

Вернувшись в офис, рухнула в кресло. По щекам тонкими струйками текли слезы. Она обхватила руками голову. Вспомнила его лицо, задумалась, что-то странное теплилось в глубине его карих глаз. Он улыбался, глядя на нее. Погруженная в мысли, развернула листок, который он вложил ей в руку, перед тем, как навсегда покинуть преисподнюю. По диагонали, перечеркивая все записи, было написано: «мое сердце, отдаю – тебе...»