- Бобра кастрировали. По ошибке. Врачебная ошибка, - едва переступив порог, громко сообщил начальник Отдела прямого действия.

- Ебать! Да он прямо Святой мученик!

- Может быть, хватит уже? Новости о Бобре выбивают меня из колеи. Я после не могу нормально работать! - покатываясь со смеху, едва не расплескав кофе, запричитал сотрудник.

- Ну, вообще-то это жесть полная, если подумать, - без смеха отозвался другой.

- И как так вышло?

- Не знаю, вроде должны были ему что-то другое сделать, там, рядом, небольшое оперативное вмешательство, сосуд какой-то подправить или что, а молодой интерн, которому поручили бумаги заполнять, накануне что-то напутал или фамилии пациентов перепутал, а хирурги, как было в бумагах заполнено, то и сделали, через полдня только поняли, что ошиблись, как то так, вроде.

- Это херня какая-то. Они не так работают.

- Ну, не знаю, вроде, с утра жена его прибегала в профком, в слезах, в истериках бьется. Говорят, типа, генеральный поручил юристам иск подготовить.

Прошел час.

- Тут еще Отдел пассивного наблюдения один вопрос подкинул. По согласованию с руководством. Прошение рассмотреть.

- Затрахали эти беспомощные!

- Генеральный с исполнительным хотят, чтобы ты выехал.

- Нашли, бля, молодого, говно-вопросы разруливать.

- Не знаю, сказали, типа, давайте, его пошлем, он же ебанутый, ни перед чем не остановится.

- И какая там охуенная проблема, чтобы мне сейчас это вот все кинуть и ехать? Управление аналитики на говно исходит без заключений и отчета, а мне тут это дерьмо три дня еще разгребать! Там же стандартная ситуация. Да сам филиал порешать, что ли не может? Или что-то недоговаривают твари?

- Не знаю, вроде, сначала местные как обычно по установленной процедуре обратились с прошением в исполком, им отказали, обоснованно, это еще в прошлом году, в этом году они обратились снова, на этот раз прошение на рассмотрение спустили нам.

- Почему опять не отказали, если в первый раз было обоснованно и если тупым с одного раза не дошло?

- Не знаю, вроде, они в этот раз какие-то аргументы нашли, что им отказать так сразу не смогли. Наверное, поэтому и спустили нам.

- И чего обиженные хотят?

- Не знаю, любви и ласки, наверное, как и все.

- Ну, я им смогу только Бэ-Дэ-эС-эМ предложить. Где само прошение с резолюциями?

- Не знаю, в Отделе пассивного наблюдения, наверное. Сразу не передали, наверно, сомневались, согласишься ли ты.

- Это мне еще ходить за ним? Скажи этим сучкам, пусть принесут или перешлют.

Получив текст прошения, прочитал. Девять подписей. Две сойдут за оригинальные, семь подделаны, причем, одним из этих двоих, реально подписавшихся. Перечитал прошение дважды.

Набираю полезного безотказного человека:

- Сделай для меня прямо сейчас. Нужен анонимный звонок с неизвестного номера, сообщение о преступлении. Диктую адрес места.

Прошел час в дороге.

По прибытии созерцаю местность. Достаточно умиротворяющий равнинный пейзаж. Вблизи и на отдалении небольшие светлые рощи, перемежающиеся лугами. Деревня состоит из одной длинной улицы застроенной в основном деревянными домами. По времени застройки основная часть селения ориентировочно относится к среднему периоду существования Светлой Счастливой Страны Радости. Но, несмотря на то, что этим домам уже под семь десятков лет, выглядят они вполне добротными. Впрочем, многие из них уже давно нежилые. Об этом говорят густые заросли кустов, сплошь захватившие приусадебные участки.

- Люди здешние говно. Все. Жонка моя отсюда родом. Ты им даже слова лишнего лучше не говори, - предупреждает водитель, прищурившись.

Он не стал выходить из автомобиля, чтобы, как обычно, размяться, предпочел остаться за рулем.

- Ты развернись пока, чтоб сваливать быстро, если что, - напоминаю ему.

