Роберт открыл дверь и, звеня ключами, вошел в прихожую.

- Дорогая, ты дома? - спросил он.

- Да, - жена Роберта, Лилия, вышла в прихожую. - А что ты так рано сегодня?

- Мне надо с тобой поговорить... и рассказать, - сказал Роберт с умоляющим видом.

Лилия нетерпеливо переступила с ноги на ногу.

- Ну раздевайся, проходи, не здесь же мы будем разговаривать.

Роберт спохватился, снял куртку, ботинки, одел тапки и пошел вслед за женой на кухню.

На кухне Роберт сел на стул, положив ладони на обеденный стол. Лилия сидела напротив.

- Ну, что на работе случилось? - спросила она.

- Дорогая... а-а... ты читала мою статью?

- Это которую?

- Там еще говорится о сокращении штата на одну треть, - Роберт смущался и уменьшался в размерах, говоря это.

- Ну да, читала, статья хорошая, дельная, не понимаю, почему ты такой убитый.

- Дорогая, она попала на стол к директору.

Лилия затаила дыхание.

- И что директор?

Роберт посмотрел на жену с жалким видом.

- Решил меня повысить.

Лилия облегченно рассмеялась.

- Не повесить же! Чего ж ты убитый такой!

- Мне придется людей увольнять.

- А во сколько раз у тебя зарплата повысится?

- Раза в два, наверное... Да дело не в этом! Мы же не бедняки!

- В два раза... - Лилия мечтательно закатила глаза. - У нас будет хорошая, новая машина... Мы отремонтируем кухню... Поставим нормальные окна... и вообще...

- Дорогая, ты меня не слышала, что ли?! Мне придется увольнять людей! Треть отдела останется без работы из-за моей статьи! Я ее просто так написал... Я никогда не думал... что... она на стол к директору попадет...

Роберт положил голову на стол и накрыл ее сверху руками. Лилия некоторое время смотрела на него, ничего не говоря, потом достала банку с кофе, засыпала несколько ложек в кофеварку, налила воды и включила ее.

Лилия вовсе не была черствой женщиной. Наоборот, она была доброй, чуткой, даже нежной. Просто ей всегда казалось, что в доме не хватает денег, и новость о повышении жалования у мужа подействовала на нее, как красная тряпка на быка.

Пока готовился кофе, она сидела, пустым взглядом глядя на мужа, и о чем-то думала. Потом достала две большие чашки, налила в них кофе, одну поставила рядом с собой, другую со стуком опустила перед Робертом. Роберт поднял голову, выпрямился, обхватил чашку обеими руками и жадно отпил несколько глотков горького напитка.

- Скажи... - начала было Лилия и запнулась, собираясь с мыслями. - Скажи, ты сам этого хочешь? Хочешь пост менеджера? Хорошую зарплату? Продвигать свою систему на рынок? Хочешь? Поначалу, конечно, придется людей увольнять. А потом знаешь что будет? Если все предприятия, ну, пусть такого же типа, как то, на котором ты работаешь, перейдут на твою систему? Да, впрочем, знаешь, ты же экономист. Будет только лучше. Хочешь этого?

- Да... - тихо прошептал Роберт.

- Тогда дерзай! Ты умный, я знаю это, ты талантлив. Чего ты боишься? Людей увольнять? Не бойся! Неужели ты думал, что тебе никогда не придется никому наступать на шею? Этот мир жесток, в нем выживает сильнейший. Простые люди не должны тебе мешать, когда ты устраиваешь их... их счастье! Я права?

- Да...

- Послушай, я же не за такого человека замуж выходила! Ты же ничего не боялся! Ты помнишь, это давным-давно было, мы забрались на крышу стройки, большого-большого недостроенного дома? Ты помнишь, как мы перелезли через забор, забирались на лестничные площадки, между которыми не было лестниц? Как мы потом спасались от рабочих? Как прятались от них за мешками со строительным мусором? Помнишь? Я помню. Сейчас тоже ничего не бойся. Как тогда. Будь сильным. Хорошо?

