- Бобра трахнули. На кладбище. Нагнули и трахнули, - едва переступив порог, громко сообщил начальник отдела.

Сотрудники, оторвавшись от работы, от своих ежедневных «пустых хлопот в казенном доме», повернулись к вошедшему, ожидая дальнейших подробностей либо пояснений к озвученной информации. Новость была неожиданной, каким бывает известие о чьей-то неожиданной смерти, но в то же время крайне необычной. Смерти бывали, но подобного раньше не случалось.

- За каким хером он туда поперся?

- Не знаю, может резолюция была «с выездом на место», может мимо ехал, сам решил посмотреть, объемы прикинуть, он же каждый день куда-нибудь ездит.

- Зачем из машины выходил?

- Не знаю, может, выманили, может, отлить решил.

- Отлить? На кладбище?

- Это херня какая-то.

- А как узнали? И где он теперь?

- Не знаю, вот сейчас из филиала позвонили. Вроде они там тоже были, но ничего сделать не смогли, все у них на глазах произошло.

- Так, а где Бобер теперь?

- Не знаю, вроде они его вывезли, в больнице вроде как, Жмурлова понять сложно, он же говорит всегда, как пьяный или как дурной, еще через эту свою отрыжку постоянную.

- Это как наказание что ли? За то, что посмел зайти на кладбище? Нарушил какое-то табу местное, как-то осквернил? Ну, так убили бы или там, руку отрубили, или хер отрезали, или просто пинка под сраку дали. Почему трахнули, не понятно. И кто трахал? А Жмурлов что, стоял рядом и смотрел?

- Не знаю, вроде он был очень здоровый, крупный такой, и вроде как в костюме маскарадном - горилла или снежный человек, в маске что ли, что-то такое.

- Это какой-то бред, - удивленно переглядывались сотрудники.

- А ментам сообщили?

-Не знаю, вроде нет, генеральный ссытся, не хочет огласки лишней.

Прошли сутки.

- В филиале сказали, у них там бригада пропала за день до этого.

- Это связано как-то?

- А хер его знает. Так послушаешь, бригады каждую неделю пропадают, то у одних, то у других. И с чем это связано?

- Пиздят. Больше половины пиздит, что пропадают. Они бухают, пока деньги не закончатся, потом находятся. А эти хитрожопые оформляют, как увольнение, и по новой - прием на работу. Чтоб статистику не портить.

- Ну, есть же, что и реально пропадают.

- Не знаю, вроде есть. Искать по любому не рентабельно. И по закону не обязаны.

Прошли сутки.

- Ну что, в руководстве решили что?

- Они хотят сбросить бомбы, считают это аномальная зона.

- Дебилы, блять. Нужно отправить туда жупел, посмотреть, что будет.

- Уже вроде и распоряжение выпустили - сбросить три по пятьсот.

- А кто готовил? Мимо нас, что ли?

- Не знаю, вроде, Отдел пассивного наблюдения, Бобер же при них как бы, поэтому, вроде, логично, что они.

- У нас пятисотых нет уже два года. Там неделя пройдет, пока разместят, пока торги-закупки.

- А кто сбросит? Наши - уже никто не может и не умеет, нету давно тех людей, кто с пятисотыми работал.

- Не знаю, вроде «Аэротрест» на подряд готов прийти.

- Они же с генеральным посравшись? Или он с ними. Ну, по любому долгая песня, пока добазарятся, пока договор, пока предоплата. Нам же это распоряжение параллельно. Давайте жупел завтра отправим.

- Сам отвезешь?

- Как нехер делать.

Прошли сутки.

За двумя линиями одинаковых одноэтажных серых домов одной серии типового проекта, возведенных в последние годы существования Светлой Счастливой Страны Радости, за полем виднеются два длинных одинаковых, как монозиготные близнецы, серых сарая для содержания скота, также возведенных на закате эпохи Светлой Счастливой Страны Радости по типовому проекту. Порывы ветра приносят с той стороны вонь и полевую пыль с ярко-оранжевыми кристаллами удобрения, приходится прикрывать глаза. Это был бы ясный день, если бы не постоянная дымка в небе, если бы не пыль, если бы не это все.

Но нам не туда, нам на перпендикулярную улицу, более старую, застроенную в первые годы создания Светлой Счастливой Страны Радости и даже раньше, ведущую к деревенскому кладбищу. Стоим на перекрестке. Отсюда до кладбища ровно километр. Я проезжал до него год назад. Когда еще ничего не предвещало. Место расположения кладбища на холме можно издалека определить по высоким кронам вековых вязов и дубов.

- Дальше второй хаты не заходи, ну его на хер, - говорит водитель, прищурившись.

Он достаточно смел, вышел из автомобиля, что сделал бы не каждый, хотя и не отходит от него дальше двух шагов.

- Ты возьми, развернись сразу, мордой на выезд стань, чтоб сваливать быстро, если что, - подсказываю ему.