Одним из просчетов великой внутренней политики Непогрешимого Руководства Светлой Счастливой Страны Радости, который, в числе прочих просчетов, затем и подтолкнул Светлую Счастливую Страну к саморазрушению, явилось ошибочное преждевременное решение дать разрешение сельским жителям на свободу перемещения в пределах административных районов, а затем и областей. В следующие двадцать лет население городов ускоренными темпами непропорционально увеличилось, а сельские населенные пункты обезлюдели и стали приходить в упадок. Как показала жизнь, с этим следовало бы повременить хотя бы лет пятьдесят-восемьдесят. Ведь потомки десятков поколений рабов еще долго будут не способны делать осознанный выбор, а тем более нести за него ответственность, как перед собой, так и перед обществом.

Всматриваюсь в окрестности, в перспективу улицы, в пыльный гравий под ногами. Вдалеке суетятся фигуры в камуфляже. То, пригнувшись, перебегают с одной стороны улицы на другую, то приседают и, замерев, подолгу сидят под заборами возле кустов, с серьезным видом переговариваются по рациям. Надо отдать должное их оперативности, быстро сюда добрались, намного раньше меня. Но я пока не спешу.

Размышляю. Пошли вам на встречу. Сформировали государственную программу, полностью обеспеченную финансированием, чтобы вдохнуть новую жизнь в эту захиревшую местность. Ради этого даже урезали оборонный бюджет. Вам были предоставлены невиданные льготы, эксклюзивные возможности и преференции, ублюдки, в чем же дело? Что с вами со всеми не так? Во всей этой долбаной стране. Со всеми все не так.

Неторопливо иду к деревне. Впереди на обочине дороги у крайней хаты стоит ржавый пикап филиала. Приехал их мастер, из не самых умных.

Странно, я указания приезжать филиалу не давал.

- Здравствуйте! – пытается изобразить улыбку мастерок.

- Опять ты.

- Там ментов куча. Все оцеплено. Не пропустили.

- А нахера ты тут?

- Ну, так жупел привез, как велели. Что делать, здесь выгружать?

- Кто велел?

- Жмурлов. Ему из головного офиса сообщили, что вы приедете. Он меня с объекта выдернул, сказал, быстрее собирайся и поезжай.

- Дебил твой Жмурлов. И вы все вместе с ним дебилы, – говорю не злобно, даже умиротворенно, - И какое позорище ты сегодня привез?

- Вот! - с оттенком какой-то неуместной гордости говорит мастерок, откидывая театральным жестом брезентовый полог в кузове пикапа.

- Что это?

- Сварщик старался, в выходные даже специально бесплатно на работу выходил!

На повидавшей многое на своем веку самоходной тележке закреплена несимметричная фигура, отдаленно напоминающая известный портрет госпожи Лизы дель Джокондо Леонардо да Винчи, в объемном трехмерном исполнении, неумело воссозданный из острых обрезков металла, арматуры и кусков штамповки. Впрочем, ухмылка дамы вышла вполне зловещей. Возможно, это впечатление усиливают смонтированные во рту заточенные клиновидные зубы, наподобие акульих.

- Вези назад на базу, и засунь эту каракатицу своему Жмурлову в жопу. А за привлечение сварщика к незаконной неоплачиваемой работе в выходные еще и пиздюлей получите.

- Так что, не выгружать? Не нужен?

- Не нужен. Сегодня сам буду жупел. А, открути излучатель. В карман положу на всякий случай. После в офисе на вахте заберете. Давай, откручивай быстрее, времени нет, дел куча, дела не ждут.

Мастерок неумело орудует отверткой, то и дело, роняя ее.

- И слепок сними с аппарата. Положи на дорогу, поцелуй его и присыпь гравием. Он хоть освященный?

- Обижаете! Конечно! Не освященных на складе вообще нет.

- Кому ты лепишь? А то я не знаю, как вы их пиздите и пропиваете, а потом на складе подменяете сырыми заготовками. Ладно, похер.

Иду дальше по улице. Вскоре дорогу преграждает человек в мешковатом камуфляжном комбинезоне с маской на лице и кобурой на поясе.

- Стоп! Дальше нельзя! Проводятся оперативные действия, - произносит он нарочито низким голосом, - Пройдете после завершения спецоперации.

- У тебя там, в тряпочке дырки ровно напротив глаз прорезаны? Эмблему видишь? Читай.

Зрачки в прорезях маски фокусируются на нашивке на моем рукаве.

- Прочитал?