- Хорошо...

Лилия взяла Роберта за руку. Тот свободной рукой поднял чашку и допил кофе. Лилия встала, не выпуская руки мужа, обошла стол и потянула ее на себя. Роберт покорно встал.

- Не будь мямлей, - прошептала она с горечью в голосе. - Будь каким угодно, но только не мямлей. Ты не можешь быть слабым. Пока я твоя жена...

Она обняла Роберта за плечи.

- Поговори с директором. Завтра... Хорошо?

Взгляд Роберта вдруг прояснился.

- Я поговорю, - спертым голосом сказал он.

- Вот и славно, - произнесла Лилия. - А сегодня побудь дома, со мной.

Она отошла к плите, загремела кастрюлями, доставала что-то из холодильника - готовила обед. Роберт пошел в кабинет.

В квартире было три комнаты - гостиная, спальня и кабинет. Предназначение последней было весьма туманным и не до конца понятным даже хозяевам квартиры.

Напротив двери стоял книжный шкаф. Справа от него, прямо на полу, лежали вместо кровати аккуратно положенные один на другой три матраса, самый верхний покрывали три пледа с синтетическим мехом.

Слева от шкафа находилось окно с синими портьерами и зелеными занавесками, перед окном стоял, метрах в двух, короткий письменный стол. Между ними обреталось жесткое рабочее кресло, сидя на котором, однако, никто не работал. Роберт всегда писал свои статьи лежа, подкладывая под лист бумаги твердую синюю папку с тесемками. Дописанную статью он клал в папку и приклеивал на папку полоску медицинского пластыря, на которой писал название статьи. Готовую статью он убирал в стол.

Сейчас он вошел в эту комнату и, несмотря на то что был в пиджаке и галстуке, спиной упал на матрасы. Некоторое время Роберт лежал так, задумчиво глядя в потолок и поглаживая большим пальцем гладко выбритый подбородок.

С кухни слышился шум воды, на улице дети играли в футбол. Роберт молча лежал на кровати, согнув колени и поставив локти на живот.

"Как же быть? - думал он. - Если я завтра принесу свои статьи директору, он, естественно, повысит меня, будет проводить политику компании так, как я ему скажу, уволит много людей, продаст патенты другим компаниям, там тоже всех поувольняют... меня возненавидят толпы народа. Зато будет любить директор, - Роберт досадливо усмехнулся, - зато будет любить директор. Если я откажусь, меня возненавидит жена."

Роберт встал, оправил пиджак, подошел к столу и сел в кресло. Кресло неприятно и громко заскрежетало по полу.

Роберт выдвинул один из ящиков, достал из него фарфоровую пепельницу. Потом встал, открыл форточку и снова сел. Достал папироску.

"Как быть? как быть?" - спрашивал он себя, сам не понимая, как он в минуту малодушен. Его руки мяли картонный мундштук папиросы, но он не решался закурить.

Он достал все свои статьи и долго их перечитывал. Глаза автоматически скользили по строчкам, но в голове ничего не оставалось, кроме маленьких разрозненных словечек. В какой-то момент папиросная бумага порвалась и табак просыпался на страницы. Роберт ссыпал его в пепельницу.

Лилия прокричала что-то насчет обеда, но Роберт не слышал. Тогда Лилия вошла в комнату, подошла к письменному столу и присела на корточки. Роберт поднял голову.

- Иди обедать, - полуобиженно сказала она.

Роберт расширенными глазами непонимающе смотрел на жену. Лилия повторила.

Роберт встал.

- Идем.

Он ел, не чувствуя вкуса пищи. Рука сама носила ложку от тарелки до рта своего хозяина. Взгляд Роберта сделался стеклянным, и Роберт не замечал внимательного взгляда жены.

Тарелка опустела. Роберт отодвинул ее, и это движение вывело его из оцепенения. Он посмотрел на жену и твердо, с неподдельной уверенностью в голосе сказал:

- Мне надо поговорить с директором.

Лилия улыбнулась.

- Поговори, - сказала она ласково.