Алексей, очень мне было интересно прочесть.(А можно как-нибудь Вас именовать Лехой там или как-то иначе?) Но я не понял последнюю строфу.. Без под..бки! И вот не понравился улыбающийся разум. А сердце,сердце, слышащее нездешнюю весть - меня привлекло на Вашу сторону.

С Наступающим. Денег, любви и волшебства!:)

Мне жаль, Джон, что я как-то не учел, что Вы - автор, и привел в таких объемах другого автора, что было крайне с моей стороны нелюбезно, прошу меня извинить. Славик из Абакана и Сержант - тоже очень ничего. В бабушке много чернухи и мало мысли, на мой вкус. Т.е. к концу рассказа бабку хочется кремировать собственными руками:) Кхмм... простите меня еще.
Бойню Вы легко найдете в интернете в качественном переводе. Пожалуй, я бы даже сказал, что Славик из Абакана самая понятная вещь из четырех. Обратно - мне самая понятная.:)

Меня впечатлила идея времени. Именно - идея времени такова:

То, что мы в детстве ближе к смерти,
Чем в наши зрелые года.

Но точно у Мандельштама не сказано (его волнует иная мысль, мысль стиха - отправная), что в детстве и правда бывают такие моменты, когда ясно видишь будущее, а в будущем переносишься в те обратные моменты, из которых свое будущее вроде как наблюдал. На мой взгляд, таким образом описан самый интересный феномен в рассказе, во всех частях, хотя местами и довольно туманно он изображается: даже вчитываясь, не всегда понятно, что же там стряслось в прошлом-будущем. Смелость автора, решившегося изобразить факт путешествия во времени, о котором мы все предпочитаем позже позабыть (чем меньше метафизики в жизни, тем легче как-то и понятнее живется), смелость автора заслуживает всяческого уважения и товарщеского признания:

О, как мы любим лицемерить
И забываем без труда
То, что мы в детстве ближе к смерти,
Чем в наши зрелые года.

Феномен одновременного времени разобран вдумчиво Воннегутом в его поразительной Бойне № 5 ( далее несколько не хилых отрывков), где героя весь роман предательски болтает, то в его обеспеченное будущее,то зашвыривает в обезображенное войной прошлое или прямо - в детство, откуда, как выясняется, все чему должно было произойти, превосходно просматривалось:

"Послушайте:
Билли Пилигрим отключился от времени.
Билли лег спать пожилым вдовцом, а проснулся в день свадьбы. Он вошел в
дверь в 1955 году, а вышел из другой двери в 1941-м. Потом вернулся через ту
же дверь и очутился в 1964 году. Он говорит, что много раз видел и свое
рождение, и свою смерть и то и дело попадал в разные другие события своей
жизни между рождением и смертью.
Так говорил Билли.
Его перебрасывает во времени рывками, и он не властен, над тем, куда
сейчас попадет, да и не всегда это приятно. Он постоянно нервничает, как
актер перед выступлением, потому что не знает, какую часть своей жизни ему
сейчас придется сыграть...

Самое важное, что я узнал на Тральфамадоре,- это то, что, когда
человек умирает, нам это только кажется. Он все еще жив в прошлом, так что
очень глупо плакать на его похоронах. Все моменты прошлого, настоящего и
будущего всегда существовали и всегда будут существовать. Тральфамадорцы
умеют видеть разные моменты совершенно так же, как мы можем видеть всю цепь
Скалистых гор. Они видят, насколько все эти моменты постоянны, и могут
рассматривать тот момент, который их сейчас интересует. Только у нас, на
Земле, существует иллюзия, что моменты идут один за другим, как бусы на
нитке, и что если мгновение прошло, оно прошло бесповоротно.
Когда тральфамадорец видит мертвое тело, он думает, что этот человек в
данный момент просто о плохом виде, но он же вполне благополучен во многие
другие моменты. Теперь, когда я слышу, что кто-то умер, я только пожимаю
плечами и говорю, как сами тральфамадорцы говорят о покойниках: "Такие
дела".

- У нас только тральфамадорские романы, но я боюсь, что вы их не
поймете,- сказал динамик на стенке.
- Дайте мне хотя бы взглянуть на них.
Ему подали несколько штук. Они были совсем маленькие, понадобилось бы
штук двенадцать, чтобы вышла книга толщиной с "Долину кукол" со всеми ее
удачами и неудачами: то - удачами, а то - неудачами.

Разумеется, Билли не умел читать по-тральфамадорски, но он хотя бы
увидел, как эти книги напечатаны небольшие группы знаков отделялись
звездочками. Билли предположил, что эти группы знаков - телеграммы.
- Точно,- сказал голос.
- Значит, это действительно телеграммы?
- У нас на Тральфамадоре телеграмм нет. Но в одном вы правы: каждая
группа знаков содержит краткое и важное сообщение - описание какого-нибудь
положения или события. Мы, тральфамадорцы, никогда не читаем их все сразу,
подряд. Между этими сообщениями нет особой связи, кроме того, что автор
тщательно отобрал их так, что в совокупности они дают общую картину жизни,
прекрасной, неожиданной, глубокой. Там нет ни начала, ни конца, ни
напряженности сюжета, ни морали, ни причин, ни следствий. Мы любим в наших
книгах главным образом глубину многих чудесных моментов, увиденных сразу, в
одно и то же время.
В следующий миг летающее блюдце сделало виток во времени, и Билли был
отброшен назад, в детство. Ему было двенадцать лет, и он стоял, трясясь от
страха, рядом с отцом и матерью на самом краю Большого каньона - на выступе
Брайт-Эйнджел. Маленькое человеческое семейство глядело вниз, на дно каньона
в милю глубиной....

Но многое, что говорил Билли, было бредом для тральфамадорцев. Они не
могли понять, как он воспринимает время. Билли бросил всякие попытки
объяснить им это.
Пришлось экскурсоводу зоопарка своими силами взяться за объяснение.
И экскурсовод предложил слушателям вообразить, что они глядят через
пустыню на горную цепь в озаренный солнцем ясный день. Они могут смотреть на
вершину горы, на птицу или на облако, на скалу перед ними или даже на дно
пропасти позади себя. Но среди них находится несчастный этот землянин, и
голова его заключена в стальной шар, который он не может снять. И в этом
шаре есть один-единственный глазок, через который он может глядеть, да еще к
этому глазку приварена шестифутовая трубка.
И это было только предварительное метафорическое описание всех бед
Билли. Будто бы он еще был привязан к стальной решетке, привинченной к
платформе на рельсах, и никак не мог повернуть голову или сдвинуть трубку.
Дальний конец трубки лежал на треноге, тоже привинченной к платформе. Билли
только мог видеть крошечный просвет в конце трубки. Он не знал, что привязан
к платформе, и даже не понимал, в каком странном положении он находится.
А платформа то ползла очень медленно, то неслась по рельсам, подымалась
в гору, катилась вниз, заворачивала; ехала напрямик. И только про то, что
бедный Билли видел сквозь дырочку в трубке, он и мог говорить: "Это жизнь"."

Ваше преимущество перед Воннегутом, Джон, в том, что Вы пытаетесь взглянуть на одновременное время с позиций неколебимой реальности, И Воннегут делает так, но он вынужден подтягивать героя к изображаемой одновременности времен, он отсылает его на другую планету, отправляет в раскуроченный союзниками Дрезден, где побывал сам, он смещает сознание героя так, чтобы ему поверили.

Самый сильный отзыв за все время моего пребывания на сайте:)
И автору не обидно, и - по существу.:)