- Прочитал. Подождите, я должен доложить руководству.

- На хер твои доклады и твое руководство. Ждать некогда, дел куча, дела не ждут. В сторону.

Служивый хотел еще что-то сказать и привычно, согласно выработанному за годы службы рефлексу, не дать пройти, даже выставил руку, но затем благоразумно решил промолчать, и поспешно сделал шаг в сторону, буркнув под нос для порядка:

- Проходите.

Основная массовка фигур в камуфляже собралась вокруг дома просителя, в который я и направляюсь. Все указывает на то, что у них также имеется немалый интерес именно к этому дому, и на нем сосредоточено все их внимание. Впрочем, часть внимания была уделена и моему появлению. Явно, успел предупредить тот караульный в начале деревни.

Навстречу выходит рослый и толстый камуфляжный с большими звездами на погонах, и в высокой фуражке на голове. Никогда не разбирался в этих их внешних знаках собственной значимости и прочих регалиях, но и так понятно, что передо мной та особь, что выступает сейчас здесь в роли альфа-самца всей этой стайки пятнисто одетых. С подобающей звездам и фуражке важностью представляется:

- Начальник Управления по борьбе с противодействием пресечению несанкционированных действий граждан и юридических лиц Гвардии полковник Пердилов Виктор Васильевич.

Отвечаю в тон ему:

- Главный специалист Департамента прямого действия. Озвучивать имя и полное наименование организации воздержусь, согласно пункту семнадцать рекомендаций внутреннего регламента безопасности предприятия.

- Я ожидал, кто-то из вашего руководства приедет.

- Наше руководство никто никогда не видел.

- Вот как!

- Кроме меня. И узкого круга посвященных лиц, которые допускаются на совещания. Вы должны понимать. А у меня они в свое время с руки ели.

- В смысле? Кто ел?

- Неважно, забудьте.

- Да уж. У нас при всем уровне секретности и то менее строго.

- Конечно, медальки на грудь перед строем вешать, высшему руководству приходится быть публичными персонами.

- Это вы так пошутили сейчас?

- Нет, вполне серьезно.

- Показалось…

- Зачем это оцепление и снайперы?

- Поступил сигнал. Есть основания предполагать, что в жилище совершается противоправное действие. Ждем переговорщика, может понадобиться.

- Я ждать не могу, дел куча, дела не ждут. Пойду, поговорю с просителями, за этим собственно и приехал. Вас всех тут встретить не ожидал.

- А у вас достаточно полномочий, чтобы на месте решать такие вопросы? Знаю о вашем предприятии, в целом наслышан об исключительных правах, но детально не ознакамливался.

- Полномочия мне не нужны. Скромность украшает.

- На каком основании вы войдете в жилище?

- По праву прямого действия, - по-монашески смиренно отвечаю Гвардии полковнику, - На основании части первой статьи двадцать девять Конституции.

По тому у полковника, что у людей называют лицом, явно читается слабое знание статей Конституции - основного Закона. Не зная, что сказать, он некоторое время ищет в своей голове подходящий для этого случая шаблон ответа по уставу, и, наконец, произносит:

- Хорошо, идите. Но все под вашу ответственность. Вы же понимаете, если там случится что-то экстремальное, без команды сверху мы вас даже вытаскивать оттуда не имеем права.

- За это не переживайте. Наши зоны ответственности четко разграничены и прописаны в соответствующих нормативных документах. Я однажды читал, а вы? – подмигнув полковнику, направляюсь в дом.

Его люди, не слышавшие наш разговор, скорее всего, считают меня тем самым переговорщиком.

Между домом и улицей разрослись кусты, как и повсюду здесь, прибежище для бесчисленных воробьиных стай, наиболее длинные ветки даже мешают пройти от калитки до крыльца, но участок с боковой стороны дома и позади него, кажется, посветлее, без зарослей. Сам дом ничем не примечательный, деревянный сруб, каких здесь большинство, на невысоком каменном фундаменте. Значит, подвала под домом нет, в таких, обычно, делают только небольшой погреб. Обращает внимание на себя крыльцо, отделанное замысловатой резьбой - винегрет из фигур, символов и узоров мифологически-религиозных сюжетов разных стран и народов. Видно, что этой художественной резьбе по дереву было посвящено немало времени, и все эти накладные панели, наличники, перила с балясинами, новые по сравнению с самим домом. Крыльцо, сообразно фундаменту не высокое, пара ступеней.

