Письмо государыне Елизавете Петровне, самодержице всероссийской.
Ваше Величество Елизавета свет-Петровна! Подурачимся?
Марганец в коптильне закончился. Жаровни пусты. Дрозды, поселившиеся в доменных печах щебечут об ужасном кровопролитии в деревне Марьино Волосовского уезда. Там, Елизавета Петровна, пастушок отличился. Пас овечек. Скучно ему стало. Решил похулиганить от скуки. «Волки! Волки!» - закричал пастушок. Сбежались на крик люди. Но сбежались, моя царица, и волки. И поели последние первых. Последними были волки, а первыми - люди.
Усугубим баловство?
Три руки тети Юли лежали на берегу речки Сухонки. Игнатий, купавший в речке то ли коня, то ли дровосека Кузьму, сложил руки тети Юли в кисет с рыболовецкими крючками и грузилом. «Раскидает Юлька руки. Ходи потом, подбирай!» - опустив голову в Сухонку жалился рыбам Игнатий. А в это время души погибших от волков людишек из деревни Марьино Волосовского уезда потянулись с попутным ветром к художникам в Коктебель.
Усугубим? До полного усугубления?
Тогда ода.
Тебе, царица моя… Тебе, радость моя…
Полное усугубление.

Дети
воронье
гнездо
разорили.
Маму
слопала
кошка,
папу
убили.
Утопили
в луже
воронят.
Плачут дети,
воронью семью
хоронят.