Тепло коснулось затылка. Ткнулось в лопатки, обдало благотворным жаром бессильные заледеневшие руки. Ольгерд с трудом приоткрыл глаза. Все тело болело так, будто совсем недавно его пытались раздавить, как тухлое яйцо. Он болезненно поморщился, вспомнив, что, собственно, так оно и было. Пытались. Но вот только почему-то не раздавили. Слабо верилось в то, что лес сжалился над своей жертвой.

Ольгерд, наконец, сообразил, что лежит в омерзительно холодной грязи, упираясь лбом в гладкий черный ствол дерева, и попытался подняться. Но левую ногу вдруг словно проткнули ржавым тупым кинжалом. Он стиснул зубы, чтобы не закричать. Из горла вырвался то ли скрип, то ли стон. Все лицо мгновенно покрылось потом. Видно, он сильно подвернул ногу, когда удирал от давешней белки. Или это был заяц. В целом, неважно. Ольгерд еще не успел отдышаться от боли, накатившей на него, как внезапно сверху, прямо в ухо дохнуло могучим жаром. Эльф в ужасе оглянулся, едва окончательно не свернув себе шею.

Прямо над ним, сосредоточенно обнюхивая его голову, стояла…- такое Ольгерд мог бы предположить в самую последнюю очередь - …меонар, сияющая жар-кошка. Ольгерд с перепугу мог бы поклясться, что это был целый жар-слон. Меонар действительно была огромна. Таких больших Ольгерд никогда не видел. И, скорее всего, их не видел никто. О подобных гигантах лишь складывали легенды.

- Невероятно. Живое пламя. – От яркого света или от чего-то еще, на глаза ему навернулись слезы. Эльф кое-как поднялся на четвереньки и в изнеможении облокотился на дерево позади себя. Его мутило, голова раскалывалась, на лбу наверняка красовался огромный синяк, а вывихнутая ступня распухла и не позволяла даже прикоснуться к себе. К тому же он был весь в грязи и совершенно окоченел от холода. А меонар сидела прямо перед Ольгердом и время от времени со странным упорством обнюхивала то его сапог, то край плаща. Она была ростом с крупного льва, с длинным пушистым хвостом и мощными широкими лапами. Для меонар нельзя было придумать более подходящего прозвища, чем жар-кошка. Казалось, что животное объято пламенем - трепещущим, бьющимся на ветру. Горела не обжигающим огнем каждая шерстинка, каждый волосок. Оттого по поляне разливался необыкновенно яркий золотой свет, как будто здесь полыхал огромный костер.

«Великое Пламя, - пытаясь не обращать внимания на боль, думал Ольгерд, - ведь я вижу то, чего не видел никто на свете». Он вдруг понял, кому обязан тем, что все еще жив. Ему вспомнились самые туманные и давние легенды о меонар – духах эльфийских лесов. О том, как они вырастали до невероятных размеров и скапливали в себе чудовищные магические силы. О том, что меонар могли расти только в эльфийских лесах, а во всех прочих местах – оставались крошечными сияющими котятами. О том, как иногда меонар выручали эльфов, если те попадали в неприятности. И еще, самые невероятные, легенды о том, что меонар очень свободолюбивы и почти не живут в неволе, но могут привязаться к эльфу, могут стать ему кем-то вроде доброго товарища. Но это – сказки. Вроде «Сказания о прекрасной Нарсиль и шестилапом Равирре» или «Предания об огненной Чирранирр и Черном Менестреле». Такие легенды все матери рассказывают своим детям. И Ольгерду в детстве, лет семьдесят назад, тоже рассказывали их. Но он все же верил. Многому начинаешь верить, когда живое сияющее доказательство сидит перед тобой и настырно нюхает твой сапог.

Эльф медленно обтер грязную руку о мокрый плащ и осторожно коснулся шерсти на щеке огненной кошки. Меонар жарко сопнула ему в ладонь и позволила до себя дотронуться.

- Какая же ты красивая…Не зря менестрели называют тебя прекраснейшим созданием природы, – Ольгерд улыбнулся. – И такая большая, словно тебе тысяча лет.

Меонар чуть прикрыла желтые глаза и ничего не ответила. А вокруг все так же мокло, дуло и завывало. Но злобные взгляды Леса пропали, будто и не было их – жгущих спину, подкармливающих страх в душе. Самое время было подняться, наконец, с мокрой земли и найти себе сухое место для ночлега. Но едва эльф пошевелился, делая попытку встать на ноги, как тут же повалился обратно в грязь.

- Проклятье! Нога… - Ольгерд зарычал от боли, так что огненная кошка дернулась от неожиданности. – Что за дрянь сегодня день?! – Стиснув зубы, он потянулся и осторожно ощупал ступню. Вывих. Все невозможно распухло и жутко болело. Ольгерд прикрыл глаза и сосредоточился. Лишь несколько часов назад он жалел, что не умеет усмирять непогоду. Ха! Ну и что бы он делал сейчас, зная, как прекратить дождь или обуздать ветер? Видимо, у него был бы преотличный – уже второй за сегодня – шанс умереть. «Все таки Целительство – очень полезная Школа Магии», - довольный этой мыслью, Ольгерд обхватил руками больную ступню и произнес короткое заклятие. Этой простой формулой он пользовался десятки раз – и она сработала, как всегда, безукоризненно. Под пальцами зазмеились голубые сполохи, словно жидкие молнии, - растеклись, впитались в живое тело. И боль ушла. Опухоль стала быстро спадать, а ступня налилась приятным теплом. Ольгерд поболтал ногой в воздухе, пробуя подвижность сустава, и поднялся с земли.

Голова мгновенно закружилась. В глаза хлынула красно-зеленая муть.

- Да что ж за…- только и успел выговорить Ольгерд, сгибаясь пополам. Его стошнило.