Стучу три раза и приоткрываю незапертую дверь в полутьму.

- День добрый! Есть кто? Можно войти? Я по факту поступившего от вас прошения. Уполномочен руководством рассмотреть с выездом на место и со встречей с просителями.

- Проходите! Сюда, в комнату! Давно вас жду, - открывает дверь из комнаты в прихожую, выходит навстречу, - Сюда проходите. Присаживайтесь, чаю попейте.

- Не откажусь, спасибо, замотался за день.

Проситель обычный с виду мужик средних лет. Не очень успешно, но прилежно растит бороду. Наливает чай.

- Вот, чаю попейте, а я пока начну суть прошения излагать, если вы не против. Мечта у меня была. Многие годы жил ею. Хотелось создать свое родовое гнездо, эко-усадьбу. Чтобы на чистом воздухе, продукты свои, чистые, и мысли от этого чистые. В таком месте и детишек на свет пусть можно, и достойных людей из них вырастить. И вокруг чтобы люди жили светлые, бесхитростные. Вот нашел это место. Приглянулось сразу. Дом пустующий купил, участок расчищаю, начал сад разбивать. Да вот, с соседями у меня как-то не заладилось. Все поглядывали косо, за спиной перешептывались, посмеивались. В разговоре всегда как-то без уважения, и в глаза смотреть избегают.

- Понимаю, часто встречал таких, - поддерживаю разговор, между тем, разглядывая обстановку и предметы в помещении, что гораздо интереснее, чем сам проситель и его рассказ.

- Женился я рано, по любви, конечно же. По взаимной. Да вот, с женой у меня как-то не заладилось. Не сильно-то поддерживала мою мечту и дела мои. Говорила, перспективы, мол, туманные. И с детишками хотела не спешить. Потому решил прошение подать, чтобы как-то осчастливить, раскрасить жизнь как-то. Чтобы понятно стало - не покинуты мы здесь со своими проблемами и горестями, вариться в своем соку, что есть государству до нас дело, хоть в малом нас поддержать, не оставить.

- Дорогой ты мой человек, как же я тебя понимаю. Сколько раз сам просил. Не столько для себя, сколько для людей. И что? Ни да, ни нет. Вроде бы и не игнорируют, отзываются, приходят, рассматривают, фотографируют, записывают, официальные ответы присылают, обещают, но при этом ничего конкретного. В душу плюют просто.

- Вот именно, вот именно. А нужна-то нам всего лишь жердочка одна, пустяк. Второй год прошу. Мелочь, а столько бы радости нам доставила. Мимо проходя, взглянешь – и уже на душе теплее, радостнее.

Глаза просителя заблестели, будто увлажнившись слезами.

- Да, радость всем нужна, мало радости в нашей жизни, не хватает ее.

- Нам бы вот жердочку приладили. Тольку одну хотя бы.

- Нахера тебе жердочка?! – внезапно окрикнул жестким и хриплым голосом, - По утрам запрыгивать на нее будешь и кукарекать?

Проситель инстинктивно отпрянул и сжался.

- Многого не просим же. Жердочку. Самую простую. Много затрат не надо, и мы довольные были бы.

Продолжаю, так же жестко:

- И что потом с ней делать? На баланс поставить, взять на обслуживание? Как что? Как жердочку? Так и назвать при оформлении? Государственный регистратор охуеет. Новый вид капитального сооружения - жердочка.

- Ну, вам там виднее, как правильно назвать по грамотному, я по-простому говорю, чего мы хотим…

- Вот что. Ты херни не городи. Сделаем вам паром.

- Паром? – опешил проситель, - Так у нас же и реки нету.

- Похер. Будет. Пророем, канал подведем. Или разводной мост. Лучше, чем паром. Или понтонный, наплавной. Но его зимой нужно на берег вытаскивать. У вас зима бывает? Нет? Не видел? Не видел или не знаешь? Может, соседи видели? А жонка твоя видела? Не важно, пусть будет понтонный. И сразу по нему техника пойдет. Левый берег захватывать. Потому что не хер им. Хватит. Натерпелись уже. Сколько можно херню эту терпеть. Больше мы не потерпим. Мы научим их уважать слова. Не захотят учиться – заставим. И пусть кто посмеет что вякнуть! Быстро свои языки себе в жопы засунут! Ну, так или нет?