Всматриваюсь в окрестности, в перспективу улицы, в потрескавшийся и разломанный асфальт под ногами, покрытый пылью смешанной с засохшим навозом. Почему нет зелени? Нигде нет травы, везде почва вскопана и перепахана, серая, сухая и от этого пыльная. Даже на редких деревьях в садах листья не зеленые, а серые от пыли.

В конструкциях и отделке жилых домов и хозяйственных построек угадывается человеческая жадность и подчеркнутая склонность к излишествам. Похоже, здесь это в почете. Жадность и тщеславие. Совсем не то, что в тех типовых домиках в стороне поля. Там живут конченые, спившиеся и спивающиеся. Но все они здесь явно практикуют осознанность, просто на этих двух таких разных улицах по-разному.

Размышляю. Пошли вам на встречу, включили в программу, чтобы не плакали больше. Полгода - год оставалось, просто дождаться. Программу под финансирование восемь раз резали, а вашу шнягу не тронули, оставили. У вас был шанс, ублюдки, в чем же дело? Что с вами со всеми не так? Во всей этой долбаной стране. Со всеми все не так.

Подъехал и лихо затормозил ржавый пикап филиала, подняв тучу навозной пыли. Хорошо, ее снесло ветром в сторону. Так–так, Жмурлов не почтил своим присутствием. Чем, сука, может быть занят? Три дня все стоит, поставок нет, объекты остановлены. Значит, выказал пренебрежение или это страх после случившегося здесь. Прислал мастера, причем не самого умного, да еще с опозданием.

- Что долго так? – хмуро спрашиваю, не здороваясь, - Во сколько договаривались?

- Да, заводится и глохнет через двадцать секунд, заводится и глохнет. Механику уже месяц говорю, надо новый трамблер, а ему похер. И начальнику говорю - похер.

- Ты тогда был там, на кладбище со Жмурловым, когда с это с Бобром случилось?

- Был, но не видел. Отвернулся. Зачем на такое смотреть, противно.

- А другие что? Почему никто не вмешался?

- Так субординация же. Бобер из вышестоящей. Команды не было к действию. Другие тоже отвернулись просто.

- А Жмурлов что, не отворачивался, смотрел?

- Он вертелся все время. То смотрел, то отворачивался. Он же дерганый. Судороги у него эти постоянно, а когда нервничает вообще беда, тогда и пену ртом пустить может.

Ловлю себя на мысли, что абсолютно безразличен к судьбе Бобра и к его личности, как таковой. Абсолютно безразличен даже сам факт его существования. Но вот само это странное событие вызывает некоторый интерес. Аномальность зон и территорий всегда проявляется по-разному, одинаково никогда не было. Но чтобы вот так странно, это впервые. Что порождает сомнения, аномальность ли это?

- Ладно, доставай.

Поднатужившись, мастерок выволакивает из кузова тяжелое и, не рассчитав свои силы, роняет на землю. Раньше это было чем-то другим. Косилка? Машина для мойки полов? Переделано. Неоднократно. И использовалось не единожды. Неважно. Рама с площадкой есть, колеса есть, вроде бы есть и двигатель.

- Долбаный стыд, что это за убожество? Двадцать первый век, дроны-хероны, беспилотники всякие. Нет! Тут, бля, верность стилю и традициям! Он рабочий? Проверяли вообще? Ага, заводится и едет. Аллилуйя!

- Да едет! Проверяли. Батарея свежая, на три часа автономной работы, видеосигнал устойчивый.

- И что у нас сегодня будет гвоздем программы? Давай, удиви меня.

Мастерок вытаскивает из кузова большой сверток, распаковывает.

- Ничего так, натуралистичный! Гипсовый. Откуда?

- Медучило пособия обновило, старые выбросили. У нас с ними контейнеры общие, пацаны увидели, забрали. По приколу, ну, и для таких случаев.

- А черепушка где?

- Не было.

- Так и скажи – спиздили ночник сделать. Ладно, всадник без головы вполне хтонически выглядит. Давай, одень на него сигнальный жилет, чтобы хорошо заметили. Прикрой эти ребра ломаные.

- Нету жилета.

- Охренеть! И это лучший филиал. Вы же на линию выезжаете! Днище, бля. Иди, поищи что-нибудь, вон, возле сельсовета. Или в мусорке, как у вас с пацанами, говоришь, принято.

Мастерок вернулся минут через десять.

- Что это?

- Старые флаги, там под крыльцом конторы были, ну это уже ветошь, по сути, пойдет.

- Ты дебил?

- Ну, а что, другого ничего нет, не нашел.

- Печаль, бля…, - наигранно тяжело вздыхаю, - Отрывай зеленые полоски. И узор тоже. Чтобы тебе экстремизм с надругательством и оскорблением чувств не пришли. И за машину зайди, не на виду. Не сомневаюсь, эти пидарасы из-под занавесок нас давно снимают. Через минуту во всех сетях будешь. Чего так долго возишься? Что? Куда обрывки девать? Да в жопу себе их засунь. И как ты только дожил до своих лет? Сделал? Все, давай обкручивай его. Вот так заметнее, хоть и выцветший. Во времена Страны Радости жилеты как раз красные были. Тогда все было красное.

