Пустынные Улицы, наверное, потому что сейчас три часа ночи, а может быть и потому что лютуют крещенские морозы. Ни кто не может объяснить этого факта, но за всю мою бытность не было не разу на крещение (будь оно не ладно), хотя бы минус двадцать, столбик обычно опускается ниже тридцати пяти. Многие приписывают этому, какой то отдаленный мистический привкус. Но к своему сожалению о мистики я знаю все, это иногда мешает жить. Так уж вышло, что намного сложнее разобраться в себе, чем понять, откуда берется вся эта чушь о мистики. Когда Вероника была рядом я ставил себя твердым, даже местами грубоватым, она, конечно, этого не заслужила. Но что я мог поделать с собой, и теперь, когда, иду один по этой пустынной улицы, осознаю что без ее присутствия - пусто. Пустота, остается быть философской, пока чего-то не лишаешься, но когда происходит потеря, она материализуется – становится явной. И теперь ты идешь по улице, со своей пустотой, и не знаешь куда приткнуться. Самое страшное во всем этом это то, что не можешь больше не чем заполнить пустое пространство вокруг тебя. На днях одна женщина за тридцать сказала, что ни когда не понимала слов любовь и привязанность. Мне искренне жаль этого человека, она проживает свою жизнь в пустоте и не замечает этого, потому что сравнивать не с чем. И таких много. Это люди которые живут мыслями: о деньгах, о карьере, о какой-нибудь великой идеи, или же просто прожигающие свою жизнь. Но все это становится мелким, когда осознаешь пустоту окружающую тебя, уже не хватает сил ее заполнить, вот тогда и разлагаются личности.

Вероника заполняет мою душу, мою пустоту, моя кожа помнит каждое мгновение, когда она соприкасалось с ее телом. Ее голос приятными нотками звучит у меня в разуме. Руки знают ее изгибы, …Я люблю ее... И верю, что мы все-таки увидимся. Я приподнял отворот пальто и, ускорив шаг, побрел до дома, и пустота следовала за ним. Мимо пронеслась иномарка, обдав меня неприятным запахом сгоревшего топлива. От этого по коже пробежали мурашки. Честно могу признаться, что сейчас в жизни я боюсь две вещи: это зубная боль и не управляемая скорость. Ну про зубную боль объяснять не стоит, любой кто ее испытал, будет сторониться это чувство.

А страх скорости у меня остался шрамом, глубоко засевшим, где в закоулках души. «Было это 3 января, Вероника приехала на праздники домой, и решил меня познакомить со своей мамой, т.е. с тещей. Я находился всего в двухстах пятидесяти километров от нее. А что такое двести пятьдесят километров по асфальту для молодого, энергичного, влюбленного человека. Машина тронулась около десяти вечера. Дорога была пустой, только не большой снежок сопровождал меня в моем путешествии. Километров через сто начали появляться лесовозы. Обогнав парочку хлытовозов, опять вышел на пустой участок дороги. На отметки двести десять начался затяжной подъем, преодолел его секунд за тридцать. Машина начала набирать скорость, снег усилился и на скорости сто сорок километров в час впереди обнаружил предмет. Это оказалось бревно, упавшее с лесовоза, оно лежало по середине дороги. На автомате нога дала по тормозам, но где там, машину понесло. Удар еще удар кувыркался целую вечность, а в тот момент одна только мысль только не калека. Тут все стихло кругом тишина и только видно как поднявшийся снег оседает. Руки целы, ноги целы, голова цела. Выбрался из салона. Машина метров тридцать от дороги стоит на крыше. Я цел» Чудо конечно, но остался жив даже без явных царапин. Прошло пару месяцев после аварии, и я понял, что все-таки царапина осталась виде страха скорости.… И вот сейчас, когда пролетают машины рядом, у меня дух захватывает.