- Да, да, так.

- То-то же. Рад, что ты меня понимаешь. Так что, советую малость подождать, набраться терпения, и все будет. Пусть не сразу, но со временем, все будет. Все будет, как надо. Как нам надо. Все будет.

- Да. Будет все. Дождемся. Все будет.

- Так что, бывайте здоровы, а мне пора, дел куча, дела не ждут.

Резко встаю и выхожу, громко захлопнув массивную входную дверь. Знаю, что он следом за мной не выйдет. Он теперь не выходит из дома.

Делаю медленный глубокий вдох, еще более медленный выдох. Еще раз. Не очень помогает.

- Еб же твою мать! Вот это подстава! Прошение, сука, коллективное. Девять подписей. Жердочка, блядь. Нужно в конторе кому-то ебало разбить!

Закуриваю, расстегиваю ширинку, необычно долго и обильно мочусь на крыльцо. Из-за громкого журчания перестали чирикать воробьи в кустах.

- Так скоро и простатит наживу с этой блядской работой. Даже поссать нормально времени нет. И этот педрила еще чаем опоил каким-то мочегонным.

Застегиваю ширинку. Сплевываю недокуренную сигарету на обоссаное крыльцо, она коротко шипит потухая. На душе становится спокойнее. Раздвигая руками ветки кустов, выхожу к калитке.

- Что там? Какая ситуация? – Гвардии полковник на улице нетерпелив.

- Я все выяснил, что меня интересовало. Покидаю вас.

- Не подскажите что ли ничего? Как нам действовать?

- Как хотите.

Помахав рукой камуфляжным, вернулся к автомобилю, сел в него. Водитель сел синхронно со мной:

- В офис?

Молча кивнул.

Входящий вызов. Вздохнул. Кому там еще чего?

- Але?

- Ну что, как жупел сработал? Выяснилось что?

- Больше никаких действий предпринимать не нужно.

Прошел час.

- Не знаю, вроде на тебя от Отдела ликвидации последствий деятельности докладная пришла, что использовал гипноз, и есть пострадавшие.

- Кто пострадал и каким образом?

- Не знаю, вроде, тот проситель после твоего визита как-то неадекватно себя повел, спровоцировал силовиков на штурм, его задержали, а мент высокопоставленный, полковник, начальник управления из министерства, захотел на месте лично допросить задержанного, пошел в дом, поскользнулся на крыльце, упал, сломал позвоночник в трех местах.

- Подтверждение причинно-следственной связи?

- Не знаю, вряд ли есть возможность установить и подтвердить. Обычно это невозможно.

- Передай генеральному, пусть тогда их докладной жопу себе вытрет, скажи, я посоветовал. А недоумкам из ликвидации пусть напомнит, что осуществляя прямое действие, я вправе совершать все, что сочту необходимым и целесообразным в той или иной ситуации, в данном конкретном случае - руководствуясь частью третьей статьи двадцать пять Конституции. А их дело за мной дерьмо прибирать, если они забыли или не знали. И как они это будут делать, это уже их ебучие проблемы. И вообще, откуда изначально пришел вопрос? От Отдела пассивного наблюдения? Вот с ними пусть разбираются, что да как, и с рамками допустимого, и со всей прочей херней. Я помог, как мог. Если не нравятся мои методы, нехер больше ко мне с такими делами обращаться.

Прошел час.

Входящий вызов. Вздохнул. Как же вы все задолбали.

- Але?

- Гвардии полковник Пердилов. Один вопрос у меня. Не в рамках дела, скорее морально-нравственный, личный. Если, конечно, ваши директивы позволяют. Когда в доме были, заложников видели?

- Не видел. Но они все уже были мертвы. Полагаю, нашли в погребе?

- Да, там.

- Сколько?

- Восемь тел: жена и семеро соседей.

- Понятно.

Спустился во внутренний дворик покурить. Подошел водитель.

- Слыхал, Бобер чего в больничке до сих пор лежит?

- Чего?

- Говорят, не хотел больше детей слабоумных плодить, четверо уже, а жене мало, еще хотела, назло ей вазэктомию сделал.