Мастерок торопливо пристраивает скелет на самоходную тележку, приматывает проволокой к штырю-держателю.

- Вот, управление на верхних кнопках, джойстик не работает, - протягивает мне.

- Чего пульт такой засраный? В жопы один одному засовываете, что ли? Говно это в руки не возьму. Сам нажимать будешь по моей команде.

- Как скажете, - отвечает он слегка обиженно.

- Слепок положил?

- Да, конечно, вот спереди. И магнитом прижал.

- Слепок освященный?

- Да.

- Пиздишь, - испытывающе смотрю в его то, что у людей называется лицо.

- Правда, освящали! Всю коробку. Вот второй год ими пользуемся.

- Сертификата конечно с собой нет? Ладно, похер, допустим, - киваю на собранную инсталляцию, - У него черепа нет, посыпь свою башку пеплом тогда. Ну, что, начнем. Вперед. Поехали!

Платформа, жужжа моторчиком, скрипя колесами в кривой раме, неспешно покатилась по улице. При наездах на ямы и выбоины безголовый муляж скелета сильно раскачивался, размахивая костями рук скрепленных проволоками и своим «плащом» из бывшей красной материи.

- Напротив первого дома останавливай. Держись по центру. И дальше напротив каждого. Напротив окон.

- Готово, - не уверенно, скорее вопросительно произнес мастерок, остановив тележку.

- Активируй излучатель. Начинай с девяти тысяч герц и сразу увеличивай до двадцати четырех. Потом тумблер резко в красный диапазон до упора на две секунды и сразу вырубай. На каждый дом повторяешь это пять раз. Если дом кирпичный или большой – семь раз. Все понял?

Кивает.

Из конторы сельсовета, предварительно осторожно выглянув пару раз из-за двери, набравшись смелости, быстрыми мелкими шажками подошла женщина неопределенного возраста в деловом, как ей казалось, костюме.

- Здравствуйте! А вы кто и что это здесь такое делаете?

- Читать умеешь? Эмблему видишь? Читай.

- А вы это вот, что делаете, с кем-то согласовывали? Просто меня в известность никто не ставил…

- Прочитала?

- Прочитала.

- Пошла на хер.

Женщина хотела еще что-то сказать, вероятно, выразить возмущение таким хамским общением, даже открыла рот, набрав в легкие воздух, но затем благоразумно решила промолчать, и также поспешно, как подошла, предпочла уйти. В контору.

- Продолжай! Чего застыл? Кати к следующему.

Тележка вновь пришла в движение, рывками двинувшись дальше по улице, резко остановилась у следующего дома, скелет нелепым маятником сильно качнулся вперед.

- И чего ты дерганый такой? От своего Жмурлова заразился что ли? Или от природы рукожопый? Веди плавней.

- Так нормально?

- Нет! Я же сказал напротив окон.

Тележка дернулась на метр вперед.

- Пойдет?

- Сам смотри. Экран перед мордой. Я тебе не нянька.

Из–под калитки вылез некрупный шелудивый пес, обычный беспородный деревенский. Ненадолго повернув голову в нашу сторону, оценил степень возможной исходящей от нас опасности, и смело направился к объекту, привлекшему его внимание. Будь перед ним человек или другое животное, он облаял бы его с ходу, но, вероятно, по запаху, сразу понял, что это не живое существо, хоть и двигающееся.

Пес подбежал к стоящей тележке, обнюхал, поднял ногу, выпустил струйку и побежал дальше по улице.

- Продолжать? – робко спросил мастер, сжимая пульт вспотевшими и задрожавшими руками.

- Как хочешь.

С отвращением сплюнул в пыль, вернулся к автомобилю, сел в него. Водитель сел синхронно со мной:

- В офис?

Молча кивнул.

Входящий вызов. Вздохнул. И какого хера вам всем от меня надо?

- Але?

- Ну что, как жупел сработал? Выяснилось что?

- Сбросьте бомбы, уничтожьте их всех.

Прошли сутки.

В коридоре головного офиса меня встречает начальник Отдела прямого действия.

- Добрый день!

- Приветствую. Ну что, когда бомбить будут, определились?

- Не знаю, вроде «Аэротрест» готов хоть прямо сейчас, но пятисотых нет. Ни пятисотых, ни простых. Нигде в стране. Не производят, нет комплектующих. Так что, закупить не смогли. Вроде, на складе в сто тринадцатом две пятисотые есть, старые, у них никогда лишнего бабла не было на утилизацию тратиться, но срок хранения давно вышел, двадцать лет лежат, никто не рискнет.

- Понятно.

Спустился во внутренний дворик покурить. Подошел водитель.

- Слыхал, Бобер в какой больничке лежит?

- В какой?

- В дурке. Говорят, он тогда сам себя трахнул.