я говорю с тобой на межнаречье
на птичье-певчем, не на человечьем
а ты смеешься ты не понимаешь
ты кормишь меня пряником из рук

я пахну неестественно корично
я лишь ночами открываю личико
я рассыпаю сахарную пудру
по комнатам, чтоб замести следы

я алых куколок леплю из воска
крещусь по-польски мелко "матка боска"
я вышиваю крестиком окно
от нечисти - чтоб в дом твой не пролезла

ты спишь я разворачиваю сказки
в фольге - они шуршат на старо-датском
те буквы что черчу я на пороге
похожи на невиданных зверей

- ах, Анна, посмотри, смешная птичка
давай ее поймаем?..
(c)olwen, 2001

дама, качаясь на ветке,
пикала: "милые детки!
солнышко чмокнуло кустик,
птичка оправила бюстик
и, обнимая ромашку,
кушает манную кашку..."

дети, в оконные рамы
хмуро уставясь глазами,
полны недетской печали,
даме в молчаньи внимали.
вдруг зазвенел голосочек:
"сколько напикала строчек?"

(с) <1910>

чудовище - жилец вершин,
с ужасным задом,
схватило несшую кувшин,
с прелестным взглядом.
она качалась, точно плод,
в ветвях косматых рук.
чудовище, урод,
довольно, тешит свой досуг.

<1908-1909> (с)